- Не волнуйся. – Лена впервые за весь день смогла улыбнуться искренне. Пусть и не так широко или ярко, а слабо и тускло, но все-таки искренне. – Я ведь ковбой, а?
- Да, точно. – Хмыкнул Маккри, отпустив плечо англичанки и позволяя той пуститься в… никуда.
Лена ушла за пределы залы и брела по нескончаемым коридорам, словно неприкаянный призрак. И чем дальше она отдалялась от празднества, тем острее становилась ее боль в груди. Когда Окстон оказалась в полном одиночестве, где свидетелем ее поступков была лишь она сама, ее задушили горькие слезы. Найдя случайную гостевую комнату, Лена подошла к окну, замолчала и просто позволила слезам беспорядочно течь по своему лицу. Ей нужно было проявить слабость, выплеснуть накопившееся, выплакаться вволю, даровав себе хоть какое-то освобождение.
Именно здесь, в случайной комнате, стоя у приоткрытого окна, в полном одиночестве и наедине с самой собой и болью, что принизывала ее всю. В конце концов она знала, что этим все закончится. Что рано или поздно Амели улетит, покинет ее навсегда, став полностью и без остатка… не ее. Но в данном аспекте никто и никогда не сможет руководствоваться фразой «предупрежден – значит вооружен». К этому просто нельзя приготовиться.
«Забудь. Просто отпусти. Черт возьми, ты же знала, чем это все закончится…» - уверяла себя Лена, сжав зубы до скрежета, не переставая беспорядочно лить слезы.
Лена думала, что ей показалось то, что кто-то звал ее по имени. Но когда дверь позади закрылась с четким звуком «щелк!», она вздрогнула всем телом, и ее всю тут же обдало холодным потом.
- Лена?
Она до последнего молилась, чтобы ей просто показалось, но, когда к зову ее имени добавился звук приближающихся шагов, отстукиваемых каблуками, она невольно поникла головой, стараясь до последнего скрыть очевидное.
- Лена, что случилось? – голос Амели был пропитан беспокойством, а Лена сжала зубы сильнее, осознавая, что сейчас они подошли к краю настолько близко, что уже не было смысла отпираться… Но Лена все-таки сделала над собой усилие, чтобы не заставить себя «упасть с края»:
- Амели… - голос у Лены был надтреснутый и хриплый, что было неудивительно, учитывая целый час, а то и больше, проведенный в слезах. -…пожалуйста, оставь меня.
Лена не могла даже смотреть на Амели – вся картинка попросту расплывалась из-за тумана горячих слез, которые не переставали литься по ее лицу.
- Что случилось? – обеспокоенно и заботливо спросила Амели, обхватив лицо Лены, но та лишь неожиданно вырвалась, чувствуя надвигающуюся истерику и слабость. – Лена! Я искала тебя целый час, ты не отвечала на звонки и sms, а когда я тебя нашла, плачущую в полном одиночестве, ты говоришь мне, чтобы я оставила тебя. Почему? Почему, Лена?
- Потому что. – Неожиданно резко оборвала ее Лена, наконец, вытерев невыносимые слезы и глядя на стоящую перед ней француженку. – Потому что, Амели! Просто… просто уйди.
Лена до последнего держалась на пресловутом «краю», словно цепляясь за него и не давая себе рухнуть, но понимала, что выйдя из этой комнаты, они обе уже не смогут оставаться теми, кем были друг другу до этого…
- Я не уйду. – Объявила Амели, нахмурившись и робко сокращая между ними расстояние. – Если я как-то тебя обидела, то я хочу знать, чем. Если я в чем-то виновата перед тобой, то прости. Лена, я меньше всего хочу быть причиной того, почему ты плачешь! Пожалуйста, не отталкивай меня сейчас…
- Я не могу этого сказать. – Призналась Лена уже не со слезами, а с закипающей злобой. Злобой в адрес Жерара, Амели… самой себя. - Ты не захочешь слышать правду.
- Лена, - Амели была искренне растеряна, но видеть Лену в слезах и слышать от нее подобные слова было подобно грому среди ясного неба, - прошу, расскажи мне. Я не хочу покидать тебя, зная, что оставила тебя в таком состоянии.
- Амели, ты не знаешь, чего просишь. – Сиплым голосом проговорила Лена, чувствуя душащий ее ком слез.
