Даже по голосу было слышно, что Руди улыбается.
— А один раз мы были дома с Конни — родителей не было, — и он вернулся откуда-то. Сигнальные заклятия на него не реагировали, просто не видели. Никогда, нигде. Он сразу прошел в кабинет отца, надо было поработать. А мы с Рабастаном утащили метлу и стали на ней летать по саду, невысоко, чтоб никто не заметил. Потом я не справился с управлением и врезался в стену дома. Метла сломалась, я грохнулся с пятифутовой высоты. Он не мог этого видеть — окна кабинета выходят на другую сторону, — но как-то почувствовал, наверное, потому что вдруг оказался возле нас. Рабастан-то так испугался, что ни звука из себя не мог выдавить. А он стал меня ощупывать — руки, ноги, позвоночник, — спрашивал, не тошнит ли, не кружится ли голова. Потом взял меня на руки и понес в дом. Сказал, что, хотя все вроде бы в порядке, нужно с час полежать. И еще сказал, что метлу он починит, а папе мы ничего не скажем, чтобы нас не наказали. И это будет наша общая тайна. Вот. "Только, — говорит, — ты меня не подведи, ладно?".
Огонек сигареты ярко вспыхнул и тут же опять стал тусклым, еле тлеющим.
— Метлу он, кстати, действительно починил, так что совсем ничего не было заметно, она даже летать стала лучше. А вот это "Ты меня не подведи" я запомнил. Даже потом, когда уже закончил Хогвартс и все думал, что же мне делать дальше, — а я ведь очень не хотел идти в организацию, я даже из дома тогда ушел и снял ту квартиру в Лондоне, помнишь? чтобы побыть одному и все обдумать, — даже тогда это вспоминал. Не скажу, что это было решающим, но все же свою роль сыграло. И я всегда хотел действительно хорошо ему послужить, оправдать доверие... Хотя он так переменился за последние два года. Рабастан прав, это уже совсем не тот человек. Я даже стал его временами бояться, и мне это совсем не нравилось. Но тем не менее когда ты спросила, чего стоит моя верность, я вспомнил вот это: "Не подведи меня", — и как-то так мне стало тяжело... Подумал: а и правда, чего она стоит? Вот и...
Белла погладила его по голове.
— Рабастан прав, я слишком эмоциональный и живу все еще какими-то детскими, книжными представлениями. Ну да ладно. Закончим с этмм делом — сразу стану взрослым и циничным, — он засмеялся. — Все, хватит об этом. Скажи лучше, что ты читаешь?
— Да так, стихи. Антологию поэзии XX века.
— Магловской?
— Ну да.
— И как?
— Есть неплохие вещи.
— Почитай мне что-нибудь.
Она очень удивилась, но ни о чем спрашивать не стала. Перелистала книгу и нашла понравившееся.
Я слышу армию, идущую по земле,
И грохот копыт лошадей, у которых в мыле бока:
Над ними застыли всадники в черной броне -
Надменные, с жесткой уздой и кнутами в руках.
В ночи раздается воинственный их призыв:
Дрожу я во сне, заслышав вдали их гортанный смех.
Слепящим огнем сновиденья мои спалив,
Мне сердце опять раздувают они, как мех.
Своими зелеными космами гордо тряся,
Выходят из моря они и по берегу мчат, крича.
Достанет ли мудрости сердцу понять, что отчаиваться нельзя?
За что же я здесь один, о любовь, о любовь моя, отвечай?*
ПРИМЕЧАНИЯ.
* Стихотворение Джеймса Джойса "I hear an army charging upon the land" (1903), пер. Е. Кругликовой.
Глава 3.
Придя в камеру, она еле добралась до койки и сразу провалилась в черный сон без сновидений.
Утром с трудом услышала будившего ее конвойного.
Муди уже ждал ее в том же кабинете, пропахшем, кажется, навсегда застоявшимся табачным дымом и потом. Усадил ее на стул, осторожно прихватил веревкой за талию, извиняющимся тоном сказал, что придется связать руки:
— Устав, понимаешь, требует. Но я некрепко.
Подвинул к ней стакан с чаем и тарелку с бутербродами.
— Ты как? Выспалась? Лучше?
Лучше, лучше. Только синяки на лице, наверное, еще четче видны. Да уж, вот сейчас ее бы никто не назвал Красоткой.
— Давай пока с тобой так поговорим, не под запись, — предложил он. — А там решим. Расскажи мне, что было в тот день.
Белла знала, что есть такой прием — их предупреждал в свое время Мистер Х. Злого следователя сменяет добрый, и подозреваемый, видя, как к нему хорошо относятся, обещают помощь и защиту, расклеивается и начинает говорить. А как раз этого делать никогда не следует, так же, как не стоит верить обещаниям дать маленький срок — ко времени суда вся эта "помощь следствию" успешно забывается. Азкабан переполнен явившимися с повинной.
