— Ну что же, мисс Уизли, — невозмутимо сказал Северус, как будто он был здесь, чтобы обсудить неудовлетворительное эссе по зельям, — похоже, своими действиями вы сегодня вызвали немалую суматоху. Интересно, может быть, таков был ваш план?
Он старался говорить нейтральным тоном, не желая напугать её, но и не смягчая голос слишком сильно. Ничто так не испугает ребёнка, как излишне резкая перемена в его поведении. Поэтому он заговорил с ней так, как говорил бы с одним из своих слизеринских первокурсников, которого застал поздно ночью плачущим в гостиной.
Её глаза расширились, когда она попыталась что-то пробормотать.
Северус быстро поднял руку.
— Не пугайтесь, что не можете говорить. Ваше дыхание сейчас поддерживается заклинанием, самостоятельно дышать вы сможете через день-два.
По щекам девочки медленно потекли слёзы. Северус знал, что она не сможет поднять руку, чтобы вытереть их, поэтому достал носовой платок и сделал это за неё. Она была не в силах ни съёжиться, ни отвернуться, лишь зрачки сузились от страха. Северус вздохнул и убрал с её лица раздражающую прядь волос.
— Паралич временный, уверяю вас, — если бы это было случайное отравление, Северус добавил бы, как ей повезло, что Грейнджер и Ллойд знали, что делать. — Теперь, чтобы у нас был какой-то способ общения, я бы попросил вас моргнуть один раз, если хотите сказать «да», и два раза — если «нет». Вы меня понимаете?
Одно медленное мигание.
Северус кивнул.
— Мисс Уизли, мы бы хотели знать, как это произошло. Поскольку вы не можете говорить, я войду в ваш разум. Это заклинание может причинить вам некоторый дискомфорт. Если вы будете сопротивляться мне, дискомфорт станет сильнее. Вы понимаете?
Два быстрых мигания глаз. Ещё и ещё. Лицо ребёнка сильно побледнело. Чернила в самопишущем пере отмечали её кровяное давление красным, а не чёрным, показывая внезапные зловещие изменения.
— Профессор Снейп! — предостерегающе окликнула целительница.
— Пожалуйста, успокойтесь, — мягко сказал Северус девочке. — Я понял, вы не согласны.
Она моргнула один раз.
Северус сидел несколько минут, ничего не говоря, пока чернила пера не стали чёрными.
— Пожалуйста, не допустите ошибки, мисс Уизли, — вздохнув, очень тихо заговорил Северус. Глаза девочки были закрыты, но он знал, что она не спала. Затем она открыла глаза, но не успела прийти в себя, как он продолжил ровным и успокаивающим голосом: — Скоро здесь будут ваши родители. Мы не уверены, разрешать им увидеться с вами или нет. Мы не знаем, стоит ли пускать к вам кого-нибудь из ваших братьев, мисс Грейнджер или мистера Поттера. Или, откровенно говоря, нам следует отправить вас в изолированную палату в больнице Святого Мунго.
Помона вышла вперёд.
— Джинни, профессор Снейп уже делал это раньше, ты же знаешь. Это неприятно, но не больно.
Какое-то время девочка металась взглядом с Помоны на Северуса и обратно и наконец устало моргнула.
Помона отошла в сторону.
Северус наклонился вперёд, положив свою ладонь на руку мисс Уизли, чувствуя, что её необходимо подбодрить.
Он посмотрел ей в глаза.
— Легилименс.
Сознание девочки было затоплено болью и виной, но, к счастью, это не был бессвязный, бессмысленный бред.
— Какой идиот купится на это? — плачет она на чьём-то плече. — Я причиняю людям боль! Я чуть не убила их!
Они сидят в тёмном пустом классе. Она и мальчик. Трудно было понять, кто именно.
— Джинни, всё в порядке, никто тебя не винит, — это голос Лонгботтома.
— Но они должны были! Должны! Как нормальные люди вообще могут находиться рядом со мной?
— Послушай, Джинни, у всех есть… вещи… о которых они не хотят говорить.
Сцена меняется, Уизли и Лонгботтом идут вокруг озера.
— …ничего не получается сделать правильно. Думаю, я не нравлюсь этой палочке. И рука дрожит, не знаю почему, — говорит Лонгботтом, пожимая плечами.
— Я могу тебе помочь, — отвечает она. — Как ты думаешь, мы сможем это сделать?