- Знаю! – объявила Амели с искренним сожалением. – Ты дорога мне! Я хочу знать, почему ты плачешь тут, совсем одна, и отталкиваешь меня.
- Я всегда была не до конца честна с тобой. – Лена ощущала то, как слезы снова собираются в ее глазах, но все равно продолжала, поскольку была уже не в силах сдерживаться. - Я так много раз говорила тебе вещи, которые были правдивы лишь наполовину или же были ложью полностью. Я устала держать это в себе…
- Лена…
- Амели, пожалуйста. – Она оскалилась, словно напуганный звереныш, но говорила все еще четко и с решительными нотками в голосе. - Дай мне, наконец, покончить со всем этим. Я просто скажу тебе все, как есть, и закончим на этом.
- Что ты хочешь мне сказать? – Амели в один миг преодолела расстояние между ними, заставляя Лену инстинктивно уткнуться спиной в широкий подоконник окна. – Скажи, если это гложет тебя. Скажи!
- Я не хочу!.. – рыкнула Лена, мучительно чувствуя то, как ее глаза жжет от невыносимых слез. – Я не хочу говорить этого!
- Тогда посмотри мне в глаза и скажи, чтобы я ушла. – Попросила Амели дрогнувшим голосом, также находясь на краю. – И я уйду.
Лена посмотрела прямо в золотистые глаза, и ее всю как будто обдало болью – Амели переживала и готовилась заплакать, не в силах понять, что было не так, и чем она обидела Окстон. Глядя прямо ей в глаза, Лена пыталась произнести слова, которые Амели требовала от нее, словно давая руку, способную вытащить из пропасти, в которую Лена стремительно падала, но правда была в том, что…
- Я не могу. – Лена поникла, из ее горла вырвался хрип.
- Почему? – отчаянно спросила Амели, просто не в силах понять, что происходило.
- Да потому что я люблю тебя! – Эти слова вырвались из Лены, словно отчаянный крик души, и он повис гулким эхом в комнате, откуда ей хотелось тут же сбежать, но ноги ее отяжелели и отказывались двигаться.
Лена даже не знала, чего она ждала. Наверное, потому что никогда в жизни не думала, что признается Амели в своих чувствах. Особенно на ее собственной свадьбе, на следующий день после которой та отправится в свадебное путешествие, а после, во Францию…
Но коли Лена поняла, что падала, а смысла выбираться из пропасти уже не было, она решила «падать» до конца.
- С самого первого взгляда. – Продолжила она, сев на подоконник позади себя, чувствуя, что ноги попросту ее не держат. – Едва я увидела тебя на сцене, только услышала твой голос, посмотрела в глаза… я полюбила тебя. Да и как тебя можно было не полюбить? Ты красивая, умная, добрая, заботливая. Я столько раз пыталась подавить это в себе, искоренить, отвлечься. Но это было бесполезно. Ты хотела знать правду? Вот она. Я люблю тебя… но у тебя есть другой. Вот и вся моя печаль.
В комнате было тихо. Лена уже не плакала, но остатки слез все еще текли по ее щекам. Она смотрела прямо в глаза Амели, и видела в них глубокую печаль, сожаление, стыд и… вину. Лена опустила взгляд в пол, ощущая себя словно выжатый лимон. Она призналась в своих чувствах женщине, которая только что вышла замуж. Судьба имела слишком специфичный юмор.
- Petit moineau… - прошептала Амели дрожащим голосом, и ее холодные нежные пальцы мягко обхватили аккуратный подбородок, заставляя взглянуть в ее грустные золотые глаза, в которых было раскаяние, -…мне жаль, что все так вышло…
- Не нужно извиняться, - ответила бессильно Лена, чувствуя, как слезы вновь начинают без остановки литься из глаз, - ты не виновата в этом.
- Мне не следовало играть с твоими чувствами, - Амели нахмурилась, обхватив ладонями заплаканное лицо, - заигрывать и флиртовать с тобой. Я не знала, с чем именно я играла. Я не думала, что раню тебя и делаю больно каждый раз… я должна была вести себя сдержаннее, не позволять себе быть такой.
Лена закрыла глаза и открыла их, когда ощутила то, как Амели уткнулась своим лбом в ее лоб. Та смотрела на нее и будто сквозь нее, бесконечно сожалея о каждом своем действии рядом с Леной. О том, что допустила себе все те вольности и игры.
