- Филиус Флитвик… Римус Люпин… Джастин Финч-Флетчли…
Голос Макгонагалл звучит устало и совсем не пафосно, но глаза все равно предательски щиплет, и каждое имя отзывается внутри глухой болью. Кого-то я просто знал, с кем-то дружил… тех, кто был по-настоящему близок, среди погибших немного, но тем больнее слышать их имена. А у скольких в зале погибли родные?.. Краем глаза я вижу, как Макнот кривится и смаргивает слезы, сжимаю его ладонь, и он не убирает руку. Конечно, он имел полное право мстить… только вот выбрал не того человека.
Ничего, скоро он это поймет, думаю я, глядя в голубые глаза Дамблдора, мерцающие за стеклами-половинками - как когда-то, они сияют ярче, чем что-либо в зале. Вы ведь поможете мне, профессор, поможете?.. То ли от волнения, то ли от бессонницы - заснуть мне так и не удалось - лицо Дамблдора расплывается, я яростно моргаю, пытаясь сфокусировать взгляд, а когда это наконец получается, понимаю, что в его лице что-то изменилось. Остальные, поглощенные переживаниями и торжественностью момента, вряд ли это заметили, но я достаточно хорошо изучил директора и вижу, как в его взгляде постепенно проступает беспокойство. Яркие голубые глаза обегают зал, смотрят вниз, на учительский стол, подолгу задерживаясь на пустующем кресле, крайнем справа, и недоуменное беспокойство становится все явственнее, словно он пытается кого-то найти - и не может.
Кажется, я знаю, кого он ищет. Да что там кажется… точно знаю - только мне от этого не легче. Потому что с тех пор, как я последний раз видел Снейпа, прошли сутки, а я слишком хорошо представляю себе, что такое интенсивная терапия в действии.
Ответа от Блэкстона Макгонагалл так и не получила - поднявшись к ней утром, я сразу понял это по ее расстроенному лицу и поэтому спросил только о том, когда смогу поговорить с Дамблдором.
- Боюсь, что сразу после церемонии не получится, - виновато проговорила она. - Явятся попечители, обещал быть Скримджер, мне нужно будет их принять… ты понимаешь, ситуация обязывает… так что нам придется подождать.
Я хмуро кивнул, но попросил разрешения подождать прямо у двери, надеясь, что беседа не слишком затянется. Вот они все, сидят за учительским столом, постно уткнувшись взглядами в пустые тарелки и изображая почтительную скорбь. Черт… не догадался прихватить мантию-невидимку - совсем не хочется выдавливать официальные улыбки, здороваясь с этими шишками, и выслушивать их выспренние сентенции, - можно подумать, кто-то из них действительно уважал и любил Дамблдора. Но ничего, ради Снейпа и не такое можно вытерпеть.
Скорбный список наконец заканчивается, и школьники снова опускаются на скамьи… а я по-прежнему не могу отвести глаз от лица Дамблдора, на котором беспокойство сменилось спокойной уверенностью - словно, обдумав увиденное и услышанное, он принял некое решение и теперь просто ждет момента, чтобы начать действовать - как, впрочем, и я. А в следующую секунду зал дружно ахает: Макгонагалл взмахивает палочкой, яркая вспышка - и портрет исчезает - конечно, чтобы наконец-то занять свое место на стене директорского кабинета.
Макгонагалл желает всем приятного аппетита, блюда наполняются яствами, но я не могу заставить себя проглотить ни кусочка. Еле дождавшись, пока гости вместе с директором поднимутся с места, я вскакиваю из-за стола и быстро иду к дверям, провожаемый удивленными взглядами - гриффиндорцы явно рассчитывали на мою компанию.
- Гарри, подожди, я хотел тебе… - кричит вслед Макнот, но я не оборачиваюсь - потом, потом… Запыхавшись, называю горгулье пароль, но, поднявшись наверх, понимаю, что Скримджер и остальные уже здесь - из-за двери доносится гул голосов. Вот и хорошо, и здороваться ни с кем не нужно, и ждать придется меньше, - но тут голоса внезапно стихают, двери кабинета широко распахиваются - и я вздрагиваю, услышав негромкий звучный голос, совсем не изменившийся с тех пор, как я последний раз говорил с Дамблдором:
- Рад, что всех вас вижу, - спокойно произносит этот голос, - но за дверью ждет Гарри Поттер, и у него ко мне совершенно неотложное дело… так что сожалею, но вынужден с вами попрощаться. Минерва, ты, пожалуйста, останься.