Она старалась быть осторожной, но так устала, что ей было уже все равно. Муди, правда, не особенно и давил на нее. Не просил выдавать других, даже — несмотря на ее готовность взять на себя что-нибудь, помимо Лонгботтомов, — не спрашивал о прочих делах.
Так что она махнула рукой и стала рассказывать.
***
Как всегда перед "делом", она очень долго причесывалась.
Старательно расчесала волосы, разделила на три пряди, заплела в косу, уложила кольцом вокруг головы, закрепила шпильками. Так, словно выполняла ритуал.
Мужской одежды у нее в Глен Рой не было, да она так никогда толком и не привыкла носить брюки. Поэтому надела просто свободную, недлинную — до щиколотки — юбку, не стеснявшую движения, и новые чулки. Зашнуровала ботинки на удобном низком каблуке.
Потом села и смотрела через щель между шторами, ни о чем не думая, на темное небо за окном. Снег шел крупными хлопьями, начиналась метель. Это и к лучшему.
Краем уха слушала, как Руди переговаривается с Рабастаном. Потом треньканье сигнальных заклятий, тихий стук в дверь — пришел Барти. Последний инструктаж. Белла пыталась сосредоточиться. Получалось с трудом. В мыслях словно тоже шел снег.
— Барти, твоя задача — просто стоять за дверью и слушать. И все. Не входить, ничего не говорить, ничего не предпринимать. Они не должны тебя видеть. Это понятно?
Барти кивнул.
— В случае любой экстремальной ситуации — драка, появление авроров, что угодно — немедленно аппарируй. На нас внимания не обращай, нас не жди.
— Ясно.
— Белла. То же самое. Поняла?
— Да.
Перед выходом все сели на минутку. Молчали, не глядя друг на друга. Потом Руди поднялся:
— Ну, помогай Мерлин.
"Совсем как Ивэн", машинально подумала она. И заметила, что так же, как Ивэн, он при выходе постучал палочкой, которую держал в левой руке, о дверной косяк.
Они аппарировали в узкий переулок на окраине маленького городка на севере Англии, в магловском районе. Вокруг не было ни души — кто станет высовывать нос на улицу в такую погоду, еще и поздно вечером? Из освещенных окон домов доносились звуки телевизора, сквозь занавески видны были уже украшенные рождественские елки в гостиных. У них в Глен Рой еще не было — Белла пообещала миссис Корлетт, что завтра поможет нарядить.
Лонгботтомы жили в небольшом отдалении от остальных, к дому нужно было идти по аллейке, обсаженной кустами. Белла шла спиной, зачищая следы, хотя особой нужды не было — все равно снег заметет.
На подходе к дому Рабастан и Барти надели маски. Руди пошел совсем медленно, внимательно глядя на обнаружитель заклятий. Когда стержень засветился, он поднял руку. Все остановились.
Высоко подняв палочку, Руди осторожно водил ею по воздуху, пока вдруг не замер — значит, нашел. Принялся слегка двигать палочкой в разные стороны, шепотом произнося заклятия, а потом быстро вращать ее в пальцах, словно наматывал невидимую нить. Наконец облегченно выдохнул и опустил руку — сигнализация снята.
Тем временем Белле вдруг показалось, что в начале дорожки мелькнула какая-то тень. Снег, летевший в глаза, мешал толком рассмотреть. Она быстрым шагом вернулась туда, огляделась по сторонам. Вроде никого. На всякий случай несколько раз выстрелила парализующим заклятием по кустам и мусорным бакам. Тишина, ни звука.
Показалось.
Тем временем остальные тихо, стараясь не шуметь, подошли к дому и остановились у входной двери. Слева ярко светилось окно — гостиная. Справа было темно — там кухня. Барти остался в нескольких шагах позади и прижался к кустам.
Руди коротко кивнул Рабастану. Тот двинулся вправо вдоль стены дома, на ходу вынимая из кармана дымовую шашку. Остановился у кухонного окна, потом быстро разбил его заклятием и швырнул шашку внутрь.
Из окна повалили клубы дыма. Рабастан бегом вернулся к ним. Белла установила над входной дверью купольное заглушающее заклятие — надолго его не хватит, но будет достаточно, чтобы высадить дверь, не перебудив полквартала. Сейчас нужно дать Лонгботтомам несколько секунд, чтобы добежать до кухни. Она слышала, как Руди рядом считает шепотом:
— Раз, два, три, четыре, пять. Пошли!
Дверь была неплохо защищена, но одновременного удара трех заклятий не выдержала и слетела с петель. Прикрыв лица мокрыми платками, они ворвались в коридор и увидели в проеме кухонной двери Фрэнка Лонгботтома. Реакция у него была, надо сказать, хорошая — хотя слезы от дыма застилали глаза, он уже оборачивался и стрелял в их сторону, ничего не видя, на звук. Два Stupefy ударили его в грудь, и Фрэнк упал. Алиса уже не двигалась — ее оглушили еще с порога.
