— Дорогу! — еще издали закричал взмыленный чародей, намереваясь наскоком взять препятствие. Действительно, Паук занял всю тропинку и мешал другим участникам. Его требовалось срочно вытащить обратно. Не рискуя поднимать голема на ноги, старик развернул его передом к себе и заставил оттолкнулся свисающими вниз лапами от склона. Оставляя за собой борозду, шестиног пополз по тропинке на брюхе к искуснику. Не быстро, зато легко и безопасно! Новый способ оказался удивительно хорош для такой ситуации. Более не обращая внимания на ругающегося чародея, Толлеус поменял направление Пауку, заставив его ползти задом вперед. Опасный участок был успешно пройден, и искусник вновь взошел на борт.
Судя по солнцу, дорога уже завернула обратно. Паук бодро бежал в числе лидеров, обогнав многих обессилевших людей. Впереди показалась новая преграда — метров двадцать пути занимали насыпанные в несколько слоев бревна. Искусник уверенно направил шестинога на штурм, и тут голем встал. Бревна лежали очень неустойчиво. Лишь только лапы Паука вставали на них, как куча приходила в движение, и шестиног падал на брюхо.
Не зря, все-таки не зря Толлеус мучился сутки с новыми ступнями! По команде Паук сложил пальцы-лепестки, и его ноги стали уже и длиннее. Появилась возможность потихоньку продвигаться вперед, выискивая подходящую дыру между бревен и вручную опуская туда паучью лапу. Дело шло крайне медленно. Один чародей уже обогнал искусника — его голем небрежно раздвигал руками местечки, чтобы поставить ногу. Старик завистливо покосился на него: удобная штука — руки. Самому ему ничего не оставалось, как двигаться вперед по-своему, медленно и печально.
Еще один каменный гигант догнал Толлеуса, попросту дробя своим весом толстые бревна. Седеющий чародей едва поспевал за ним, карабкаясь по стволам. Вдруг чародей оступился, и следом за ним обрушился его аватар, повалившись аккурат на Паука.
Железные дуги с протяжным стоном сплющило и повело, паучьи лапы по правому борту основательно перекорежило. Сам Толлеус, ни жив, ни мертв, распластался в треснувшей бадье. Основной удар принял каркас голема, а от мелких обломков неплохо защитили шлем и жилет, так что, можно сказать, искусник легко отделался. И все же на этом для него турнир закончился.
Широтон — координационный центр Недремлющего Ока.
«Доклад службы Спокойствия о результатах искусника № 1-409 в отборочном Турнире Големов»
Приложение 1: Выписки из журнала наблюдения за искусником № 1-409
Приложение 2: Протокол голосования судебного комитета
Приложение 3: Заключение судебного комитета об отсутствии нарушений в процессе проведения Турнира Големов со стороны искусника № 1-409
Приложение 4: Заключение службы Изысканий о неприменении искусником стимуляторов организма
Приложение 5: Заключение службы Познания Искусства о неприменении искусником плетений, улучшающих человеческие способности
Приложение 6: Экспертное заключение отдела искусных артефактов службы изучения Искусства о степени и характере повреждений искусного голема
Приложение 7: Свидетельство отдела искусных артефактов службы изучения Искусства о невозможности восстановления искусного голема силами искусника без замены несущих деталей
Резолюция:
Службе Спокойствия:
— установить за искусником № 1-409 наблюдение 3 степени
— предложить искуснику № 1-409 трудоустройство в Службе Познания Искусства
— приобрести у искусника № 1-409 искусного голема
— отменить распоряжение о недопущении чародейской помощи искуснику № 1-409
Службе Изысканий, Службе Познания Искусства:
— лишить премии сотрудников отдела Хороших Советов, отдела Изучения Артефактов за нераспознание в искусном големе транспортного средства
Искуснику было ничуть не легче от того, что чародея, чей голем раздавил Паука, сняли с соревнований. Сам он с трудом ползком выбрался из покореженной клетки, но вызволить из плена попавшего в беду Шестинога не было никакой возможности. Проносящиеся мимо чародейские големы, двигая бревна, еще больше сминали и без того пострадавшие паучьи лапы. Толлеус хотел разметать бурелом, но судьи требовали не нарушать целостность преграды. Толпа зрителей, сгрудившаяся на пятачке у дороги, сочувственно молчала.
Наконец, все участники, кто не сошел с дистанции, миновали этот участок, и старик получил «добро» на расчистку завала. С помощью Искусства он выдернул покореженного голема наверх кучи, а приехавший на повозке Оболиус привязал к нему веревку и стащил вниз. Шестиног был не на ходу, но все же с помощью посоха кое-как смог взобраться на телегу. Щелкнули вожжи, и лошаденки потащили свой скорбный груз, неаккуратно свисающий с обоих бортов растопыренными лапами.