Эх, жаль, что здесь нет Рона, сейчас бы точно в восхищении крутил пальцем у виска - он обожает такие вот дамблдоровские выходки. Ошеломленные столь неожиданным поворотом беседы, посетители покидают кабинет так быстро, что я еле успеваю кивнуть каждому. Скримджер, вышедший последним, останавливается рядом, явно намереваясь что-то мне сказать, но в голосе директора проступает нетерпение:
- Министр, прошу прощения, но это может подождать… а мне необходимо поговорить с Гарри немедленно. Гарри, я жду, - и Скримджер, что-то проворчав, спускается за остальными, а я быстро вхожу в знакомую до последнего завитка на обоях комнату - и наконец-то встречаюсь взглядом с Дамблдором.
Поднимаясь сюда, я думал, что обязательно скажу ему, как долго ждал этого момента, как рад его видеть - но потом, позже… только вот не обидится ли он, если я сразу заговорю с ним о Снейпе? Но взглянув в искрящиеся голубые глаза, я понимаю, что ничего объяснять не придется.
- Гарри, я тоже очень рад, я горжусь тобой и так далее, - быстро произносит Дамблдор, и я сдерживаю невольный смешок, - но сначала я хотел бы знать, что с профессором Снейпом. В зале я его не увидел, в списке погибших его имени тоже не было. Вижу, тебя мой вопрос не удивил, поэтому надеюсь на быстрый и адекватный ответ.
- Не удивил, - так же быстро отвечаю я, - я поэтому сюда и поднялся - чтобы задать вам несколько вопросов о Снейпе. Он в аврорате, под следствием, и с ним обращаются так, что от ваших ответов в буквальном смысле зависит его жизнь.
Еще не закончив фразу, я понимаю, что уже получил ответ по крайней мере на самый главный вопрос, - в голубых глазах директора вспыхивают потрясение и гнев. Значит, все, до чего я вчера додумался, - правда.
- Значит, это все-таки случилось, - Дамблдор не спрашивает, а утверждает. - Как это произошло?
- Думаю, из-за того, что ему досталось во время Последней битвы. Он полгода пролежал в коме и потом так и не смог восстановить память.
- Этого я и боялся. Надеюсь, это не ты его обвинил?
- Нет, меня приставили к нему надзирателем неделю назад и только вчера я догадался, в чем дело, и нашел зелье, которое…
- Подождите, я ничего не понимаю, - умоляюще говорит Макгонагалл, о которой мы оба забыли. Я недоуменно сморю на нее и только тут соображаю, что ничего не сказал ей о своих выводах - значит, ей еще только предстоит пережить мое вчерашнее потрясение.
- Вы ведь говорите о Снейпе… - начинает Макгонагалл и, задохнувшись, умолкает - догадалась. Побледнев, переводит потрясенный взгляд с меня на Дамблдора и прижимает ладонь к дрожащим губам.
Он… невиновен? - наконец произносит она почти беззвучно. - Но как такое возможно? Объясните… я не понимаю… Гарри, ты же сам видел, как он убил…
- Убил, - покосившись на Дамблдора, который почему-то молчит, тихо говорю, я. - Убил, но сделал это по просьбе директора, - я понял это вчера, после того, как выпил зелье Сновидений. Так что он никого не предавал - ни Дамблдора, ни Орден, ни школьников… поэтому и помогал вам все время. А подробности… профессор, можно потом, сейчас надо скорее за ним, так что я пойду, ладно? - я готов метнуться к двери, но Дамблдор вдруг устремляет на меня серьезный взгляд и отрицательно качает головой.
- Гарри, сэкономив пару минут, ты можешь потерять больше, - негромко произносит он. - Видишь ли… все не так просто, как тебе кажется. Во-первых, одному тебе в аврорат отправляться не имеет смысла - если я не ошибаюсь, сомнения в виновности профессора Снейпа появились у тебя не вчера, и ты уже пытался донести их до своих коллег, но к тебе не прислушались, ведь так?.. поэтому сегодня будет лучше, если аврорам все объяснит профессор Макгонагалл. Во-вторых, чтобы ваши аргументы подействовали, необходимо, чтобы вы оба кое-что себе уяснили.
- А что тут еще уяснять? - говорю я нетерпеливо. - Вы хотите рассказать, почему попросили его об этом? Мне казалось, я понял - наверное, вы были обречены из-за той истории с кольцом, а он, сделав Волдеморту такой подарок, получил возможность уберечь Хогвартс от Пожирателей… я ведь не ошибаюсь?
- Да нет, в главном ты прав, - кивает Дамблдор. - Северус действительно сделал то, что ты видел на башне, именно с этой целью и, разумеется, по моей просьбе… хотя я бы не назвал это убийством с такой определенностью. Видишь ли, в тот момент, когда он произнес «Авада кедавра», нить, еще связывавшая меня с жизнью, была так тонка, что его вмешательства почти не понадобилось - смерть и заклятье настигли меня одновременно. Признаться, я даже боялся, что умру прежде, чем он взмахнет палочкой - промедли он еще секунду, и моя просьба оказалась бы бессмысленной…
- А его постигла бы смерть за нарушение Обета, - добавляю я, но Дамблдор внезапно прерывает меня:
