какое-то подобие тяжелого штурмовика СКП, шлем с матовым забралом на половину лица и респиратор дополняли картину.
-- Готово.
Александрия зашла, оглядела меня и попросила.
-- Пройдись, присядь, шпагат, на руки встань. Терпимо.
-- Что терпимо?
-- Могу тебя терпеть в таком виде, на мозги давит, но держусь.
-- А зачем тогда был балахон все это время?
-- Это я держусь, а я не все! - С этим было трудно спорить, она точно “не все”. - Готов?
-- Да.
Её рука на плече, и уже как-то привычное:
-- Дверь.
Мы оказались в какой-то пустыне, возможно Мохаве, если я верно понимаю окружающую местность. Сам там никогда не был, только картинки видел, но похоже. Вокруг ни души, ни постройки, и никакой живности кроме колючек и редких кактусов непривычного мне вида.
-- Жарко.
-- Будет еще жарче.
-- Успокоили. Что мне делать?
-- Сегодня мы будем исследовать твой разрушительный потенциал.
-- Ого! - Это меня заинтересовало!
-- Переходи в проекцию и ударь со всей силы вон тот бетонный блок.
...
-- Стальной куб, два на два, цельнолитой, бей!
...
-- Многослойная корабельная броня, бей!
…
-- Бей!
…
-- Бей!
…
Я сбился со счета на пятьдесят пятом эксперименте.
…
-- Бей!
…
-- Бей!
…
Судя по положению солнца это продолжалось часа три. Все, что мне не предоставляли, когда я бил в полную силу, было уничтожено. Вообще все.
-- Есть хочешь?
Внезапно спросила Александрия.
-- Да, но эта жара…
-- Это поправимо. Дверь!
...
Я смаковал овощной салат обильно политый оливковым маслом и слушал героиню.
-- Твои удары - вид многомерных атак. Концептуальная сила, все что теоретически может быть разрушено - будет разрушено.
-- Краулер?
-- Одним ударом не убьешь, много дублирующих систем у него, но за пять-семь справишься.
-- А ядро Губителя?
-- То, что у Губителей есть ядро, вообще не проверенная информация, но мне думается нет, ядро ты не пробьешь, хотя это домыслы. - И внезапно, сжала свой стакан так, что тот лопнул. - Сука…
-- Что?
-- Как я ненавижу тех, кто обладая могучей силой, тратит её только на свои нужды. Твари… Как представлю, что с двухтысячного года отражать атаки Губителей могла бы помогать Сибирь! Сколько бы выжило, сколько было бы спасено... - Стол треснул, его ножки подкосились. - Прости, сорвалась.
-- Я понял. - Я реально понял, о чем она, и уверен, на её месте, проживи то, что прожила она, был бы не просто зол, а в реальном бешенстве.
-- Как на счет проверки твоих боевых навыков?
-- Всегда пожалуйста. - Ей нужно выпустить пар? Кто её поймет, я уже знаю, как её называют те, кто знаком с ней поближе: “Чертов робот”.
-- Дверь.
…
-- Убери свою несдвигаемость!
-- А... - И тут я понял как это сделать. - Готово!
О, как я летал! Сшибая скалы, оставляя кратеры, разрушая каменные монолиты. Летал, разумеется, не по своей воле. Она меня разделывала как черепашку. Она не била, а бросала, едва уловимым касанием, или переправляла мои атаки. Даже когда потребовала сражаться в полную силу, я просто не мог её коснуться.
-- Хватит, - остановилась Александрия, когда я вылезал из дыры в земле, которую сам и проделал, впечатавшись в поверхность после её очередного броска.
-- И как?
-- Даже на выпускника учебки не тянешь. Я бы оценила, что твоя способность дает тебе примерно десятикратное ускорение в обучении выбранному, если у тебя конечно не было изначальной склонности к выбранному таланту. Как в случае с актерством. У тебя это точно врожденное.
-- Плохо.
-- Отлично! - усмехнулась она. - Если конец света будет через два года, ты как раз будешь готов. Если доживешь до него, не влипнув во что-нибудь конечно. К примеру пересеклись вы сейчас с Сибирью… Знаешь что будет? Она перещелкает все три твоих проекции как орешки за минуту. Она не владеет единоборствами, она будто дикий зверь, интуитивно принимает решения, бьет на инстинктах, очень, очень быстро бьет. - Её ладонь прикоснулась к левому глазу. - И в отличии от моих ударов, её атаки ты не выдержишь.
-- Значит буду учиться.
-- И выучишься ты до вменяемого уровня, только если у тебя будет высококлассный учитель, а без него, со всеми твоими талантами, ты далеко не уедешь. - Её уголки губ дрогнули.
-- Вы же мастер, возьмитесь за меня!
-- Я занята! - резко ответила на эту просьбу героиня, коснулась меня. - Дверь! - И не успел я открыть рот, снова. - Дверь.
-- А мо… - Черт, её уже нет, а я стою один в своем зале.
Прошло еще два дня, проведенных в таком же ритме. Как неожиданно для меня, услышал из-за дверей:
-- Надевай броню.
-- Привет, Александрия. Какими судьбами? Опять тесты? Я готов.
-- Дверь, - услышал я вместо “привет” или “здравствуйте”.
Это была та же пустыня, что и в прошлый раз. Только немного прохладнее, солнце едва показалось над горизонтом.
-- Сегодня никаких тестов.
-- А?
-- Сегодня тренировка.
-- Но…
-- Мне передумать?
-- Нет! - поспешно ответил я.
-- Сегодня занятие без контакта, поэтому никаких проекций.
-- Понял.
-- Твои физические параметры мне известны, так что начнем с этого…
Что бы себя вымотать мне пришлось крутить шесть часов педали на тренажере настроенном на максимум. Сегодня же она измотала меня за час. Я едва волочил ноги. Держался только на носорожьем упрямстве, хотя и хотелось упасть и прошептать “не могу больше”. Стиснув зубы, я продолжал, пока не услышал:
-- Достаточно.
И только тогда упал и принялся жадно хватать воздух. Но сжариться на пустынном солнце мне не дали. Прикосновение:
-- Дверь.
Знакомые стены.
-- Дверь.
-- Спасибо. - Кажется, скоро у меня войдет в привычку, благодарить пустоту.
Александрия опять ушла, не попрощавшись.
На следующее утро, когда принимал душ, услышал.
-- Рекрут, подъем!
-- Я голый! Не то чтобы меня это стесняло...
Быстрый топот ног и голос:
-- Одеться в балахон и на выход!
-- Есть, мон женераль! - Понимаю, что веду себя как подросток, но она мне нравится, и мне доставляют удовольствие эти мелкие шуточки в сторону Александрии. - Почему не в броню?
-- Дверь. - Мне вместо ответа.
--
