По своему этажу он пошел быстрым шагом, сделав озабоченное лицо: ему не хотелось, чтобы кто-то с ним заговаривал.
Но навстречу шла Мэдисон. Профорг, как всегда, превосходно выглядела и излучала жизнерадостность и оптимизм в убойных дозах.
- Гарри! - окликнула она.
- Привет! - Гарри заставил себя улыбнуться.
Ему самому улыбка казалась резиновой, но окружающие, видимо, ничего не замечали. Слава небу.
- Как дела, герой? - а вот Мэдисон улыбалась ослепительно и совершенно искренне.
- Отлично. Как у тебя, красавица?
- Великолепно! Я выхожу замуж.
Гаррины глаза невольно округлились.
- За Лукаса, - ответила Мэдисон на незаданный вопрос.
- Поздравляю, - это прозвучало почти искренне. - Уедешь в Штаты? Каких людей теряем…
- Приобретаем, - первая невеста Министерства наморщила нос. - Лукаса сделают начальником Секретного. Мы остаемся здесь…
- Здорово. Поздравляю, - сказал Гарри.
На этот раз без всякого энтузиазма.
В этот же день он получил от Рона сову. После 29 друзья ни разу не виделись, у обоих было много работы.
«Я хотел тебе тогда сказать, - писал друг, - да Гермиона была против. Вроде, это не наше дело. Ну, не знаю: Джинни мне все-таки сестра. Она в Египте нашла себе какого-то араба, и тот приезжает к нам на 14, знакомиться. Не то чтобы я имею что-то против мусульман, но ты-то точно лучше. Хотел предупредить, чтоб ты знал.
На всякий случай.
Р.У.
P.S. Помни, я за тебя всегда горой».
- М-да, - промычал Гарри, сдавливая пальцами свернувшийся червяк пергаментной трубки.
Араб, появившийся у бывшей супруги, его почему-то странно оскорбил. Он привык ощущать за собой надежный тыл, куда всегда можно вернуться, и его примут и возьмут назад, а сейчас этот тыл вдруг взял и исчез.
Джинни собиралась заводить новую семью.
Ремус и Тонкс собирались заводить детей - Гарри был на Гриммаулд Плейс на прошлой неделе, и с ним поделились радостной вестью. Ожидалась двойня, и в счастливых хлопотах, связанных с грядущим прибавлением в семействе, «племянник» для Люпинов отошел на задний план.
- Семейные радости, - сказал себе Гарри. - Вот черт.
* * *
Постучавшись в кабинет и услышав: «Да, Гарри», - он толкнул дверь, заглянул и спросил:
- Ты сильно занят? Я посижу…
Драко корпел над пергаментами, готовя срочные бумаги. Завтра был последний день визита польской делегации, нужно было успеть подписать договор у Министра, Старшего консула, Главы финансового комитета и еще десятка начальников рангом пониже.
Поттер уселся на софу, перевезенную Драко из Малфой Мэнора, - слава бороде Мерлина, родители в январе слегка успокоились, не смирились, но хотя бы перестали переубеждать и уговаривать, - сидел там и молчал.
Вид у него был нехороший. Потухшие глаза, землистое, усталое лицо.
- Все хорошо? - спросил Драко.
- А? - встрепенулся аврор. - Да, да… Все в порядке.
Драко вздохнул, посчитал предпоследнюю цифру в таблице, положил перо и решительно сказал:
- Пойдем. Пошли, ляжем.
В постели объятия казались естественными, она, постель, словно рушила дневные барьеры, раскрывая уязвимую, точно брюшко бабочки, внутреннюю суть. Поттер прижался к Драко, обхватил его руками, уткнулся в шею.
- У меня никого теперь нет, - прошептал он. - Не бросай меня, а?
Драко высвободил зажатую руку, положив ее Гарри между лопаток, откинул голову, рассмеялся хрипло:
- Ох, если б я мог…
В смехе его звучали бессилие и покорность судьбе.
Когда Гарри, наконец, уснул, Драко встал, стараясь не разбудить спящего, и пошел назад в кабинет.
Ему нужно было подготовить документы к утру. Но он еще долго сидел просто так, глядя на бумаги невидящим взглядом.
В мае у него будет Италия. Поттер об этом пока не знает.
Да он и не поедет туда; британец до мозга костей, Поттер родился и умрет в Британии. Здесь у него друзья и здесь его работа.
Драко отказаться от стажировки не может… Профессиональная несовместимость - она похуже сексуальной...
С сексуальной у них как раз все в порядке, - тут Драко хмыкнул.
Малфой закрыл глаза и взмолился, вкладывая в обращение всю душу: пусть это разрешится! Пусть разрешится хоть как-нибудь: так, как судила им судьба.
Он не хотел, чтобы их отношения превратились в мимолетную интрижку - а ведь так оно и выйдет, если он уедет. Будучи реалистом, он не верил, что они с Гарри будут ждать друг друга весь год.
