— Гарри, да о чем ты? За что ты так меня ненавидишь? Что я мог такого совершить? — в глазах Альбуса была боль, боль и смятение. Он мог многого ожидать от этого разговора, но никак не этого разъяренного мальчишку нависающего над ним.
— Что вы сделали? Вы старательно, чрезвычайно старательно лишали мою жизнь хоть толики счастья! Вы оставили младенца на пороге дома его дяди и тети, прекрасно зная, каким будет мое детство! Но ведь не важно, что ребенок вырастит, не услышав ни одного доброго слова! Неважно, что его будут бить, измываться над ним, шпынять десять лет подряд… — Гарри не кричал, не бушевал, он говорил спокойным ледяным голосом, от которого всех присутствующих пробирал холод. — Ведь это по вашему Плану! — Гарри сделал ударение на последнем слове, а директор дернулся как от удара. — Ведь надо его вырастить таким, что бы он подходил под это Пророчество, будь оно сто раз проклято, как и женщина, что произнесла его в вашем присутствии!
Тут Дамболдор окончательно сник, он временно перестал понимать происходящее… Гарри знал, знал о пророчестве, знал о том, почему он носит этот шрам. Похоже, он знал все… Неважно, как и откуда, но он все узнал. Что же, вот почему он его так ненавидит, это все объясняло… Нет не все, совсем не все. Вернее, это почти ничего не объясняло. Раздавленный Альбус Дамболдор вынырнул из своих мыслей.
— Ну что? По прежнему с нами? — издевательски обратился к нему Гарри. — Вы уже прикинули все возможные последствия того, что мне это известно? Полагаю, вы пришли к выводу, что этот факт не объясняет всего произошедшего… Вы правы, вся эта история лишь прелюдия к тому, что вы сделали со мной… господин директор. — Гарри замолчал, похоже, он пытался совладать с собой.
— Но я полагаю, моих слов не хватит, что бы описать это. А я хочу, чтобы вы знали все, раз уж подбили меня на эту беседу… А значит. — Гарри взмахнул палочкой, и перед директором приземлился его Омут Памяти.
Гарри резким движением поднес палочку к виску, накручивая на нее серебристые воспоминания. Гарри выбирал самые показательные, чтобы директор полюбовался на творение рук своих… Хогвартс, обращенный в штаб Пожирателей. Полыхающий Хогвартс, рушащийся под огнем артиллерии, обычной магловской артиллерии, когда их вмешательство в войну поменяло баланс сил. Разрушенный Косой Переулок. Роддом, где попавшие под заклятье Подвластия медсестры швыряют своих крошечных подопечных в огонь… И все прочие зверства, на которые он любовался десять лет подряд. И все это не считая его собственной истории… Стиснув зубы, Гарри выплеснул получившийся клубок в Омут.
— Прошу, полюбуйтесь. Думаю, вы способны просмотреть все это, не сойдя с ума… Я ведь не сошел. — Гарри с острым наслаждением схватил Дамблдора за бороду и силой поднес его голову к серебристой поверхности. Директора утянуло внутрь его воспоминаний, внутрь его кошмара…
Дженифер честно признавалась самой себе, что она ничего не понимает в происходящем. Гарри за пару секунд одолел того, кого боялся даже ее отец. Потом он начал рассказывать, но суть его рассказа ускользала от нее. Похоже, она ускользала и от директора. Пророчество, мучения, месть, статьи Скиттер… Наконец, Гарри поставил перед Альбусом Дамблдором Омут Памяти и буквально запихал его туда. Ее мысли путались, но она решительно поднялась и направилась к директорскому столу. Теперь она все, наконец, увидит.
— Не надо, Джени. Поверь мне, тебе не стоит этого видеть, — опустилась ей на плечо такая хорошо знакомая рука, и раздался хорошо знакомый голос, тот голос, которым он обычно говорит. Она развернулась и немедленно наткнулась взглядом на его бездонные, противоестественно зеленые и прекрасные глаза. Она тонула в их, тонула каждый раз, когда их взгляды встречались. И каждый раз она спешила вынырнуть, отворачивалась от него… Смогла и сейчас, ей помогла та боль, что сейчас так ясно читалась в его взгляде. Эта была та самая боль, которую она уже ощущала в нем, та боль, что нельзя изжить за целую вечность… — Садись, директор вернется не скоро, а я исполню свое обещание.
Дженифер послушно села. Она сейчас не отдавала себе отчета в этом, но, вероятно, послушалась бы его, прикажи он ей хоть в окно прыгнуть… Гарри присел рядом и устремил свой взгляд куда–то вдаль.
— Я тебе уже рассказывал о своей жизни у Дурслей. Полагаю, ты выяснила все подробности моего первого года здесь, до нашей встречи. Остальное время мы были рядом… Значит, мне нужно просто рассказать, как все это было в первый раз… — Сейчас Гарри разговаривал скорее с самим собой. — Что же, слушай полную историю Мальчика — Который-Выжил… в очередной раз. — Горькая ирония сквозила в его словах.
