Сегодня мир представлялся ему не столь весёлым. И на лице его это ясно отражалось. Когда он упал на стул и посмотрел на меня взглядом печального верблюда, страдающего от жажды, я не выдержал и хихикнул. Более мрачной личности мне давненько не приходилось видеть.
Вообще-то он дядька на редкость позитивный. Вечно улыбается так, что невольно хочется улыбнуться в ответ. Но при этом реально ощущается масштаб личности. Как-никак создатель и глава самого влиятельного музыкального агентства. Что меня привлекает в нём — в общении он простой до ужаса. Все эти традиционнные заморочки игнорирует на раз. И при этом — ничуть не груб. Просто главное для него — дело. Помню, на одном из выпусков "Knowing Brothers" всё та же Дахён даже орала на него и обзывалась, когда он не мог угадать какое-то слово. Конечно, там был элемент шоу, все работали на публику, но тем не менее… Попробовал бы кто-нибудь хоть чуть-чуть повысить голос на СанХёна. Даже я не рискую. Спорить — спорю, но и только.
— Анньён, ЮнМи-ян, — пробурчал он. — Чаль джиниссоё? (Как дела?) Как сама?
— Анньён хасейё-о, ДжинЁн-сии, — поклонился я. — У меня всё о'кей. Я же вчера соджу не пила.
— Ты молодец, — он потёр руками лицо. — Бр-р-р! Можно тебя кое-о-чём попросить?
— Конечно, ДжинЁн-сии. Я всегда готова к взаимовыгодному сотрудничеству.
— Не могла бы ты тогда выглядеть не столь жизнерадостно? На фоне твоей улыбки я чувствую себя потрёпанным жизнью стариком, — сказал и сам же первый засмеялся. — Кстати, большое спасибо за песню! Угодила. Девчонки счастливы.
— Да не за что. Никто кроме них эту песню так бы не спел, — блин, вот опять это "ноубади" вылезло. Говорить или не говорить?
— Ты что-то мне хотела сказать? — он мысли, что ли, читает.
— Н-нет. То есть — да, — решился я. — У меня есть кое-какие соображения по поводу одной вашей песни. Они вчера её пели… ДжинЁн-сии, может, мы позже поговорим? А то вид у вас действительно…
— Нормальный у меня вид. Просто не выспался, — он опять улыбнулся. — Всё в порядке. Честно. Так что там с песней? О какой, кстати, речь?
— Не знаю, как называется… Ну, там ещё "амудо, амудо".
— А-а-а. И что?
Я замялся. А потом подумал, да идёт оно всё лесом, хватит юлить!
— Тут дело такое. В общем, я знаю, как сделать эту песню лучше. Настолько лучше, что она со стопроцентной гарантией попадёт в Billboard Hot 100. Сделать, так сказать, победный ремейк.
— Та-ак, — он на удивление не улыбнулся, не засомневался, вот что значит репутация, моя, я имею в виду. Поверил, что я в самом деле могу такой финт провернуть. — И что тебя смущает?
— Есть проблема, — признался я. — Дело в том, что моему шефу это может не понравиться. Ну, что я выведу в чарт не свою группу. Будет скандал. А я мне скандал не нужен. Вчерашнюю-то песню еле уговорил вам отдать. Ну а тут уж… — я развёл руками.
— А мы ему не скажем, — предложил он, с удовольствием отхлёбывая из стакана какой-то коктейль.
— Это будет равнозначно тому, что я ему соврала. А я врать сабониму не хочу. У нас с ним вполне доверительные отношения, и у меня нет никакого желания разрушать их даже мелкой ложью.
— Зачем тогда начала этот разговор?
— Душа не на месте. Хочется сделать что-то… хорошее. Помочь родиться красивой песне — благое дело. Так как мне быть? Я в растерянности.
— Я так понимаю, ты изо всех сил намекаешь мне, чтобы я сам поговорил с твоим сабонимом, так?
— Ну, наверное. Только лучше, если мы вместе с ним поговорим.
— Тогда не будем откладывать, — ещё шире улыбнулся он. — СанХён-сии, кстати, как раз за твоей спиной стоит.
Чёрт! Я чуть не подпрыгнул. Оборачиваюсь — так и есть. Стоит, слушает, почти такой же помятый и лохматый, но взгляд уверенный и вполне трезвый, вот что значит долгая практика деловых переговоров с обязательной выпивкой.
