- Север-р-р!
Я стою за дверью, но он чувствует мой запах!
Я взмахиваю рукой, набирая как можно больше стихии Огня, растворённой в воздухе Лондона.
- Stupefy! - огненный шар вкупе с заклинанием должен подействовать безотказно, но нет, Рем не падает, слегка оглушённый, напротив, он обнаруживает меня.
Из коридора раздаётся голос Блейза, преисполненный жгучей ненависти:
- Stupefy!
За ним ещё одно, столь мощной силы заклинание, снёсшее даже пресловутую вешалку - вечное наказание для моей возлюбенной Тонкс:
- Stupefy!
Ремус протягивает ко мне руки, сжатые в кулаки, и… падает, оглушённый, у моих ног.
Так, теперь быстро отлевитировать его наружу, нет, не пойдёт, магглы сочтут за пьяного, а, вот, я аппарирую с ним в Мунго, нет, в Школу, но он же там всех поубивает! Значит, в Мунго - собственноручно передать его целителям душ?
Нет, не хочу - во мне ещё остались воспоминания о наших путешествиях по Британии, о посиделках в развилках яблонь и, главное, любви, разделённой, взятой и отданной стократ больше, любви без участия разума.
Я нашариваю в кармане мантии заветный камень и, приоткрыв рот бесчувственному Рему, вкладываю волшебный осколок, хоть и боюсь, что он рефлекторно сглотнёт и подавится инородным предметом с острыми краями, но нет, он просто лежит, держа камень во рту. По наитию я приоткрываю Рему рот с запёкшимися потёками слюны из уголков и достаю камень. Блейз заворожённо следит за моими действиями, ничего не спрашивая, а в воздухе, в ночном августовском прохладном воздухе, проникающем в затхлый дом, разлит аромат великого волшебства, сотворённого мной, простым стихийным магом. Нет, я не призывал стихии на помощь, пока камень был во рту у Рема, я вообще ничего не предпринимал тогда, просто сидел и чего-то ждал, наверное, как и все мы, и волшебники, и магглы, чуда.
И, кажется, оно произошло. Вот только к чему это приведёт?
Рем приходит в себя, Блейз заранее направляет на него волшебную палочку, я отхожу в сторону кухни и становлюсь там, в ближайших ко входу дверях.
Рем встаёт на колени, но вот взгляд его переменился - исчезли маниакальная злоба и жестокость.
- Линки! Подойди к мастеру Ремусу Люпину!
- Хозяин пожалеет бедного Линки! Хозяин не заставит Линки подойти к страшному оборотню!
- Линки, подойди, да поближе!
Бедный эльф, поскуливая от страха, выполняет мой жестокий приказ.
- Лин-ки…
- Да, мастер Ремус Люпин, сэр, Вы ведь не обидите больше несчастного Линки?
- Я те-бя не… о-би-жу… о… Се-вер, здо-ро-во… - голос его абсолюно лишён каких-либо эмоций, а речь заторможена, значит, всё-таки, Мунго, эх, подвёл ты меня, камешек, а я так на тебя надеялся… впрочем, Рем больше ни на кого не кидается, но… он ещё не видел Блейза…
- Блейз, подойди сюда и встань за мной, но так, чтобы тебя было видно Ремусу, не бойся - у тебя же получается отличный Stupefy.
- А я и не боюсь - всё, что только можно, он со мной уже сделал. Но учти, Сев, одно неосторожное движение оборотня, и я убью его!
Блейз, всё так же, держа под прицелом палочки Рема, переходит ближе, но становится впереди меня:
- Ремус Люпин, Вы узнаёте меня?
- Да про-фес-сор За-би-ни…
- Помните ли Вы ещё что-нибудь, касающееся меня, кроме того, что я профессор? - голос Блейза резок и полон ненависти.
- Ну-ме-ро-ло-ги-я Вы…
- Да, я преподаю Высшую Нумерологию.
- Где?
- В Шко-ле.
- Правильно. Назовите ещё одну мою должность, Ремус Люпин.
- Гриф…
- Отлично, я понял, что с памятью у Вас всё в порядке.
- Сев, он ничего… эдакого не помнит - это же нам на руку. Не будет афишировать и смаковать подробности в Хоге, если его, конечно, оттуда ещё не выгнали. Теперь твоя очередь спрашивать.
- Рем, что ты помнишь обо мне?
- Мы-друзь-я хо-ро-ши-е п-п-пьём и по-ём.
- Ты не помнишь, что мы с тобой супруги?
- Нет-ко-неч-но, мы-же -друзь-я.
- Ты не любишь меня?
- Люб-лю, но-у-те-бя Гар-ри, мне-нель-зя…
- Ты заместитель Директрисы Хогвартса?
- Да то-есть нет ме-ня прог-на-ли ска-за-за-ли я злой и о-пас-ный.
- Где ты живёшь?
- Ма-лень-кий до-мик с боль-шим под-ва-лом.
- На какие деньги?
- Я от-ни-ма-ю у лю-дей.
- Воруешь?
- От-ни-ма-ю… я силь-ный.
- Думаю, можно прекратить эту мелодраму, Блейз. Как ты?
- Знаешь, в его присутствии мне совсем худо, так, что еле на ногах держусь Только ненависть и держит.
- Линки! Постели Блейзу в одной из спален наверху да приберись там!
- А ты?
- Что я?
