– Разбойники? Серьезно? – удивился Гаэр-аш такому представительству.
– А что? Что разбойники, что аристократы, шкура разная, а суть одна. – Влезла в разговор полная женщина средних лет, стоявшая рядом. – Только в ночь перелома и во время беды все равны. Видите сколько народа на площади? А ни у кого даже медяка не пропадет. Даже щипачи по карманам не шарятся. Это же такое неуважение в себе даже среди своих заслужить!
За разговором ректор не заметил, как отряды встретились посреди площади. От каждого вышел старший. Сильные мужские голоса, не тонкое дребезжание, что так модно слушать на вечерах у аристократов, а такие, что до костей пробирали, уверенно выводили песню, с которой еще деды и прадеды тех, кто сегодня собрался на площади, шли по призыву на защиту своих земель. Может эти слова слышали еще во времена Хешисаи.
Артан не почувствовал никакой магии, что применялась бы вокруг, но он буквально кожей ощущал шум сражений за словами северного марша. Скрежет клинков и крики воинов звучали так явственно, словно он сам оказался в гуще боя.
Оглянувшись, Гаэр-аш заметил, что хотя куплеты исполнял один из военных старшин, припев подхватывала вся площадь. Песня, от которой даже у некроманта пробежали мурашки по спине, закончилась, и на середину площади вышел глава города.
– Приветствую вас люди простые и честные, и не совсем люди, и не совсем честные! – начал он свою речь.
– А чего опять торговцев поминают? – донеслось их толпы под дружный хохот.
– Жители и гости нашего славного города! Приветствую вас в священную ночь перелома и желаю, чтоб и дальше наш военный марш призывал вас только на битву с зимой и ее морозами! – пожелание главы встретили радостным улюлюканьем. – Так поделимся же жаром наших сердец и огнем нашей крови! Ну, и про вино не забывайте! Оно у нас тоже горячее и славное! Жгите костры, танцуйте до упаду и чтобы никто в нашем городе не остался в священную ночь перелома зимы печальным и одиноким. И напоминаем счастливым отцам, обнаруживших будущих зятьев в комнатах дочерей, что в ближайшие две недели после этой ночи брачная десятина в казну не взимается, а рукоприкладство будущих тещ считается за материнское благословение!
Площадь потонула в смехе и громких хлопках в ладоши. Толпа ожила, закружилась, понеслась водоворотом, втягивая в себя всех, встретившихся на пути.
Гаэр-аш крепко схватил смеющуюся Неемию за руку, чтобы не потерять, что в таком сумасшедшем кружении было легче легкого. Как то незаметно отошли подальше тревоги и раздумья, словно и вправду потеряли его среди танцующих. Да и не интересовало Гаэр-аша сейчас ничего, кроме глаз смотрящих на него с искренним восхищением, кроме улыбки, которую дарили только ему.
Еще совсем недолго до его разума пыталась докричаться мысль, что это все праздник, танцы и вино. Ну, не могут так смотреть молоденькие девушки на зрелых некромантов. Уважение, признательность, благодарность, вот тот максимум, на который можно рассчитывать. Уж он-то точно это знал.
Но сверкающие бирюзой глаза, не отводящие от него взгляда, от которого сердце срывалось в галоп, опровергали все его убеждения для самого себя. Снежинки, кружащиеся над площадью, иногда каким-то чудом пробивались вниз, к танцующим людям. Хрустальные кружева падали на волосы, путались на ресницах, таяли на и без того манящих губах.
– Жги, жги, жги!!! – раздались крики вокруг.
Гаэр-аш поднял голову и увидел, что танец они с Мией окончили под странным букетом из красных ягод рябины и каких-то остролистых веток зелено-серебристого цвета. Другие парочки, тоже попавшие под такие букеты, уже целовались. Гаэр-аш оглянулся, они уже собрали вокруг себя приличную толпу, скандирующую «жги».
– «Благослови Тьма север и его верность традициям»! – подумал Гаэр-аш, решив для себя, что только слегка коснется губ девушки.
Его ладони легко сжали покрасневшее от смущения лицо Неемии. Мужчина наклонил голову и замер на мгновение в миллиметрах от губ Мии, чувствуя, как смешивается их дыхание. Стоило ему прикоснуться к ней, как все благие намерения напрочь вымело из его мыслей. Да еще и сама Неемия никак не помогала ему удержаться.