И в то же время он не мог не уехать.
Ему не был по душе ни первый путь, ни второй, но о третьей дороге этой ночью, плавно переходящей в рассвет 12 февраля 2003 года, он не знал.
* * *
14 февраля все увеселительные заведения Лондона были забиты под завязку. Осложнялась ситуация еще и тем, что день Святого Валентина выпал на уик-энд: сунувшись наудачу в пару баров и ресторанов, молодые люди быстро это осознали.
Малфой впал в мрачное молчание, Гарри - в повышенную раздражительность.
Назревал серьезный скандал… Точнее, наступала пора выяснения, кто виноват в том, что не позаботился заранее заказать столик и составить культурную программу. У Гарри возникло нехорошее предчувствие, что виноватым окажется он. Малфой, конечно, умел уходить от конфликтов, но если уж он в них вступал, то шел до конца, неотвратимо, как настоящий дракон.
Гарри не мог отделаться от подозрения, что в голове у Малфоя существует четкий график, на котором размечена вся их будущая жизнь. Драко, безусловно, следовал каким-то критериям при отборе «пиков», высших точек кипения, когда кривая их волнообразных отношений лизала пеной небеса, но понять принцип отбора Гарри не мог.
Он только научился это чувствовать. Сейчас пик неотвратимо приближался.
И тут Гарри, еле ворочая языком, предложил безнадежно:
- Может, в «Модерн»?
Да, бар ни для одного не был связан из них со счастливыми воспоминаниями. Зато он располагался рядом с Министерством, что давало надежду на наличие в нем свободных мест - и то радость, нет?
Малфой молча пожал плечами.
Но в баре он оттаял: выступала маггловская рок-группа, певшая про любовь, вены, резанные бритвой, и шрамы от падений на асфальт. Драко вслушался в текст, засмеялся:
- Нравятся мне эти магглы. Из всего романтику сделают, даже из черепно-мозговой травмы. Пошли танцевать.
Гарри идея не нравилась, его не вдохновляла оглушительно-истеричная музыка, радужные всполохи от вращающихся ламп, топчущиеся на площадке люди, и вообще, он не любил танцы. Но он покорно позволил себя уволочь, и ничуть не пожалел, когда ощутил бедром реакцию Драко.
Тот прижимался к аврору, бесстыдно толкался в него бедрами, охватывая ладонями гаррины ягодицы. Глаза Драко лихорадочно блестели, он наклонился к Гарри, прошептал на ухо (они пользовались чарами отторжения, позволявшими приглушать посторонние шумы и слышать друг друга):
- Как насчет выйти и перепихнуться по-быстрому? О господи, у меня уже болит… Так хочется тебе засадить… И рассказывать на ухо, как ты трахаешь меня в Малфой Мэноре… На столе, представляешь? И тут входит отец…
- Ооох… - Гарри застонал, откинув голову.
Он терся о Драко, наплевав на то, что окружающие видят это … как он будет потом ходить в этот бар… разве что память стирать. Слишком часто стирали здесь память за последние месяцы.
- … и видит нас… Не верит глазам... А ты не останавливаешься… всаживаешь мне по самые яйца… да-а, - Драко внезапно остановился, не обращая внимания на протестующий стон Гарри, прикусил мочку его уха и прошептал:
- Пошли.
Туман на улице чуть-чуть привел Гарри в чувство. «Ягуар» стоял возле самого бара, темнея в густом молочном сумраке приземистым инопланетным кораблем.
«Туда, внутрь - и разложить передние сиденья», - подумал Гарри; на припаркованную в неположенном месте машину был наложен «мизерус», и внимания на нее никто не обращал.
Но Драко повторил:
- Пошли, - уводя Гарри прочь от машины.
Остановившись за углом соседнего с баром дома, он улыбнулся, повернулся к аврору, положил руки ему на плечи, потянулся…
«Петрификус Тоталус», - произнес про себя Гарри, чувствуя горечь во рту.
Он отступил, опуская палочку, глядя на застывшего Драко, обнимающего воздух. Разжал его пальцы: из рукава выскользнул гибкий металлический прут. Серебристая струна.
- Ты опоздал, - сказал Гарри, по-прежнему чувствуя горечь. - Тебе надо было сделать это еще в первый вечер.
* * *
Гарри не нужно было видеть свет в гостиной, окна которой, вообще-то, выходили на другую сторону, чтобы узнать - в доме кто-то есть. Охранные чары предупредили его еще за милю от дома.
В кресле гостиной сидел Люциус Малфой.
- Акцио палочка. Субстрингус, - Гарри сказал это совершенно будничным тоном, будто бы поздоровался. - Здравствуйте, мистер Малфой.
Люциус Малфой посмотрел на свою палочку в руках у аврора, пошевелился, словно хотел испытать на прочность опутавшие его руки и ноги веревки, удержал себя от вопроса: «Что это значит?»
