Гермиону. У девушки слезы на глазах, она думает, что попала в неприятности. Но у профессора Брэнда есть только несколько добрых слов для нее.
— Помните, что не у всех границы такие же, как у вас, мисс Грейнджер. То, что для вас не проблема сделать что-то, например, показать свою метку души, не означает, что другой человек думает также.
Ах, думает Гарри. Значит, он слышал то, о чем они говорили.
Он надеется, что профессор достучится до Гермионы, ведь он сам потерпел неудачу.
В следующий раз, когда он встречается с Гермионой и Роном, они сердито смотрят на него.
Жаль. Даже профессору не повезло.
Гарри теперь часто встречается с Дианой Гудвилл, по два часа каждую субботу. Она не учит его магии, как он надеялся, или манерам и этикету, как он предполагал.
Вместо этого она учит его «слизеринству», как она это называет.
Она учит его распознавать ложь — в чем он уже хорош благодаря мерцанию глаз — фальшивому состраданию, снисходительности и тому, как читать язык тела, что у него получается лишь частично, дядя-Вернон-злой-тетя-Петуния-злобная-Дадли-игривый-главный-инстинкт-прячься-и-никогда-не-будь-найденным. Она учит его, как говорить хитро, запутанно и со смыслом, как заманивать в ловушку медово-сладкими словами, как внимательно вслушиваться в скрытые смыслы. Она читает ему лекции о том, как мыслить хитро, как предсказывать реакцию других, как влиять на чужие решения. Она рассказывает ему о лучших способах узнать чьи-то секреты, а затем использовать их против них, когда промолчать, а когда лучше раскрыть карты. Она сообщает ему о разных масках и о том, когда их снимать, а когда защищаться вдвое сильнее, чем обычно.
Она также учит его задавать вопросы и что не все, кто смеется над ним, злобно смеются над ним.
— О, Мерлин, ты действительно понятия не имел, как его зовут, поэтому назвал его просто Королем? И Верховным Королём? — выдыхает она между взрывами смеха.
Оказывается, бывшего короля зовут Нерон.
— Даже несмотря на это, ты никогда бы не подумал, что его с такой внешностью зовут именно так, — хихикает она.
Это верно; первый образ безумного императора, который якобы сжег Рим, — это не тощая фигура последнего слизеринского короля.
Гарри также узнает, что Нерон и Диана помолвлены и являются родственными душами, что его удивляет. Он знал, что они близки, но не думал, что они уже готовы пожениться, как только Диана закончит школу, и планируют родить первого ребенка в течение пяти лет.
Но, как говорит Диана, «это мое личное дело, когда я выхожу замуж, когда и сколько у меня детей, и если кому-то это не нравится, пусть пойдут к черту».
Гарри также узнает, что даже у настоящих леди, таких как Диана, может быть грязный рот, напоминающий матросский, и что общий путь не подходит для всех.
Однако самый важный урок, о котором он будет размышлять годы спустя, заключается в том, что она учит его, как уважать кого-то и каково это — иметь образец для подражания.
Таинственная фигура снова следует за ним.
Он игнорирует ее и надеется, что она просто исчезнет.
Следующий урок Защиты проводит профессор Снейп, насмехаясь над ними и рассказывая совсем другую тему. Оборотни. Гарри знаком со слизеринской манерой вести себя, когда они дают тонкие намеки, чтобы не дать уличить себя.
Позже он проверяет лунный календарь. Этот день оказывается днём перед полнолунием.
Профессор Люпин возвращается через два дня, выглядя потрепанным, как будто он должен лежать в постели в больничном крыле, а не преподавать в классе.
Гарри решает никогда не выходить на улицу в ночь полнолуния и возвращает свое внимание к более важным вещам, таким как улучшение защитных чар, исцеляющих заклинаний и защите своего браслета и других вещей.
Интересно, однако, что никто другой, кажется, не понял намёк, хотя профессор Снейп фактически подал им этот секрет на блюдечке с голубой каемочкой. Вокруг не звучит паническое или надменное «Мой отец узнает об этом!» и нет никаких отказов даже шаг сделать в класс Защиты. Но, возможно, Гарри что-то неправильно понял, как это часто бывает. Большую часть информации он получает либо из книг, либо от портрета, которого не было в живых сотни лет. Оба источника сильно устарели. Может, оборотней уже не так боятся и ненавидят? Проклятие изучено лучше, и даже есть частичное излечение. Это звучит как веская причина для того, чтобы оборотни лучше интегрировались в общество, чем это было в давно минувшие времена.
Вспоминая лекцию профессора Снейпа и грубые слова предупреждения, которые он произнес, Гарри приходит к выводу, что это совсем не так. Вместо того, чтобы отправлять оборотня как можно дальше в дни перед полнолунием, как это было во времена, когда библиотечный портрет был еще жив, или запирать их в подвале или клетке на ночь, это не происходит и складывается ощущение, что «современный» оборотень опасен повсюду, и лучше всего держаться подальше от любого места, в котором даже теоретически возможно присутствие такого человека.
Как это позволяет оборотням жить, профессор Снейп не сказал.
Возникает и ещё один вопрос: если оборотни так обособлены и их жизнь отличается от образа жизни волшебников и ведьм, и, кажется, их так сильно боятся и ненавидят, почему один из них преподает в Хогвартсе?
***
После этого урока Защиты Гарри сталкивается с Невиллом. Они оба все еще работают вместе на Гербологии, и у них довольно хорошие отношения, по крайней мере на взгляд Гарри. Они мало разговаривают, общаясь только о том, что необходимо для занятий, оба слишком сосредоточены на своих задачах, чтобы выделить время для пустой болтовни. Вне класса они почти никогда не видят друг друга. Гарри слишком занят, избегая Гермионы и Рона, слухов и сплетен, неодобрительных взглядов учителей и злых хулиганов, в то время как Невилл проводит в теплицах всё своё свободное время.
Но теперь, когда Гарри натыкается на него, Невилл не кивает ему как обычно это делал всегда и просто продолжает идти.
Невилл весь в слезах.
Решительно Гарри хватает мальчика за плечи и тащит через коридор, вниз по другому и за пыльную раму портрета, давно покинутую его первоначальным обитателем, Злым Проповедником, или, как он представился, Бобом. Там спрятана старая кладовая, покрытая не менее чем на дюйм пылью и грязью. Когда он искал себе комнату еще на первом курсе, Гарри не был достаточно близок с портретами, чтобы знать об этом секретном месте. В противном случае он наверняка предпочел бы эту скрытую комнату темной, но все же хорошо видимой другим людям, комнате, в которой он
