— Когда ты уезжал, то…
— За тобой пришёл Сириус….
— И он что–то говорил про мародёров… — снова начали они говорить в два голоса. От такого немного трудно было воспринимать разговор, и я попросил их:
— Так, давайте по одному, а то у меня голова кружится, когда вы начинаете так говорить. Что вам интересно?
Близнецы переглянулись и, будто обменявшись мыслями (возможно), ответил Джордж… наверное Джордж.
— Просто мы слышали про мародёров, их приколы известны уже много лет, о них легенды ходят! Вот мы и… хотели бы узнать, кто они. Похоже, один из них — твой крёстный? — Мне оставалось только тяжело вздохнуть и так же переглянуться с Гермионой. Та прикусила губу и, стрельнув в мою сторону глазками, отвернулась.
— Да, мародёры это такая… неформальная студенческая группа из четырёх человек. Сейчас там состоят Лунатик, Бродяга, Сохатый и Трикс.
Близнецы переглянулись, снова «обменявшись мыслями», на этот раз спрашивал другой:
— О Бродяге, Лунатике и Сохатом мы слышали… Но кто последний? Да и кто они? Чисто для справки.
Но на этот раз я не успел ответить, как меня перебила Гермиона:
— Бродяга это Сириус Блэк, Лунатик — Ремус люпин…
— Ремус люпин!? Профессор Люпин?
— Да, да, именно он, — кивнул я. Близнецы были удивлены, да, удивлены тем, что целый год видели мародёра и не знали об этом. Впрочем, Ремус вёл себя прилично, так что неудивительно. Свои острые замечания он оставил при себе, пока учил в хогвартсе. Зато уже на мне оторвался от души…
— Сохатый это целая династия. Первым был Джеймс Поттер. — Гермиона коварно улыбнулась, видя, как переглянулись Уизли.
— Так значит…
— Это ты! — снова заговорили они попарно, а в глазах появился какой–то озорной блеск, когда на меня смотрели.
— Да, да, уели, это я. — Позвольте представиться, Сохатый. Собственной персоной. — Я показательно склонил голову и, улыбнувшись, сел вольготно, словно на троне.
— Офигеть, настоящий мародёр! А что ты раньше не говорил? — спросил один из близнецов, а второй только кивнул.
— Ну, во–первых, меня и Трикс приняли в мародёры несколько дней назад, с церемонией и попойкой, как положено. Ну, а во вторых, я сам не знал до прошлого года что папа и его друзья составляли такое общество. Мало просто придумать название группке людей, тогда просто всем будет пофиг, они заработали репутацию! А единственный кто знал о них в стенах хогвартса, кроме старших учителей это Нюниус, а он видите ли, злюка такая, молчал…
— Нюниус? — переспросили хором близнецы.
— Ну, это школьное прозвище. Нашего глубоко неуважаемого профессора–неврастеника Северуса Снейпа. Они учились в одно время. Просто Снейп был настоящим нюниусом. Рахитичное и инфантильное существо, вот над ним и прикалывались…
Близнецы на это громко расхохотались, так что даже я не смог сдержать улыбку.
— Нюниус! Нет, Фред, ты только подумай, Ню–ни–ус. — сказал сквозь смех Джордж. Теперь их можно было различать, проговорились!
За смехом Гермиона было надеялась, что забудут про неё, но не тут–то было — отсмеявшись, близнецы спросили дальше:
— А четвёртый? Трикс? — спросил Джордж. Фред изобразил внимание.
— О, наш четвёртый мародёр примечательная и замечательная во всех отношениях личность! Первая женщина–мародёр, умница, красавица, отличница, хороший друг, во всех отношениях понравилась всем остальным без исключения. — Я сделал задумчивый вид, а близнецы придвинулись ближе, навострив уши.
— Ну же, Гарри, не томи! Кто она?
— О, Она — Трикс! — сказал я заговорщицки.
— А имя то у неё есть? — так же негромко поинтересовался Джордж.
— Гермиона вообще–то! — Грейнджер решила не смотреть на этот театр абсурда и сообщить близнецам своё имя самостоятельно. Поначалу они ничего не поняли, но потом, удивлённо похлопав глазами, переспросили:
— Гермиона? Ты…
— И я не виновата, что эти трое придурков — Бродяга, Лунатик и Сохатый меня так прозвали! — она изобразила обиду и отвернулась даже, но ненадолго. Похоже, Гермионе льстило её присутствие в закрытом школьном обществе, тем паче, что обществе мародеров.
А вот близнецы, отойдя от удивления, снова начали паясничать, и Фред первым расплылся в поклоне, сказав:
— О, Джордж, мы же зашли в купе к двум мародёрам! Кому сказать — не поверят! А как же Ронникинс?
