Кропускатели являлись самыми многочисленными из тварей Кхорна.
— Кровь Кровавому Богу! Черепа к трону из черепов! — проревел демон и ринулся прямо на меня.
Мелькнул его меч и вот остриё пронзило мою грудь насквозь. Однако я почему-то не умер, а хрусталь начал покрывать меч кровопускателя.
— И это по-твоему удар? — спросил я, замахиваясь хрустальным кулаком. — Вот это удар!
Пафоса в моём ударе оказалось куда больше чем силы. С рывком демон вырвал свой меч и уже замахнулся, чтобы отрубить мне голову, как вдруг раздался выстрел. Болт пробил рожу твари, а я не успел среагировать, как удар силового меча отрубил мне ногу. Затем вторую.
Не успевая ничего понять я уже начал падать, пока мне отрубали уже ноги. В этот момент варп во мне должен был вырваться разрушительным воплем наружу, но вдруг адская боль разрываемой на части души затмила всё. Инквизитор всё же догнал меня. Большую часть неприкасаемых он потерял, однако к собственной спине, поверх силового доспеха, он приковал цепями ещё живую жертву, которая создавала необходимое пустотное поле.
В этом можно было увидеть невероятную жестокость, ведь женщина на его спине продолжала кричать, а в процессе боя лишилась ног. Однако инквизитор молча прижёг её раны, после чего ринулся в бой. Его сердце было глухо к крикам мольбы, ведь его цель заключалась в борьбе с врагами Империума. Он делал то, что должен и лишь его невероятная воля могла сравниться масштабностью с количеством пролитой крови.
В последний миг, теряя связь с варпом и единственной причиной моей продолжающейся жизни, я вдруг увидел в имматериуме и душу самого инквизитора. Он был псайкером, не таким сильным как тот же Детрий и наверное даже я бы смог его одолеть. Однако несмотря на это ему было всё равно тоже невыносимо больно находится в окружении неприкасаемых.
Тогда я вдруг понял, что он вовсе не садист, не маньяк и не безумец. Даже наверное не фанатик, ведь так или иначе он отрёк имперские наставления и осквернив веру в Императора прикоснулся к запретным знаниям. Он готов был отдать всё, в том числе свою душу, лишь бы спасти человечество. И в масштабе человечества все эти жертвы меркли. Что такое жизнь дюжины неприкасаемых? Пусть даже несколько миров сгорят дотла, он спасёт ещё больше.
И меня убивать он не собирался. Ведь в конечном счёте от ран я не умер, а просто потерял сознание.
Глава 19
Боль заполняла собой всё и разрывала меня на части. Душа моя уже не стенала, а молчаливо испускала последний дух. Сил моих не оставалось даже на то, чтобы шевельнуться, однако вопреки всему меня вдруг что-то вырвало из бури варпа и вернуло в физический мир.
С адским воплем, который из-за множества ранений превратился в слабый хрип, я открыл глаза. Руки и ноги мои были прикованы к клетке, шею сковал ошейник четырьмя штырями приплавленными к полу, а вокруг находились какие-то печати, магические рисунки и бумажки с молитвами. Судя по звукам клетка находилась в каком-то транспорте.
Передо мной же я увидел того самого загадочного странника, который молча сидел и сжимал медальон в руке. Он смотрел прямо на меня и не двигался, казалось он спал. Однако было также и понимание, что в любой момент заметив что-то странное он готов был отрубить мне голову, взорвать клетку или просто расстрелять меня из болт-пистолета.
— Кто ты? — спросил теперь уже не таинственный союзник, а самый настоящий враг.
— Я просто… случайно оказался не в том месте, не в то время…
И сразу же боль снова затмила всё. Сколько именно мне довелось пребывать в агонии я не знал, а как только снова пришёл в себя, то уже забыл как пробуждался до этого. Раз за разом он задавал мне одни и те же вопросы, а я отвечал, терял сознание и снова в него возвращался. В этой адской пытке из меня вытаскивалась вся информация, которую затем требовалось обработать и отделить ложь от крупиц правды.
