и трещинами, а пол — мелким мусором. Лампочки не горели, единственным источником света было окно в дальнем конце коридора. И так было на всех этажах!
Сверху оказалось, что дома не совсем одинаковы: левый был выше из-за пристроек, а у правого вместо крыши был разбит парк, переходящий на крышу соседних домов, которые были пониже. Из-за натянутых между домами бельевых веревок и вездесущих простыней сложно было разглядеть различия.
— Лабиринт, — пораженно покачал я головой, заглядывая вниз с края крыши.
— Я тут давно не убирался, извини, — виновато глянул мальчик и толкнул дверь.
— Не страшно, — взъерошил ему волосы. — Показывай, что тут и как.
Сказать, что мы сменяли шило на мыло, было бы все же немного несправедливо. В квартире Наруто было чуть лучше. Например, почти не воняло. Но зато пыли, грязи, древних объедков, мусора и даже листьев было просто огромное количество, не в последнюю очередь из-за того, что все окна были распахнуты уже несколько месяцев. Еще чуть-чуть, и тут бы мох вырос, а может, и дерево. По углам ветер раскидал горки семечек карагача. Это название, как и само растение, я запомнил только потому, что однажды, наевшись «капусты» (так мы называли свежие, зеленые, семена этого дерева), я попал в больницу, и уже там мне рассказали, что я слопал.
Дело не в растении - нет, просто грязными руками есть нестоило, особенно если для игр выбрана бетонная канава.
Старательно не зацикливаясь на мусоре, я оглядел грязную каморку и все равно уныло присвистнул. Жил Узумаки в небольшой мансарде-студии. Из коридора, упирающегося в дверь совмещенного санузла, гости попадали сразу в спальню, которую от кухни чисто символически отделяла колонна.
— Давай и тут клонов оставим, пусть убираются сами.
— А мы куда пойдем? В Ичираку-рамен? Ну-у-у пожалуйста!
— Я не против. Но сначала уберем матрац с кровати, он явно отсырел, чувствуешь запах?
Кивнув, мальчик призвал клонов.
А те сделали скорбные лица и почти синхронно посмотрели на свои, как это ни странно, урчавшие животы.
— Вы не настоящие! — отчитал их Наруто, — Не придуряйтесь!
— Идем, — по-доброму усмехнулся я, — не то обидятся еще. И правильно говорить — «не придуривайтесь».
Стоило только подойти, как незнакомые чуунины побросали еду и, спешно расплатившись, ушли, дожевывая что-то на ходу. Хоть мы и распугали клиентов, нам в Ичираку-рамен были рады. От этих людей, как от печей жаром, веяло искренним радушием.
Но кое-что меня расстроило. Глядя на Теучи, который на автомате чуть не подвинул плошки чуунинов к Наруто, я только покачал головой и заказал еще пару порций. К счастью, Аяме и Наруто не заметили пантомимы. Неприятно было еще и то, что Наруто по привычке проводил объедки голодным взглядом.
— Теучи-сан, а во сколько вы начинаете работать?
— Часов в семь утра.
Мальчик недоуменно глянул на меня, а потом на повара.
— Ну вот, — а я улыбнулся и подмигнул Наруто, — с завтраком проблем не будет.
Мужчина широко улыбнулся и чуть осуждающе зыркнул на хихикающую девушку. Аяме тихо ойкнула и кинулась к монструозным печам-кастрюлям для рамена.
Теучи-сан просто золотой человек, и едой накормил, и последними сплетнями.
Выставив нам по порции рамена с курицей мне и свининой для Наруто, он рассказал обо всем, что произошло за то время, пока нас не было в Конохе.
О том, что барьерная команда Конохи недовольна состоянием защиты вокруг Деревни и развесила объявления о сборе пожертвований, раз Хирузен не озабочен спонсированием, а вместо этого занят ремонтом стадиона, который сильно обветшал. Что стало особенно ясно видно после недавнего экзамена на ранг джонина, который добавил стадиону повреждений.
Впрочем, согласно слухам, деньги бы для барьерщиков нашлись и у руководства Конохи. Но сначала требовалось восстановить и обновить стадион для грядущего чуунинского экзамена. А обновить защиту компетентным людям хотелось еще вчера. Или хотя бы прямо сейчас.
— Ну, да, — звонко рассмеялась Аяме, прикрывая рот ладошкой, — внезапно обветшал!
— Надеюсь, никто не пострадал?
— Кто знает, — пожала девушка плечами, — мы же не шиноби. Недавно еще пожар был, к счастью, мимо проходил чуунин, который суйтоном все потушил.
— Очень хорошо, что вы, ниндзя, так умеете, — добавил Теучи, убирая пустую посуду.
Он же пояснил, что при тушении пожаров не пожарные работают, а всегда разные шиноби с суйтоном, которых припрягли на эту работу. Но если кто-то мимо проходил, тоже может потушить. Ему за это небольшая денежка причитается, только свидетель нужен, чтобы подтвердил. Некоторые из-за этого на вознаграждение забивают.
А если по-честному, то работа в пожарной части была для ленивых, потому как владеющих суйтоном в Конохе не так уж и мало и надо быть совсем дохлым, чтобы не помогать. Если жив и в целом здоров, то будь добр побыть пожарным, если того требует ситуация, ты же умеешь. За «мог, но не помог» даже наказание есть — штраф. Иногда его по ошибке получали шиноби, не владеющие стихией Воды.
Основным составом пожарной команды были шиноби, ушедшие со службы по возрасту, или инвалиды, которым травмы позволяли бегать, но не сражаться.
Забавно, на моей посмертно покинутой родине все было наоборот. В пожарные шли только физически крепкие и здоровые люди, желательно — на пике сил. Хотя, с другой стороны, даже инвалид или старик-шиноби едва ли уступает молодому и здоровому мужику из моего мира.
А еще Теучи рассказал о делегации из Песка, которая только пару дней как пришла, и один из них даже заказал мисо-суп. Я даже улыбнулся в ответ на такую подробность.
Теучи напомнил мне дядю. Тот так любил свою шиномонтажную мастерскую, что если узнавал от клиентов какую-то новость, то обычно добавлял, что те у него в тот день купили или починили. Например: заходил Григорий, купил грузиков и колесо притащил, сказал, что у его соседей кондиционер сломался и задымил.
Естественно, что ничего очень важного и интересного этот посол не сказал, так как был один.
— Вы знаете, — чуть испуганно сказала Аяме, — он будто ждал тут кого-то. Долго просидел, до самого закрытия.
На этом месте я немного напрягся:
— Аяме-сан, а как он выглядел?
— Зовите меня Аяме-чан, —
