Я сумел разглядел пару зарубок, оставленных на косяке двери. Знаем, все раньше играли в эту игру с родителями. Посчитал было количество подушек, но их оказалось не так много, как казалось с первого взгляда. Я даже десяти не насчитал. Подумал над значением оставшихся строений, распиханных по углам, но и это занятие быстро наскучило. Пробовал заснуть, поворочался с боку на бок, получил пресловутой подушкой по голове, отправленной в полет кем-то из парней во сне, и тихо вздохнул.
Проблема была в том, что я не хотел снова видеть тот ужасный сон. Даже не ужасный, просто тяжелый психологически. Он был насквозь пропитан тревогой. Снилось, что я мог кого-то потерять, и потерял во сне. Не хотел снова бродить по темному лабиринту в волчьем обличье, освещаемый нахальной луной. Не хотел снова сознавать свою беспомощность. Во сне волшебником я не был.
Провалявшись так до восьми, я рискнул тихо встать и попытаться убить время в ванной. Когда я выходил оттуда, то встретил две пары ну очень злых и обиженных взглядов. Все-таки разбудил. Постарался выглядеть виноватым, и меня даже быстро простили, для вида обозвав пару раз. Даже несмотря на то, что я не удержался и прошелся по поводу шикарного состояния прически Сириуса, который предстал перед нами в новой пижаме, видимо, насильно купленной заботливой мамой. Заботливой в смысле репутации. Бедные наследники рода, даже спать без правил нельзя. Хотя, опять же, кто мог узнать, как спит Сириус? Кроме нас, конечно. Которые в тот момент все же слегка подняли себе настроение таким видом Блэка. Детским. Но если бы сообщили ему, над чем веселимся, мы были бы поставлены в глобальное игнорирование и вселенскую обиду. Очень он хотел поскорее вырасти и не выглядеть, как девчонка. Особенно, когда на нас смотрел и совсем не втихаря рассуждал, что ж ему так, бедному, не везет. А Джеймсу очень даже, которому по наследству досталась вполне себе мужественная внешность. Заявлял нам так человек, годика через четыре покоривший половину Хогвартса. А так совсем детская внешность!
Утро было наполненной беготней, суматохой и общим беспорядком. Дело все в том, что после завтрака нас тащили на ближайший каток. Нет, не тащили. Мы сами бежали под бдительным присмотром Поттера - старшего. У такой спешки была еще одна причина - совсем скоро дом Поттеров собирался заполниться женщинами со всего поселка, чтобы посидеть и мило поболтать о том, о сем (читай - обсудить все, что не попадя, и пожаловаться на собственных детей мужей домашних животных).
Наше ожидание было с лихвой оправдано тем размером озера, на котором располагался каток. Оно замерзло все, и мы могла смело играть в догонялки, разве, что лучше бы нам на льду не прыгать. Он, конечно, необычайно крепкий, но не выдержит наших активных действий вкупе с не очень контролируемой стихийной магией. То расстояние, что оставалось до входа, мы пробежали на всех парах, но и здесь не обошлось без приключений: виновата была привычка Сириуса не застегивать пальто и не завязывать шарф. Никакая сила в мире не заставила бы его это сделать, кроме собственной матери, но и та добилась только того, что ее непутевый сын одел лишь шапку. С большим скандалом. В общем, шарф удачно соскользнул с его шеи и полетел прямо под ноги бегущему сзади Джеймсу, который, естественно, не смотрел куда бежит. А впереди, какая неожиданность , бежал я! А я, само собой, совершенно нечаянно задел Сириуса, когда полетел вниз (под гору бежали). До входа мы не очень изящно докатились и только чудом невредимы остались. Зато сколько воплей, сколько радости! Даже на лед спокойно вышли. Когда я пару дней назад катался с отцом, я и не думал, что здесь будет настолько веселее. Настолько, что Поттер - старший предпочел сесть на скамеечку подальше ото льда, чтобы, если что, он не с нами. Как в воду глядел - в процессе обучения Сириусом Джеймса, который не умел стоять на коньках, пострадала целая компания восьмилетних девочек. Но обо всем по порядку.
Когда мы только появились, лед уже захватила целая куча людей. Казалось, что все три поселка в округе решили в этот день приехать покататься. И дети, и бабушки, и парни. Словом, были все. Я было испугался такой толпы, но по блестевшим глазам Сириуса (иногда я понимаю, почему Снейп боится Дамблдора с блестящими глазами) понял, что в покое он нас не оставит и потеряться мне не даст. С другой стороны, я боялся того, что может устроить такой вот маленький мальчик, для которого возможно все. Несколько отодвинуло грозящее нам опасное веселье то, что Джеймс панически боялся льда. То есть не боялся, конечно, но очень опасался за собственную задницу. Так вот, слово в слово, и жаловался нам.