— Чохын ачим (доброе утро), ЮнМи-ян, — сказал он. — Я очень рад, что ты так щепетильна в вопросах взаимного доверия. Я слышал, как ты говорила, что не хочешь лгать мне даже в мелочах. Должен признаться, что я в тебе никогда не сомневался, но лишний раз получить подтверждение, не скрою, приятно. Спасибо.
— Да не за что, сабоним, — пробормотал я. — Присаживайтесь, а то что-то вас качает.
— Ерунда, — отмахнулся он. — Язвы твоими стараниями у меня уже нет, а всё остальное мелочи.
Он присел за столик, посмотрел сначала на Джипа, затем на меня и страдальчески поморщился:
— ЮнМи-ян, ты не могла бы минут на десять перестать улыбаться? У меня от твоей возмутительно жизнерадостной физиономии портится и без того плохое настроение.
— Простите, господа президенты, но при виде ваших помятых физиономий мой рот сам непроизвольно растягивается в улыбке.
— Видал, какая язва, — пожаловался СанХён. — В десять раз хуже той, что у меня вырезали.
Теперь уже заржали все трое.
— Значит, говоришь, в Billboard можешь вывести эту песню? — уточнил СанХён, отсмеявшись.
Я кивнул.
— Она может? — спросил ДжинЁн.
— Она может, — подтвердил сабоним.
"Мы все можем, — схохмил я про себя. — К чему он, однако, клонит?"
— Видишь ли, ЮнМи-ян, дело в том, что никакой страшной проблемы я тут в упор не вижу. Сейчас поясню, по какой причине. Мне буквально полчаса назад КиХо прислал ссылку. В общем, вчера "Корона" с твоей песней "Oops!..We Did It Again" попала сразу на третье место в чартах Billboard. Так что можешь спокойно рассказывать господину ДжинЁну, что ему нужно сделать с его песней, чтобы она тоже туда угодила. Цитируя твою же песню — сделай это опять. Никаких возражений с моей стороны. Абсолютно. Тебе точно ангелы ворожат, ЮнМи-ян. Кто я такой, чтобы с ними спорить?
Бамс! Вот это да! Короновки от счастья точно ошалеют. Вот визгу-то будет. Глядишь, и в Америку съездим на гастроли. А мне нерадостно. Потому что песня-то не моя. Не я её сочинил, не я придумал аранжировку, не я написал текст, я только аккуратно передрал чужую работу, слегка изменив слова. Скоммуниздил, извиняюсь за выражение, у Бритни Спирс. Здесь этой песни почему-то тоже не было. А теперь есть. Ну и ладно. Зато, как бы в компенсацию за свои нехорошие дела, я восстановлю справедливость и помогу пробраться в чарты той песне, которая в моём мире туда попала на радость всей прогрессивной корейской общественности.
— Видал? — показал на меня СанХён. — Она даже не радуется. А знаешь, почему? Просто она сразу знала, что так и будет.
— Да, — согласился Пак ДжинЁн. — Вот теперь и я не сомневаюсь, что мы тоже попадём в чарты. Ну что, встречаемся в студии через час? Хорошо, что девчонки ещё не уехали.
* * *
Исправительное учреждение "Анян"
— Ноубади, ноубади, бат ю, — напевает ЮнМи, наводя порядок на своём месте по завершении рабочей смены. — Ноубади, ноубади, бат ю…
— О, Юна, тебе нравятся "Wonder girls"? — вполголоса спрашивает ДаЕн. Она всегда говорит очень тихо, словно боится привлечь к себе излишнее внимание. А может, и вправду боится.
— Да, у них хорошие песни, — кивает ЮнМи. — Ты тоже их слушала?
— По телевизору смотрела… Иногда.
И я догадываюсь, что её "иногда", это те редкие часы, когда сволочной отчим-алкаш отсутствовал дома. Тяжёлой и нерадостной была жизнь у нашей "мышки" на воле.
— А ты на их концерты ходила? — спрашивает она. — Видела их… ну, вот так, не по телевизору?
— Не успела. Они же из другого агентства. Они с Пак ДжинЁном работают.
А Серёга про себя добавляет: "Зато я встречался с ними во сне. И даже помог им записать пару хороших песен. Но рассказывать про это я никому и никогда не буду, потому что иначе мою Агдан ещё и сумасшедшей объявят".
— Жаль, — тихонько сокрушается ДаЕн. — Они такие… крутые. Мне у них больше всего СоХи нравится. Она немного на меня похожа… Ну, то есть, конечно, я на неё.