Проезжая вдоль полосы препятствий, Толлеус с грустью смотрел на непокоренные преграды. Оболиус был прав: ничего непреодолимого старик не заметил.
Когда лошади дотащились до финиша, торжественная часть мероприятия уже закончилась. Большинство зрителей разошлись. Чародейских големов тоже не было видно.
Было очень интересно узнать, какой балл Толлеус набрал. Поэтому, бросив парня с телегой, он отправился искать судей или еще кого-нибудь, кто бы мог дать ему ответ на этот вопрос. Сновавшие туда-сюда работники турнира только пожимали плечами. В конце концов, пришлось дойти до самой площади, где в свое время производилась запись участников.
По жестокой иронии судьбы старику не хватило совсем чуть-чуть. По сути, если бы Толлеус преодолел бурелом, можно было с чувством хорошо выполненной работы ехать в трактир и, наконец, позавтракать.
Искусник от такой несправедливости совсем расстроился.
Непослушный Оболтус, прождавший для приличия полчаса, повез останки Паука в шатер. По пути он встретил своего господина, сидящего в пыли и отчаянно ругающегося сам с собой. Скорее даже именно знакомый голос привлек внимание помощника:
— Я бы прошел! — хныкал старик. — А даже если бы не прошел, то мог объехать все оставшиеся препятствия и приехал первым, набрав проходной балл…
— Это Оробос! — тут же со сталью в голосе возражал он. — Тебе здесь не рады!
* * *
Толлеус слишком устал, чтобы что-нибудь делать. Кулем повалившись на солому, он отправил помощника в трактир за чем-нибудь съедобным. До завтра отдых, а с утра пораньше в Широтон, чтобы провести оставшееся время с максимальной пользой. Обязательно нужно сходить в Библиотеку, посетить еще одну чародейскую школу, поискать ученых книжников…
Оболиус ушел, и сейчас же мысли вновь свернули на тему турнира и испорченного голема. Старик затряс головой: не дело истязать себя сожалениями. Он приехал в Оробос не за этим, и побеждать в соревнованиях не планировал. Усилием воли он изгнал из головы все мысли, успокаиваясь. Тотчас призрачный шум в голове оставил задний план сознания, где ютился все время, и властно заявил о себе. В Палатке и без того было «шумновато» от галдящих призраков, но сегодня они кричали особенно громко. Возможно, всему виной было девственно чистое сознание? — Может, и так: Толлеус не часто пользовался упражнениями для концентрации и раньше не замечал связи.
«Прислушавшись», искусник даже различил слова-образы, в которых с удивлением распознал себя и своего голема. Призраки не проявляли враждебности. Они, как рыночная толпа зевак, просто глазели на невиданное диво, как будто делясь впечатлениями. Немыслимо: едва ли не впервые за всю свою долгую жизнь старик «слышал» что-то внятное. Но размышлять над этим феноменом сейчас было не время: Толлеус твердо настроился успокоить расшалившиеся нервишки.
Увы, планам на спокойную медитацию не суждено было сбыться. Неожиданно Паук, до поры сиротливо лежавший у входа бесформенной кучей, зашевелился, со скрипом распрямляя смятые конечности. Искусник, погруженный в себя, сперва даже не обратил на это внимания. Потому что, во-первых, такого не бывает, а во-вторых, защитный контур шатра остался не потревожен. И все же это был не морок. Шестиногий голем, точь-в-точь как разбуженный дикий зверь, встряхнулся и уверенно затопал вон из жилища. И это при том, что манокристалл был снят!
Толлеусу даже в голову не пришло, что голема воруют: слишком уж все это выглядело нереально. Только когда полог откинулся и Паук исчез снаружи, старик ринулся в погоню, проклиная старость, чародеев и все на свете. Если Шестиног побежит — старику его не догнать.
Догонять никого не пришлось: Паук был совсем недалеко от входа. Он топтался на месте, по очереди поднимая и опуская лапы, которые окончательно распрямились, приняв первозданную форму. Только тут Толлеус догадался посмотреть истинным зрением: над его творением шла активная искусная работа. По всей конструкции змеились нити непонятных плетений. А Паук знай себе пританцовывал, щелкая суставами, разводя и сводя пальцы, приседая то на правый, то на левый бок. А потом и вовсе как настоящий норовистый жеребец, встал на дыбы.