- Ты будешь спать?
- Нет, я буду думать, что делать с… таким Ремусом. Думаю, он будет безопасен ещё несколько часов, а потом… посмотрим, может, ему станет лучше.
- Я не оставлю тебя наедине с этим…
- Блейз! Хватит играть в героя! Тебе плохо рядом с ним - ты сам признался. Так иди спать! И чем скорее ты заснёшь, тем спокойнее мне будет, - уже мягче заканчиваю я - зря так на больного мальчишку накричал. - Прости.
- Ты сказал «прости»? Мне не послышалось, Сев? Ты ведь ни разу не говорил мне этого слова, но был необоснованно резок, словно я - твоя собственность. Только в любви ты приоткрываешься… Спасибо, лю-би-мый. Всё-всё, ухожу спать. Всё, как ты хочешь.
… Я остаюсь наедине с Ремом, моим, теперь снова влюблённым другом.
И что мне с тобою делать-то с таким, грабителем магглов, помнящем только Гарри в роли счастливчика, но не себя, ты, наверное, даже про Хоуп и наследника не помнишь, - усмехаюсь я невесело.
Я левитирую его, хватающегося в ужасе за воздух, на тот самый гостеприимный диван в библиотеке и спрашиваю:
- Есть хочешь?
- О-чень.
- Тогда ешь остывшую осянку.
Мне не хочется разогревать кашу для него, как выяснилось, боящегося магии.
Он хватает тарелку и, не пользуясь ложкой, быстро лакает, потом вылизывает посуду и спрашивает:
- А е-щё есть…
Я отворачиваюсь - да Рем стал настоящим животным - и отвечаю:
- Нет, больше в доме нет ничего съестного.
- Жаль, - выдыхает он, и в этот момент вдруг становится удивительно похожим на Рема, моего любимого Рема, но момент проходит, и я снова вижу перд собой нелюдя - оборотня по кличке Ремус Джеральд Люпин.
- Из-за тебя, Рем, я остался без ужина, - сам не знаю, зачем сказал это, но Рем предпринимает активную деятельность: не говоря ни слова, бросается к полу-закрытой входной двери (моё упущение) и исчезает… ненадолго, а возвращается с видом победителя с какой-то небольшой освежёванной тушкой, которую он держит за… полосатый кошачий хвост. Я опускаюсь на многострадальный диван, свесив руки.
- Что же ты делаешь, Рем, мой Рем?
- Я при-нёс е-ду. Ты ешь сы-ро-е?
- Нет, Рем, я не ем ни сырых, ни жареных кошек! - прорывает меня. - Слышишь, ты, нелюдь, может, ты мне ещё и с помойки что принесёшь?!
- Из-ви-ни, Се-вер. Я выб-ро-шу е-ё.
- Да ты её сожрёшь! Убирайся из этого дома в свой! Аппарировать хоть не разучился, профессор Люпин?!
- Не зна-ю та-ко-го сло-ва.
- Так, слушай внимательно, оборотень, или ты о-очень пожалеешь, что заявился сюда. Вот, возьми этот камень, положи его в рот и держи, не глотая, а потом, когда я скажу, отдашь его обратно мне. Понял? Повтори главное.
- Ка-мень во-рту не гло-тать от-дать те-бе.
- Открой рот, - я решил сам положить ставший более гладким (от слюны? ) камень в рот Рему
- Захлопни пасть. От тебя разит. Кошку съешь потом, на улице.
- М-м-м.
- Молчать!
Я беру свежий платок и выжидаю, почему-то, ещё минуту, потом говорю:
- Выплюнь на платок.
Ну, как ты, Рем?
- Замечательно, Север, вот только дома твоего не узнаю. Что это за комната?
- А кошек освежёванных ты ешь?
- Да, иногда, по полнолуниям.
- Но ведь я даю тебе модифицированное мной Аконитовое зелье, и ты превращаешься в ручного волка или ты забыл?
- Да, - он хлопает себя окровавленной ладонью по лбу, - запамятовал. А ты всегда поёшь мне старинные французские баллады и, как их там…
- Рондо, Рем, рондо.
- Да, ещё эти ронды, такие красивые, как Полная Луна в ясную ночь, которая и зовёт, и манит, и сводит с ума, но ты не даёшь мне сойти с ума балладами и рондами.
- Рем, что ты помнишь о нас?
- Мы - семья, супруги, очень друг друга любим.
- Рем, ты помнишь нашего гриффиндорского декана?
- Да, конечно, наш «умничка»- Блейз Забини.
- Рем, он - мой любовник. Мы страстно любим друг друга.
- И как давно?
- Полмесяца тому, - говорю я и сам удивляюсь, сколько всего произошло за это короткое время, - с тех пор, как я аппарировал в Школу. Кстати, ты помнишь, что ты больше не в штате сотрудников Хогвартса?
- Но почему?
- Ты проявил крайнюю жестокость по отношению к Блейзу и… ко мне тоже. Ты был невменяем, абсолютно. Тебе хотелось причинять боль всеми доступными методами - физическим насилием, черномагическими проклятьями по отношению к Блейзу, одно из которых необратимо и перешло, по моим представлениям, в магическую чахотку, отчего парень медленно угасает…
- Хозяин, мастер Блейз Забини, сэр, только что та-ак закашлялся, может, поперхнулся, я не знаю, но Хозяин ведь поможет ма…