— Здесь все компоненты растительные. Да. Я очень хорошо разбираюсь в травологии. И это лучше, чем Сон без сновидений. Если ты будешь принимать Сон без сновидений слишком часто, то сойдёшь с ума. А Мир просто успокаивает.
— О боже, Невилл, это было бы здорово. Я не могу заснуть и всё время вижу, — девочка вздрагивает, — его. На каждом углу. Я не знаю, что делать. Я как будто чувствую, как он держит меня. Мне кажется, я схожу с ума.
— Нет, тебе просто снятся плохие сны. У меня они иногда даже днём бывают. Такое случается.
Кадр снова перепрыгнул.
Косой переулок, летний день, случайная встреча.
— Мама! Можно я схожу с Невиллом в кафе за мороженым?
— Иди, милая, — Молли Уизли ласково улыбается дочери. — Я найду тебя там позже, когда закончу с покупками.
— О Мерлин, Невилл! Что случилось? — у неё перехватывает дыхание.
Невилл сидит прямо, не прислоняясь к спинке стула, на его запястье темнеет синяк.
— Бабушка уехала на лето, — объясняет он.
— Я должна сказать маме, — девочка приподнимается. — Она что-нибудь с этим сделает.
— Нет, Джинни, не надо, — Невилл тянется и хватает Джинни за руку. — Это убьёт бабушку. Послушай, школа начинается через три дня, верно? Всё в порядке. Не беспокойся.
Разговор фактически закончился, прерванный появлением около дюжины мальчишек.
Следующая картинка.
Невилл лежит, бледный и холодный, а над ним склоняется Люпин.
Затем связных эпизодов больше не было, только вихрь отвращения к себе, гнева и боли. Осознание, что всегда доверяла не тем людям, делала неверный выбор. Что ответственна за смерть своего лучшего друга. Что ей не место в приличном человеческом обществе.
Встревоженной матери она отправляет сов с неестественно бодрыми посланиями, не желая, чтобы бедная женщина поняла, какое она родила испорченное, порочное существо.
После смерти Невилла она постоянно думает о Тёмном Лорде. Тёмный Лорд нашёптывал в сознании девочки ужасные вещи. Вещи, которые никого не удивят, стоит только задуматься об этом. Вещи, которые в нормальных условиях были бы даже уместны, но в таком настроении духа выглядят преувеличенными и искажёнными.
Она пытается смыть с себя пугающие прикосновения воспоминаний Тёмного Лорда, потом пробует срезать их. Ничего не помогает. Боль не прекращается. Боль никогда не прекращается.
Осмотрительно поднятые Северусом окклюментные щиты ускользнули. На мгновение он перестал быть профессором Северусом Снейпом, Мастером зелий. На одну бесконечную секунду он стал просто Севом, который не смог совершенно защитить своего лучшего друга, и у него не осталось ничего в мире, ради чего стоило бы жить.
Северус отвёл глаза и, прервав тем самым действие заклинания, вернулся в реальность. С мокрыми от слёз глазами, с хлюпающим носом. Он раздражённо вытер лицо, высморкался и снова повернулся к мисс Уизли.
Целительница и Помона тактично нашли себе какое-то занятие за изголовьем кровати, и, казалось, ничего не видели и не слышали.
Лицо мисс Уизли тоже было залито слезами. Северус аккуратно вытер их.
— Я очень сожалею о вашей утрате, — сказал он, понизив голос, наклонился и, сдвинув рукав рубашки, перевернул руку девочки, разглядывая маленькие поперечные порезы вверх и вниз по предплечью. Все на разных стадиях исцеления. Некоторые совсем недавние, словно вчерашние.
Северус покачал головой и вздохнул. Он уже видел подобное раньше. Порезы были очень поверхностными. Северус быстро взмахнул палочкой, призывая к себе один из неизменных целебных бальзамов Поппи, и в руку ему прилетел бадьян. Не говоря ни слова, Северус смазал им все порезы и опустил руку девочки обратно на кровать.
Взгляд мисс Уизли был настолько обескураженным, что Северус позволил себе устало усмехнуться:
— Что-то ещё?
Два медленных мигания.
Хорошо, ему не хотелось играть в «двадцать вопросов».
Безошибочно узнаваемый запах испражнений наполнил комнату. Глаза мисс Уизли расширились, потом она в ужасе зажмурилась, поняв, что запах исходит от неё.
