Плюс ко всему, в единственной нормальной спальне вчера уснула Джинни... А вот и она, легка на помине, подумал Гарри.
Джин стояла на пороге, хмурая, словно Снейп на паре у Гриффиндора… Гарри снова поймал себя на мысли о Снейпе.
- Проснулся, герой?
Гарри, натянув рубашку, вздохнул:
- Как минимум, встал.
Пока Джинни молчала, Гарри успел до конца одеться, пригладить (не помогло) волосы и покидать в сумку учебники со стола. Свитки с домашним заданием, слава Мерлину, сделанным позавчера, уже лежали на месте.
- Кофе в столовой. Кричер накрыл, - Джин вышла из комнаты.
Повесив сумку на плечо, Гарри выполз в столовую, но сразу повернул к камину. Здесь его настигла мысль, что надо как-нибудь предупредить о своем уходе.
- Джинни?
Та сунула Гарри чашку кофе:
- Полминуты. Не опоздаешь.
Гарри с благодарностью во взгляде несколькими глотками расправился с горячим сладким напитком.
- Тебя ждать?
Гарри подошел к камину и, зачерпнув пороха, пожал плечами:
- Как хочешь. Мы с Роном после занятий к Кингсли, но Гермиона, наверное, сюда зайдет, если хочешь.
- И почему у меня такое чувство, что я встречаюсь с Гермионой?
Гарри притянул подругу к себе, обнял и коротко поцеловал в щеку, после чего бросил летучий порох в пламя и шагнул туда сам:
- Кабинет Северуса Снейпа!
Обернувшись, Гарри успел заметить, что Джин снова расплакалась.
Но через секунду его выплюнул строгий камин в кабинете зельевара.
Добираться в Хогвартс этим путем было быстрее и беспроблемнее прочих. Слагхорн, кому теперь принадлежали комнаты в подземелье, ничего против не имел, да и вообще проводил в нелюбимом теперь кабинете минимум времени.
По сути, кабинет пока даже не принадлежал новому-старому декану Слизерина, поскольку в Министерстве все еще числился за С.Т.Снейпом, и Гарри с мрачным удовлетворением пользовался этой маленькой зацепкой за память о преподавателе Зельеварения, который, по мнению Гарри, умудрился за свою жизнь обмануть всех, включая самого себя.
Открыв дверь Алохоморой, Гарри поспешил к кабинету Чар.
Правда и оправдание
Правда таинственна, неуловима, ее вечно приходится завоевывать заново.
А. Камю
Драко Малфой был оправдан по результатам суда. Гарри прекрасно знал об этом, так как выступал в роли свидетеля защиты. Но увидеть хорька выходящим из кабинета Шекклболта не ожидал, чем Малфой не преминул воспользоваться:
- Что, Поттер, осваиваешь новый способ питания, ловишь ртом потоки энергии?
- Чего?
- Рот научись закрывать, придурок!
Гарри разозлился: мало того, что белобрысый хам был в Министерстве, так еще и грубил!
- Свой научись не открывать!
Малфой нахально приблизился:
- Хочешь меня научить?
Гарри подался вперед:
- Честное слово, если будешь нарываться, научу!
Малфой с вызывающей улыбкой двинулся к Гарри, но как-то внезапно погрустнел и прислонился к стене:
- Очень мило, Поттер, доводить тебя до бешенства. Ты забавно злишься. Но мы, к сожалению, больше не дети.
Гарри непременно раздражился бы еще больше от таких слов, но голос Малфоя звучал очень устало и человечно - так, как точно звучать не должен был. Гарри растерялся.
Малфой невесело усмехнулся, и это вернуло Гарри к реальности:
- Что ты тут делаешь?
Малфой повернул к неожиданному собеседнику лицо, и Гарри понял, что слизеринец и в самом деле изможден: под глазами залегли черные тени, складки у губ прорезались ярко, и без того острый подбородок теперь был, словно обтянутая кожей кость. При этом в целом Малфой по-прежнему выглядел царственно.
- Привыкай, Потти. Мы теперь часто будем видеться... Или ты думал, что Упивающегося и сына Упивающегося так просто не посадят в Азкабан? - Малфой снова невесело усмехнулся. - Я теперь работаю здесь. И к Шекклболту буду заходить часто. Так что он от тебя тоже потребует перемирия.
Малфой отлепился от стены, прошел мимо Гарри, ошарашенного подобным заявлением, и оглянулся:
- Да, Поттер. Как ни тяжело это говорить, но я готов пойти на уступки. Сейчас еще рано, но когда-нибудь я снова протяну тебе руку. Надеюсь, в этот раз ты будешь умнее.
Не дожидаясь, пока Малфой скроется за поворотом, Гарри без стука ворвался в кабинет Шекклболта:
- И что это значит?
Министр оторвался от каких-то бумаг и угрюмо взглянул на озадаченно-рассерженного Гарри:
- Здравствуй. Вижу, ты встретил Драко.