— Мой первый, по настоящему первый год в школе я начинал восторженным и смущенным мальчишкой, в одночасье ставшим знаменитостью. Послушав рассказы Хагрида, а потом Рона, с которым я ехал в одном купе, а так же поругавшись с Малфоем, я пуще огня боялся попасть в Слизерин и поступил в Гриффиндор…
— Но как… Что ты говоришь, ты же в Слизерине… — Дженифер окончательно растерялась.
— Да, ТЕПЕРЬ я в Слизерине. Но тогда я поступил в Гриффиндор и у меня сразу появились друзья: сперва Рон, потом Гермиона, она осталась в Гриффиндоре. Ну, события того года ты знаешь, мои приключения совпадали с нынешними, вот только я ничего не знал о Сириусе… И потому после моей победы над Квиреллом, меня вновь отправили к Дурслям на лето. Я тебе рассказывал о Добби… Он пришел и тогда и был полон решимости не пустить меня в школу… — Гарри чуть заметно улыбнулся. Дженифер, которая, наконец, начала кое–что понимать в происходящем, полностью обратилась в слух. — В конечном счете, он и сам чуть было меня не убил… Хм… Так получилось, что я опоздал на поезд и на распределение, мы с тобой не встретились. Я даже все не знал о тебе, ибо принципиально ничего не имел общего со Слизерином. Ты знаешь, что происходило в школе, но в газетах тогда об этом не писали. А я, Рон и Гермиона вместе искали разгадку. Мы нашли ее, и я спас Джинни, безумно влюбленную в меня Джинни из лап дневника. И опять я отправился на лето к моим любимым родственникам. А на третий год учебы из Азкабана вырвался Сириус. На передовице Пророка он увидел фото семьи Уизли и Питера и, видя, что я в опасности, помчался меня выручать. Все его искали, вокруг школы выставили дементоров… Мы встретились в конце года и истина была, наконец, пролита на эту историю. Но Питер сбежал и Сириуса освободить стало невозможно, ему опять пришлось скрываться… — Их глаза вновь встретились. Его, полные тяжких воспоминаний, и ее, в которых читалось потрясение. — Что произошло в этом году, описывать не надо. Все было так же, только я не знал о замыслах Волдеморта, к тому же у нас начала появляться ментальная связь. Временами я чувствовал и видел его мысли и действия… В Лабиринте мы с Седриком одновременно достигли Кубка и вместе его коснулись, нас перенесло туда. Седрика убили на моих глазах, убил Питер. В тот раз он один вернулся к Лорду. Ничто не помешало ему возродиться, ибо Барти Крауча старшего убил собственный сын. На зов Хозяина собрались его ПСы. Он устроил со мной показательный поединок, вернее издевательство, дабы показать свою мощь, но мне посчастливилось спастись с телом Седрика. Барти–младшего раскрыли, но прежде чем его смогли допросить, его поцеловал дементор. Фадж мне не поверил, Дамболдор… он да. Пятый год был непрост. Я не буду его описывать, скажу лишь, что в конце года погиб Сириус. Я вновь встретился с твоим отцом, и Министерство, наконец, убедилось в его возвращении. Главное в той моей истории началось после шестого года обучения…
Гарри замолчал, видимо, собираясь с мыслями. Дженифер ждала, его рассказ объяснял то, что он все знал наперед. Если она правильно все поняла, ее собеседник пережил эти четыре года заново. Но это еще не все… Без сомнения, то, что он перенес, дано не каждому, все это причиняло ему боль. Но никак не ту, что она видела в его глазах. Самое страшное он ей еще не поведал…
— В конце шестого курса я видел, как Северус Снейп накладывает Смертельное Проклятие на директора. Дамболдор упал замертво у меня на глазах. Замечу, что тогда мы со Снейпом возненавидели друг друга с первой же встречи на первом курсе. Была погоня, я преследовал его по всему охваченному схватками Хогвартсу… Он ушел. Год закончился в трауре, и я в последний раз поехал к Дурслям… А потом выяснилось, что директор жив. Есть такое особое заклинание, если его заранее применить, то выдержишь одну Аваду, но напрочь лишишься памяти о паре часов перед этим. Именно это и сделал Дамболдор. А Волдеморт, предвидя возможность такого, поработал с памятью Снейпа, который был, не смотря ни на что, верен Ордену Феникса. И Снейп рассказал Альбусу внушенную ему версию событий, согласно которой заклятье произнес я… Потом был суд. Суд, блин! — Гарри в ярости вскочил и разнес на куски какой–то комод. — Какой к черту суд, когда обвинителем выступает Великий Волшебник! Мне зачитали обвинение, приговор, и, не теряя времени, отправили «ближайшего сподвижника Темного Лорда» в Азкабан.