Блэк слушать ничего не стал (хотя когда он кого-то слушал?), взял его за шиворот и самым действенным методом принялся учить: пихнул и пускай себе катиться. В экстремальных условиях для человека можно и возможно все. Сам же Сириус стоял на коньках лучше всех на этом коньке. Пожалуй, даже вместе взятых. Еще лишь пару секунд он привыкал к необычному способу передвижения, но когда он принялся объезжать каток по периметру, он приковал к себе внимание всех. Не быстро, но и не медленно, плавно поворачивая, не удерживая равновесие руками, но в то же время обгоняя всех едущих. Мы готовы были признать, что на коньках он родился. Нечто подобное мы увидим и на втором курсе, когда Джейми соберется пробоваться в команду. Ни разу никого не задев даже полами расстегнутого пальто, он завершил круг, подъехав к нам, только в паре метров от нас начав тормозить. Снегом обдал порядочно. Или льдом. Улыбнулся, когда заметил наше неприкрытое удивление (ладно, ладно, мы поднимали упавшие челюсти), но казался еще слегка задумчивым. Сообщил, что реально стоит на коньках впервые. Мы с обреченностью снова опустились в поисках многострадальных частей черепа. Его слова неожиданно разнеслись по всему катку, и ему начали аплодировать. Я даже упоминать не буду, зачем мы наклонялись в третий раз. Но к аплодисментам присоединились. А Блэк ничуть не растерялся, принялся раскланиваться и улыбаться как чеширский кот. Может, как после того, как объелся сметаны. Я имею в виду кота.
Джеймс было испугался что вот прямо сейчас Сириус заставит его куда-то ехать, но надежд наш друг не оправдал, только подмигнул ему и громко предложил мне посоревноваться в скорости. Конечно, я бы проиграл. Я по сравнению с ним катался как пьяный Хагрид (видели один раз, между прочим). Слушать меня вновь не стали, и вот мы уже стояли на изготовке. Вернее, он приготовился, а я стоял как обычно. Он чуть наклонился вперед и озарил меня поистине дьявольской ухмылкой. Такой обычно Снейп первогодок пугал, но и у него вполовину не так страшно получилось. Джеймс скомандовал старт, обиженно махнув рукой, и мы понеслись. Нет, катался я на уровне, и мог составить небольшую конкуренцию Сириусу, но я тратил слишком много энергии на лишние движения типа размахивания руками. Он же, в отличие от меня, просто сложил их за спиной. Ветер свистел в ушах, лед под ногами предсказуемо скрипел и легкий мороз щипал глаза. Гнаться так было скучно, и я поглядел на Сириуса. Он даже и усилий не прилагал никаких, чтобы двигаться. Это обижало, ведь вскоре я остался единственным, кто ни с каким даром не родился. На щеках друга появился легкий румянец, волосы из-за скандальной шапки выбились, а в остальном он выглядел как прежде. Шарфа на шее не было, и я пожалел того, кому под ноги он попался. Интересно, можно ли характером вещь заразить?
Мой взгляд был замечен, и меня снова озарили самодовольной ухмылкой. Разве стоил Азкабан даже секунду этой жажды и радости жизни? При свете солнца он мог спокойно хвастаться самым натуральным синим оттенком глаз, какие только можно было представить. Забавно, ведь порою их с уверенностью можно было определить как серые. В них нельзя было утонуть (да-да, я тоже присутствовал на вечерах чтения валентинок Сириусу), но попялиться минут пять вполне можно было. Я много раз проклинал тех, из-за кого эти глаза потеряли свой цвет, из которых пропала самая сильная жажда жизни и радости, но я гордился тем, что все же маленькие радости жизни для него еще остались.
Я не помню, кто победил. И победил ли вообще. Это было неважно, ведь в середине гонки нас с горем пополам догнал Джеймс, пыхтя как паровоз и размахивая руками, как птичка. Он не выдержал пренебрежения к собственной персоне и поборол страх грохнуться на твердый лед . Он объехал меня с другой стороны, и зачем-то мы взялись за руки, да так и доехали до конца, хваля Джеймса и подшучивая над ним же. На шее Джеймса болтался тот самый потерянный шарф. Очевидно, он подобрал его по пути.
Сириусу приспичило поменяться местами, и вот он стоял меж нами, крепко держа нас за руки. Перчатки он предусмотрительно снял, однако мы продолжали не понимать, чего он затеял. Он ждал. Со всех сторон к нам покатывали люди, явно довольные нашими сегодняшними представлениями. И как только подъехало довольно большое количество, он принялся нас раскручивать. Кто же виноват, что мы автоматически ухватились за тех, кто был рядом? И разве ж виноваты они, что принялись хвататься дальше? Понятия не имею, как он собирался останавливаться, но он и не собирался, видимо. Лед под ногами трещал немилосердно, ведь вся нагрузка приходилась в одной точке, под ногами у Сириуса. И когда по нему уже пошли трещины, он застенчиво разжал руки. А мы полетели в разные стороны. Я даже помолиться не успел, но все обошлось для нас с Джеймсом - мы были первыми, и нас ожидала вполне себе мягкая посадка. То, что пора сваливать, было очевидно, как только я посмотрел на огромное количество народу, возлежавшее на льду благодаря Сириусу. Но разве ж мог Блэк свалить так некультурно? Нет! Мы устроили паровозик небольшой, человечка на три и с громкой песней (вот уж не помню какой) покатились к выходу. Руками размахивали. Знаете танец такой, где паровозиком идут и в какой-то момент синхронно какую-нибудь часть тела вскидывают в воздух на определенных словах? Вспоминать стыдно, ну честное слово.