- Драко?!
Шекклболт, недовольно пожевав губами, отложил документы и указал Гарри на кресло:
- Да, его зовут Драко. Постарайся привыкнуть к этому имени, потому что вам придется много общаться.
Гарри, все еще не веря, плюхнулся на жесткое сиденье того, что в Министерстве называют креслом. Общаться?!
- Это шутка?
- К счастью, нет, - Кингсли смотрел Гарри прямо в глаза.
- Что?! К счастью? Да это же слизеринский ублюдок, да еще и Упивающийся! По каким таким делам он вообще может здесь находиться?
- Гарри, успокойся, - Шекклболт прервал пламенную речь и потер переносицу.
Последовала недолгая пауза, во время которой оба сверлили друг друга взглядом. Министр продолжил:
- Да, бывший Упивающийся. Знаешь, сколько человек служило Вол-де-Морту насильно? Да, слизеринец. Это теперь преступление - учиться на Слизерине?
Гарри чуть не задохнулся от возмущения: как Кингсли, Кингсли, который был одним из лучших членов Ордена, мог выгораживать Малфоя?!
- Да он чуть не убил Дамблдора!
- Не убил. И не убил бы. Как ты сам прекрасно знаешь. Гарри, успокойся!.. Я понимаю, что к этой мысли придется привыкнуть, но отныне вы будете сотрудничать! Это не обсуждается.
Гарри продолжал разозлено пожирать Шекклболта взглядом. Он все еще не понимал, как можно, будучи в здравом уме, принять такое решение.
- И где он теперь работает?
Кингсли снова потер переносицу:
- Номинально - в Отделе магического транспорта.
Гарри фыркнул.
- Реально - он будет заниматься работой над общественным мнением.
- То есть?
Министр поднялся с кресла и подошел к окну. Гарри не понравилось такое поведение. Все намекало на то, что разговор будет неприятным. И, скорее всего, от мнения Гарри уже ничего не зависело.
- Гарри, ты знаешь, в какой ситуации мы сейчас оказались? - спросил Кингсли, глядя в сторону.
Гарри подозревал, что, если бы он знал, не сидел бы сейчас здесь, поэтому предложил:
- Расскажите.
- Видишь ли, в чем дело... - темнокожий волшебник, покачиваясь с носка на пятку, одной рукой задумчиво тер подбородок. - С одной стороны, мы победили. Ты спас Англию. Той или иной ценой, но спас. И могло бы быть гораздо хуже. А так вроде бы налаживается мирная жизнь, и у нас в кои-то веки есть шанс пожить спокойно. А с другой стороны, - Кингсли повернулся к Гарри, - сорок процентов мест полного Состава Визенгамота занимают французские маги. От сокращенного Состава они занимают шестьдесят процентов. Что это значит?
- Что в принятии решений Визенгамота участвуют французы, - хмуро отозвался Гарри.
- Хмм... Французы. Это не просто французы, Гарри. Это не видные, но умелые политики, которые проехались на нашей беззащитности и нужде в помощи. При первой же возможности нас проглотят и переварят, а там уж, - Кингсли усмехнулся, - что останется. Открытая война закончилась, но началась война куда более опасная и извращенная. Идет холодная война, Гарри. Война между нами и Францией.
- Что за бред? - Гарри предположил, что Кингсли, вероятно, слегка свихнулся на нервной почве. Какая холодная война?
- О, если бы это было бредом, - Шекклболт в очередной раз потер переносицу. - Кто преподает у вас сейчас Историю Магии?
- Профессор Розер.
Гарри прекрасно помнил ухоженно, располагающего к себе мужчину средних лет, который сменил профессора Биннса.
- Прекрасно. Откуда он?
- Из Франции, - Гарри считал, что это очевидно.
- Подробнее?
- Из Университета Истории и Искусств, куда собирается поступать Гермиона! - Гарри не понимал, к чему ведет Кингсли. Да, Лено Розер был прекрасным преподавателем и, похоже, знал свой предмет куда лучше Биннса, хотя и был слегка зациклен на родине.
- Да, он из Флер-де-Круа. Спроси его как-нибудь, как он относится к нынешней внутренней политике Англии. И ожидай вдохновенного ответа о том, что мы, конечно, прилагаем массу усилий для восстановления и вообще молодцы, но посмотрите, какой идеальный порядок во Франции! Как она процветает! И палочки там волшебнее, и метлы быстрее, и Министерство правильнее. И как было бы здорово, если бы в Англии было так же!
Гарри задумался. Он с Роном неоднократно слышал, как Гермиона спорит с профессором Розером на уроках, как ругает его после лекций, но не придавал этому особого значения. В его понятии война была закончена раз и навсегда.
- Откуда вы знаете?
Кингсли ухмыльнулся:
- О, поверь, портрет Дамблдора там не просто так висит.