— Боюсь, друзья… простите. — Я переглянулся с Гермионой, чем вызвал стремительный рост напряжения в купе.
— Прошу прощения, но что, — спросил Фред, — вы поссорились? Или просто решили не брать его к себе?
— Видишь ли, Фред, мы… немного не сошлись во взглядах, — осторожно ответил я.
— Да, нашего братца иногда заносит… — задумчиво сказал Джордж.
— Но в отличие от нас вы его братья, и никуда от него не денетесь. А мы приносим свои извинения, но Рон в последнее время стал себя грубо вести и пока не повзрослеет, мы так и не сможем с ним говорить на равных, — сказала Гермиона, глядя на погрустневших близнецов.
— Да, да, вы же не обязаны дружить с ним. Тем более что его действительно иногда заносит… — ответил ей Джордж.
— Вот и славненько. Правда, немного опасаюсь, как мы с ним поговорим честно, расставив все точки над i, но это дело будущего, — кивнул я.
Поезд спешно ехал в сторону Шотландии. Дорога до хогвартса занимала весь световой день — мы выезжали утром, а приезжали уже затемно, причём после долгого дня в поезде предстояло ещё сидеть за ужином, слушая заунывное пение шляпы о всяких философских ценностях, потом после сытного ужина и безумной, бессмысленной директорской речи, можно и идти спать. Такой график первого сентября был уже привычен студентам старших курсов, но вот те, что помоложе — не могли усидеть на месте. В коридоре постоянно слышались чьи–то разговоры, шаги и прочее — целый поезд детей и подростков, причём активных, с кипучей энергией. Неудивительно, что случались порой эксцессы. Например, сейчас за дверью особо громко слышались голоса и топот — там что–то случилось, но меня, уже было дёрнувшегося идти посмотреть, что там произошло, остановил Фред:
— Постой, Гарри… ой, прости, Сохатый, это мы там…
— Что вы сделали? — поинтересовалась Гермиона.
— Ну… мы наложили на зеркало в туалете такое заклинание… короче, отражение в нём — сущий ужастик. Там первокурсники ехали… вот прикол–то будет! — близнецы захихикали.
— Нда… — покачала головой Гермиона.
— Что? — спросил у неё Джордж, подумавший, что в его чувстве юмора усомнились.
— Ну, можно было бы наложить приклеивающие чары на сиденье унитаза, добавить тепловые на кран, или даже чары Сонорус на дверь, что бы все слышали…, — Гермиона коварно хихикнула и продолжила, — или заклинание на окно, что бы отображалось чье–нибудь любопытное лицо. Или, к примеру, заклинание шума на дверь, что бы сидящий подумал, что за ним подглядывают, особенно если девочка… или заклинание заморозки на унитаз, что бы сели на ледяной или горячий… можно заклинание усиливающее запах, или чары на кран, что бы сам открывался и закрывался, вместе с иллюзией в зеркале — невидимка! На крайний случай погасить свет, что бы напугать, добавить звуков, детский крик, и холод… было бы реально страшно. — Гермиона говорила всё это с одухотворённым лицом, словно рассказывала всем какую–нибудь новую теорию в квантовой физике…
Близнецы переглянулись… и я с ними тоже. Не ожидал, что у Трикс будет такая фантазия.
— Фордж, у тебя одного мысль, что наш прикол с зеркалом был слишком банальным?
— У меня тоже, Дред. Может, попробуем, … что там предлагала многоуважаемая леди мародёр?
— Сонорус на дверь, клеящее на сиденье, — подсказал второй близнец, — об остальном мне даже думать страшно. Так прикалываться могут только мародёры…
— Головаааа! — оба повернулись к Гермионе и снова отвесили поклон, со словами, — О, леди мародёр, нижайше просим вас помочь с идеями!
Я же, ещё раз удивившись, закрыл глаза. Если Гермиона согласится… где же моя Гермиона? Умная, строгая, правильная, благовоспитанная девочка со своими нотациями по поводу учёбы?
— Хм… хорошо. Но только не за бесплатно. — Гермиона всё–таки согласилась.
— Да, чего изволите? — спросили они одновременно.
— Немного. Всего лишь, что бы ваш юный брат был подальше от меня. Что–то мне не понравилось, как он панибратски со мной обращается, словно я его девушка.
— Это можно, — кивнули близнецы.
Вот и замечательно. А пока больше не прикалывайтесь в нашем вагоне. Остальных полно.
— О, тут мы уже пошутили. Осталось ещё…
— Ещё пять вагонов со студентами! — радостно воскликнул Фред, коварно улыбнувшись.
— О, Гарри! Ты никак взял пример с Чарли? — сказал Джордж.
— С кого?