Девичьи губы дрогнули под его прикосновением, а ладони скользнули к шее Гаэр-аша, обжигая и разгоняя кровь. Стоило девушке несмело ответить на его поцелуй, как последние силы, еще удерживающие его от очередной болезненной ошибки в жизни, его покинули. Его руки сами по себе соскользнули вниз, прижимая несопротивляющуюся девушку к его телу, пальцы запутались в ее волосах, а из груди вырвался рык оголодавшего зверя.
Забыв о том, где он находится и обо всех своих правильных мыслях, он яростно сминал нежные губы, торопился запомнить их вкус и теплую мягкость, словно боялся, что она сейчас исчезнет. Легко прикусил, и тут же, извиняясь, прошелся языком по месту укуса. Неемия выдохнула с тихим стоном и сама укусила в ответ. Этого отклика хватило для сущности темного лорда.
– Моя! – бесновалось пламя внутри.
– Моя! – вспыхивала протуберанцами сила.
– Моя! – билось сердце набатом, отдаваясь пульсом в висках.
– Вот это зажгли, так зажгли! – неслось одобрительное со всех сторон.
До конца ночи Артан и Неемия не покидали круг танцующих, останавливаясь каждый раз при смене мелодии и поднимая взгляд вверх. Иногда их ожидания оправдывались. А иногда нет. Как и после последнего танца. Поцелуйного букета над головой не оказалось. И пока Гаэр-аш с тоской и разочарованием смотрел вверх, Неемия решила, что вполне сможет потом списать свою отчаянную смелость на лишнюю порцию пряного вина, вытянулась на цыпочках и сама прижалась к губам мужчины.
Удивление Гаэр-аша длилось секунды, после чего, словно опомнившись, он сгреб девушку в объятья, крепко прижимая к себе и лишая возможности передумать. Нежность поцелуя сменилась лютым голодом неудовлетворенного желания обладать, присвоить, сделать своей, стать единственным важным, единственным нужным.
Еле слышный стон девушки, потерявшейся в ощущениях, заставил ликовать демона внутри. Синие искры пробежали по волосам и коже мужчины за мгновения до того, как весь лорд вспыхнул языками синего пламени. Это пламя охватило и девушку, но не причинило ей никакого вреда. Наоборот, ласкало и согревало ее тело, соперничая с руками лорда.
И словно в ответ на неслышимый зов, саму девушку окутала волна яркого бирюзового огня, льнувшего к Гаэр-ашу, как котенок в ожидании ласки.
– Ох, и жаркая нынче будет весна, ох и ранняя! – донеслось до слуха Неемии, как только каким-то чудом они смогли прекратить поцелуй.
– Лорд Гаэр-аш... – Неемию тут же охватила видимо куда-то отлучавшаяся стыдливость.
– Артан, Мия, Артан! – ответил Гаэр-аш, поправляя упавший на лицо девушки локон.
Глава 32
– Артан, – медленно повторила Мия, не отводя взгляда от лица мужчины. – Не знаю, что на меня нашло...
– Жалеешь? – почему-то спросил Гаэр-аш.
– Нет! – не задумываясь, ответила девушка и покраснела еще больше.
Артан прижал ее голову к своей груди, позволяя спрятаться от любопытных взглядов и давая ей возможность справиться со своим смущением.
– Пойдем? – тихо спросил он, целуя темно-русую макушку просто потому, что захотел, потому что в груди до сих пор бурлили отголоски вырвавшихся на свободу сил.
Мия вложила свою ладошку в протянутую им руку, переплетая с ним пальцы. Особо никуда не торопясь, они пошли по одной из улочек к темнеющему в стороне лесу. Гаэр-аш и Мия шли молча, только иногда бросая друг на друга взгляды. И когда эти мгновения совпадали, когда синие сапфиры встречались с бирюзой, оба начинали улыбаться, не нарушая уютную тишину вокруг.
Городские ворота были распахнуты, в эту ночь каждый был желанным гостем в городе, поэтому они без труда миновали крепостные стены. Ветер, которому в городе не давали развернуться стены домов, обрадовано накинулся на неожиданную добычу. Артан скинул с плеч плащ, который как ему и предсказывали, нашел ровно там, где оставил на время танцев, и укутал Мию поверх ее куртки.
