Билл прижал ее к себе крепкими мускулистыми руками. Случайных прохожих осчастливило незабываемое зрелище — перед тем, как аппарировать, Билл задрал розовую юбку замминистра и положил большие чувственные ладони на ее пухлые ягодицы. Все случилось так быстро, что выходящая из парикмахерской Рита Скитер успела только моргнуть накладными ресницами.
*****
Глава 29. Петушиное молочко. Стихи для Лорда
Гарри влетел в кабинет профессора Снейпа так быстро, будто за ним гналась стая оборотней.
— Северус, — едва переводя дух, сказал он. — По… помоги…
Снейп подскочил, перевернув на контрольные чашку кофе.
— Что случилось? — он бросился к Гарри, забыв данное себе обещание быть сдержанным.
— Помоги Драко, — выговорил, наконец, Гарри.
— Мантикора тебя дери, ты меня напугал! — рассердился профессор. — Что с Драко? — немного успокоившись, спросил он.
— С Драко все нормально, — Гарри снял кроссовки, заляпанные хогсмидской глиной, и закинул их в угол — туда, где блестел стройный ряд совершенно одинаковых черных туфель профессора. — Ты знаешь, что он встречается с Локхартом?
— Драко? С Локхартом? — ужаснулся профессор.
— Не делай такое лицо, Северус. Или тебе так важно, с кем Драко? — с ноткой ревности спросил Гарри.
— Это его дело, с кем, — поджал губы Снейп. — Меня это не касается.
Гарри посмотрел на него, подозрительно прищурившись, но Снейп казался невозмутимым, как всегда.
— Северус, они там, в Лондоне, начали встречаться. Локхарт был нормальный, я его видел, даже не узнал, — торопливо сказал Гарри. Он пошарил на каминной полке и выудил пакетик шоколадных лягушек.
— Ты руки не мыл, — заметил Снейп, очищая заклинанием испорченные контрольные.
Гарри поспешно сунул в рот шоколадную лягушку.
— Ну, а теперь, мы все вернулись, и Локхарт оказался там, где…
— Я все это знаю, — с раздражением сказал Снейп. — Я ничем не могу помочь вашему драгоценному Локхарту. Иди вымой руки, Гарри.
— Как это, не можешь помочь? — округлил глаза Гарри. — Ты же сам сказал, что если бы у тебя было петушиное молочко, ты не стал бы просить у директора Хронотрон.
Профессор Снейп вдруг сердито сверкнул глазами, рывком выдвинул ящик письменного стола, и, вытянув оттуда какое-то письмо, сунул его Гарри.
— Вот, читай. Петушиное молочко, — буркнул он и отвернулся, уткнув нос в контрольные. Гарри уставился в письмо.
«Уважаемый профессор Снейп, с превеликим сожалением сообщаем Вам, что не можем выполнить Ваш заказ. Мы не имеем возможности выслать Вам интересующий Вас ингредиент (Галлус Лактус Дульцис), поскольку единственный находившийся в Магическом Заповеднике экземпляр Галактуса был похищен из заповедника и до сих пор не найден. Это большая потеря для нашего заповедника, но мы надеемся, что это не помешает Вам остаться нашим постоянным покупателем. С уважением, директор Магического Заповедника Шварцвальда, фрау А. Меркель».
— Не понял, петуха украли, что ли? — ошеломленно сказал Гарри.
— Вот именно, — сказал Снейп, садистски исчеркивая красной тушью нелегкий труд Уизли.
— Ну так в другом месте закажи, — Гарри подошел к профессору и положил подбородок ему на плечо.
— Нет никаких других мест, — перо Снейпа замерло над работой Рона.
Гарри прижался щекой к профессорскому уху.
— Что значит, нет других мест? — Гарри коснулся губами уха и потерся своим маленьким носом о римский нос Северуса.
Перо выпало из разжавшихся пальцев профессора, руки очутились на шее Гарри, губы соприкоснулись с губами юноши в нежном чувственном поцелуе. Незаметно вытянув руку, Гарри отодвинул контрольную Рона в стопку уже проверенных.
— Это был последний в магическом мире петух, — насладившись поцелуем, сказал, наконец, Снейп.
Гарри едва не подпрыгнул на месте.
— Как так, последний? Последний в мире?
— Да, Поттер. Чем ты слушаешь. Последний Галактус, вымирающий вид. Мы об этих петухах когда-то говорили, но ты, как всегда, думал…
— О тебе думал, — прошептал Гарри, ввинчиваясь на колени к профессору. — А разве нельзя найти похитителя? Каким-нибудь магическим способом? — он прижался бедрами к приятной твердости, на которую уселся.
— Вор не оставил следов, — Снейп вздохнул и прикрыл глаза, очевидно, жалея петуха. — Но может, петух еще всплывет на черном рынке, если его… если… его.
— Если что? — прошептал Гарри, наклоняясь и касаясь губами его лица.
