опять это вездесущее Но. Куда списать при таком раскладе самого Лонгботтома? Да и как, скажите на милость натаскивать Поттера на должность Героя, когда папа с мамой уже хорошо накрутили его на предмет собственных взглядов на политику. Чёртовы независимые кланы! Вольдеморт бы их всех побрал!...
...После переваривания ментальной тушки Вольдеморта (вернее, того осколка вольдемортовой души, который ему достался) Гарри приходил в себя долго. Права была Нарцисса, вываливать всю эту дрянь на голову пятнадцатилетнего подростка слишком жестоко, даже если это сам Гарри Поттер, проживший две жизни в разных вселенных. А самым тяжёлым было видеть глазами Вольдеморта гибель собственных родителей. И как-то объединить в своей жизни, своей душе, тот факт, что погибнув там – они живыздесь.Но родительские любовь и забота сделали своё дело, здоровая, свободная теперь от враждебных влияний психика быстро пришла в норму, а воспоминания Врага были настолько лишены каких-либо эмоций, что Гарри вскоре вообще стал воспринимать их как плохой триллер, который ему пришлось посмотреть. Изучение информативной части доставшейся ему чужой памяти подросток решил оставить на потом. Тем более, что крёстная во время своего очередного визита заявила, что назначенное ей лечение проходит очень даже хорошо и Гарри скоро сможет отправиться в школу.
Сам Гарри испытывал по этому поводу очень противоречивые чувства. С одной стороны, он уже успел соскучиться по Хогвартсу, хотелось опять встретиться с Драко, который был большим его другом в той, прошлой жизни здесьи искренне радовался возвращению приятеля. Хотелось снова окунуться в совместные шалости, не омрачённые постоянным присутствием Вольдеморта. Окунуться в чистое, незамутнённое проблемами и ответственностью детство. С другой, при мысли о расставании с родителями накатывала тоска. Почему-то появлялся страх потерять их снова. Казалось, что стоит ему попасть в Хогвартс и это будет тот Хогвартс, в котором ему пришлось сражаться с Вольдемортом за философский камень, лезть в Тайную Комнату, участвовать в Турнире Трёх Волшебников... Там, где его мама и папа были убиты Вольдемортом. Там, откуда он ушёл. Мама понимает его страхи. Возможно потому, что и сама чувствует нечто подобное.
– Мы будем тебе часто писать, – говорит она, – а хочешь, будем приезжать по выходным?
Практика, как выяснилось, довольно частая в волшебных семьях.
– Хорошо, – говорит Гарри.
Чем ближе было отправление в Хогвартс, тем чаще случались такие разговоры. И тем меньше Гарри сидел с книжками и чаще отправлялся бродить в парк. Однажды, во время такой прогулки он случайно вышел к фамильному склепу. При взгляде на него в душе появилась какая-то странная тревога. И в то же время что-то словно тянуло Гарри внутрь. Юноша постоял какое-то время и пошёл на этот зов.
Оказалось, что небольшое снаружи сооружение было всего лишь входом в длинный туннель. По бокам этого туннеля тянулись закрытые каменными плитами ниши. В колышущемся свете факелов, которые зажигались при его приближении, Гарри читал надписи на этих плитах. Имена, даты, эпитафии... Знания, полученные в детстве здесь,позволяли свободно разбирать руны, которыми были сделаны большинство надписей. Постепенно рунические надписи сменились латиницей – судя по датам, это произошло веке в шестнадцатом. Гарри и не заметил, как добрался до конца туннеля. Вот последняя плита и несколько свободных ниш рядом. Юноша вздрогнул, прочитав на этой плите: "Гарольд Джеймс Поттер. 1980 – 1992."
"Интересно, – подумал он, – когда я умру, меня положат в эту нишу, или рядом? Будут две могилы для одного человека..." Неожиданно из плиты выплыл серебристый призрак, в котором Гарри узнал себя, только на пару лет моложе.
– Вот ты и занял моё место... – грустно сказал призрак.
– Я не хотел... – Гарри сглотнул ком в горле.
– Спасибо. Мама так страдала. И папа тоже, только не показывал.
– Тебе грустно, что они забыли тебя?
– Мы с тобой – одно целое, – сказал призрак упрямо, – ты уже забрал почти всю мою жизнь, а я твою, – и вдруг добавил: – Но иногда бывает скучно и обидно.
– Я бы хотел, чтобы ты был жив. Тогда мы смогли бы быть братьями, как Фред и Джордж.
Гарри протянул к призраку руку, тот вдруг вздрогнул, и словно какой-то ветер подхватил его, бросив в сторону живого Гарри. Могильная плита треснула и осыпалась. А самому Гарри вдруг показалось, что его самого стало двое в одном теле. Появилась паника, он попытался бежать, но тело нелепо дёрнулось, и он упал. Попытался встать, но все движения получались какие-то дёрганные и ломаные, словно тело пыталось выполнить две команды одновременно.
Гарри не помнил, сколько смог проползти, когда сильные руки подняли его.
– Тихо, расслабься, – произнёс отец, – всё будет хорошо...
– Папа! Я... хотел посмотреть... когда он... я снова живой?.. я.. он... вошёл в меня...
– Молчи! Расслабься, закрой глаза, всё будет хорошо...
Много позже Гарри узнал, какой переполох вызвало его приключение, а пока только послушно глотал зелья, да старался выполнить просьбу всех окружающих очистить сознание. Правда ему приходилось очищать сразу два сознания, но в то же время он чувствовал, что есть какой-то третий, настоящий Гарри, а тот Гарри, который пришёл по тропе между вселенными и тот, который лежал в склепе – всего лишь его ответвления, варианты. В конце концов, паника прошла и наступило спокойствие, оба его сознания погрузились в дремоту... Неожиданно Гарри очнулся в каком-то странном месте, заполненном туманом. Там был он, его двойник из склепа и Сириус Блэк.
– Вам надо стать одним целым, – произнёс Сириус.
– Как? – хором спросили оба Гарри.
– Примерно так же, как ты забрал воспоминания Вольдеморта. Только сейчас вы на равных. Вы оба должны быть абсолютно пассивны