Сколько раз я молил о пощаде? Как часто с моих уст срывалась просьба о милосердной смерти? Всё это знал лишь тот, кто наблюдал за всем со стороны и бездействовал, а так же сам пыточных дел мастер. Вот она, участь что хуже смерти, мне не давали умереть и пытали, выворачивая наизнанку душу. В какой-то момент всё стало настолько плохо, что я просто замкнулся в себе и перестал отвечать.
Хотя на самом деле времени прошло не так уж и много. В какой-то момент пытки перенеслись уже в подземное укрытие, а затем началась ещё одна транспортировка. Там я очнулся вновь, слыша рокот двигателей, но уже никак не реагируя на него.
— Кому ты служишь?
Я снова промолчал. Не было никакого смысла отвечать, ведь эта пытка всё равно продолжиться. Боль для меня уже стала нормой, а сознание оказалось надломлено. В какой-то момент мне подумалось, что вот оно, наказание Тзинча на дерзость. Он отомстил мне за каждую глупость, за все ошибки, за неисполнительность и продемонстрировал свою силу.
Как вдруг в воздухе я почувствовал запах перемен. И мой пленитель тоже напрягся, после чего произнёс:
— Черубаэль, займись ими, — произнёс он, после чего транспорт остановился прямо около ангара для шаттлов.
Всплеск варпа слегка ослепил меня, а после пленитель выбежал наружу. Через мгновение же раздалась серия взрывов, сотни осколков порешетили транспорт в котором я находился и один из них пронзил мою голову насквозь, прервав эти мучения. Инквизитор радикал действовал в одиночку, но он недооценил Ангелов Искупления, которые собирались уничтожить всех врагов, включая предателей.
Долго я летел через варп или нет трудно было сказать, ведь времени в нём как такого не существовало. Однако в конечном итоге, израненный и вымотанный, я снова попал во владения Тзинча. Некоторое время, возможно час, а может год, я просто бесцельно блуждал, после переживал произошедшее и дёргался от любого шороха, но в конечном итоге мне удалось унять чувства, принять произошедшее и свыкнуться с очередными переменами. Душа же моя всё это время исцелялась, благодаря воздействию этого места.
В какой-то момент, двигаясь по хрустальному лабиринту, я вышел в его центр, где меня ждал сам Тзинч. И тот факт, что я прошёл через весь лабиринт говорил только об одном: Тзинч сам меня направлял и желал встречи, ведь иного способа совершить подобное не было. В своих владениях Тзинч обладал абсолютной и непоколебимой властью.
— Значит… всё так и закончилось? — спросил я, глядя на бурю варпа, играющую разными цветами в искажающим истину хрустале.
Варп в свою очередь начал сразу же меняться, подстраиваюсь под мою слабость. Тзинч снова предстал в уже известном мне обличии, после чего тысячи ртов начали извергать из себя потоки постоянно меняющейся лжи. Однако стоило центральной пасти лишь шевельнуть губами, как звуки остальных померкли.
— А что тебя удивляет? Ты выполнил свою цель, помог мне, получишь награду и затем отправишься в новое перерождение, где сможешь использовать свой опыт и знания. Правда не стоит думать, что мои дары останутся при тебе. Твоя душа к сожалению ещё слишком слаба, как и псайкерский потенциал. Без моей помощи ты никто. Ничего из себя не представляешь, ничего не стоишь. Однако ты способен на перемены. Это очевидно, ведь иначе тебя бы здесь не было.
Я опустил взгляд, чтобы не смотреть на Тзинча, ведь хоть и принял понятное мне обличие, однако из-за продолжительно изучения меня начинало тошнить, а мозг словно клинило. Ведь все детали менялись прямо на глазах, всё его тело превращалось в кривые линии, начало и конец которых невозможно было проследить. Это отвлекало от размышлений, которые тоже спутались, но по иным причинам.
— А что будет с Дрейкернором? — спросил я, ощущая некоторую пустоту.
— Он уже сгорел в пламени войны. Там осталась лишь более никому не нужная пустошь.
Я пробыл в теле наёмника Лекса совсем недолго, как и в новом мире мне довелось находиться тоже совсем ничего. Однако это время было насыщенно на события и… я даже к нему привык. Да, наверное в этом перерождении было мало хорошего, но всё же что-то меня привязывало к нему.