— Если его не украли из-за красивого… о-о…
— Чего? — спросил Гарри, прижимаясь крепче и инстинктивно двигая бедрами.
— Оперения, — выдохнул Снейп. — Гарри, Мерлина ради…
— А что я делаю? — притворно удивился Гарри. В самом деле, он ничего не делал, просто дышал Северусу в ухо.
— Знаешь, как говорят, дай черту палец, и он откусит всю руку, — сказал Снейп, пытаясь найти в себе силы согнать мальчишку с колен.
— Я бы не откусил, я только облизать могу, — Гарри взял руку профессора, слегка испачканную красными чернилами, и положил один палец себе в рот. Снейп горько пожалел о сказанном. Гарри с внутренним торжеством смотрел, как учащается дыхание, приоткрывается рот Северуса, и дрожат от возбуждения красиво вырезанные ноздри римского носа. Через секунду Гарри начал сожалеть о своей затее, — с трудом скрываемое возбуждение профессора было заразным, и теперь коварная энергия внутри него самого настойчиво требовала выхода.
— Северус, я тебя так люблю, — не выдержал он и, отпустив пальцы, набросился на приоткрытые губы учителя. Видимо, это было последней каплей. Снейп прижал к себе бедра Гарри, впился жадными пальцами в его ягодицы и вдруг издал звук, похожий на низкое глухое рычание.
Гарри тихо всхлипнул — все кончилось, не успев начаться. Он даже не расстегнул ни одной пуговицы на мантии Снейпа. Гарри обнял его и почувствовал быстрый стук сердца Северуса — такой же быстрый, как его собственный.
— Ты что, тоже? — шепотом спросил он.
— А что я, камень, по-твоему, — буркнул Снейп. Он достал палочку, почистил их обоих заклинанием и поцеловал Гарри в уголок губ:
— Я был неправ. У тебя опыт двадцатилетнего. По части соблазнения, — он повернулся к столу и выудил припрятанную Гарри работу Уизли.
— Бред какой, — фыркнул он и поставил под работой размашистый Тролль.
*****
— Отец, я тебя прошу! — Драко вложил в последнее слово столько боли, что Люциус поморщился: он не любил, когда на него давили.
— Ты понимаешь, что будут говорить люди? К нам в дом приходят серьезные посетители, а тут…
— Отец, мне не дают его забрать, потому что я не достиг полного совершеннолетия и якобы не могу его содержать! Это чушь! Да я на свои сбережения могу содержать все отделение Януса Тики вместе с ним самим!
— Мы с матерью не для этого откладывали деньги! — вспылил Люциус.
— Отец, ну пойми, его там не лечат, он там никогда не выздоровеет, у него даже шанса выздороветь не будет! — голос Драко начал предательски дрожать. — Если ты не заберешь Гилли, я буду жить в Мунго круглые сутки!
— Ты и так там уже поселился, — буркнул Люциус. — Ты весь пропах проклятой больницей!
— Умоляю, забери Гилли, он никому здесь не будет мешать, — Драко чувствовал, что отец начинает поддаваться.
— Ты не понимаешь, во что ввязываешься, — с тяжелым вздохом сказал Малфой-старший. — Что, если он никогда не выздоровеет? Зачем нам такая обуза в Малфой-мэноре?
— Ты годами держишь лошадей, на которых никто не катается, и не считаешь их обузой!
— Сравнил! Лошадей можно продать, сын. А психа их Мунго…
— Он не псих! Не говори так никогда! — Драко вскочил, перевернув блюдо с нетронутым ужином.
— Хорошо, хорошо, не псих, — поморщился Люциус. Он отпил глоток вина из тонкостенного бокала и устало прикрыл глаза: — Ладно. Мы заберем твоего поэта. Но имей в виду, если он начнет тут дебоширить, я отправлю его в закрытое заведение в Швейцарии, и оттуда он уже не выйдет до конца дней.
— Он тихий, отец! Даже слишком тихий, — с горечью сказал Драко. Неожиданно он вскочил, бросился на шею к Люциусу и поцеловал в пахнущую парфюмом щеку:
— Спасибо. Я тебя так люблю, — с горячностью сказал он.
— Только без телячьих нежностей, — проворчал Малфой-старший, отворачиваясь, чтобы скрыть улыбку.
*****
— Когда он нервничает или взволнован, он начинает бормотать свои стихи, — предупредил колдомедик. — Если все в порядке, он просто молчит и улыбается. И вот еще что, молодой человек, — обратился к Драко Янус Тики. — Следите, чтобы он у вас не сбежал. А то пойдет, знаете, куда глаза глядят.
— У нас охраняемая территория, — высокомерно сказал Драко, бросая последний взгляд на ненавистную палату. — Парк, луг, сады, — все под контролем. Он может спокойно гулять и… Гилли, ты куда?
Локхарт, который стоял рядом и бессмысленно улыбался, неожиданно подошел к белой ширме, за которой безучастно лежали еще двое пациентов палаты — Фрэнк и Алиса, и молча уставился куда-то в пространство.
