Сначала никто не заметил меня. Только когда я приблизилась к компании, выходящей на дорогу, один из парней, худой как палка, хлопнул по плечу другого.
— Эй, гляньте, какая цыпа!
Цыпа? Это он обо мне?
Компания остановилась, все повернулись в мою сторону.
— Здравствуйте… — начала я, окинув внимательным взглядом каждого. — Вы не подскажете…
— Эй, ты откуда такая… странная?
Чем, интересно, я странная? Одеждой выделяюсь?
Худой парень подошел ближе, присматриваясь ко мне. Я инстинктивно подалась назад. Видимо, сказываются шестнадцать лет пребывания наедине с собой, и общение с людьми дается мне нелегко.
Самый крупный из них не отводил от меня глаз. Он прищурился, разглядывая что — то.
Может, ну ее, эту компанию? Очень уж похожа на обычную шпану. Как — нибудь найду Гарри сама.
— Пошли отсюда, — сказал толстяк, он все так же смотрел на меня, но не стремился подойти.
Остальные окружили меня.
— Так что ты хотела спросить? — ухмыльнулся худой.
Ладно, была — не была…
— Вы не знаете, где можно найти Гарри?
— Какого еще Гарри?
— Поттера.
Ухмылка худого быстро исчезла.
— Зачем тебе этот психопат?
— Я же говорю, идемте отсюда, — громче сказал толстяк. — Она, наверное, точно такая же, как Поттер.
В каком смысле?
Я уставилась на него.
— Вы знаете Гарри?
— Еще бы не знать. Дадли его кузен.
Худой кивнул на толстяка. Он быстро потерял ко мне интерес.
Вот как… Возможно, это мой племянник?
Остальные двинулись за худым. Дадли отвернулся тоже.
— Подожди! Дадли!
Я бросилась за компанией, но нывшая лодыжка не дала мне развить приличной скорости.
Дадли оглянулся, однако не остановился. Они прошли футов пятьдесят, прежде чем разошлись в стороны.
— До завтра, Большой Дэ!
— Ага, пока!
Вглядываясь в темноту, подсвеченную оранжевым фонарем, я проследила, как Дадли отделился от компании и свернул за угол двухэтажного дома. Мне пришлось превозмочь боль, чтобы добраться до него. Но все — таки успела увидеть входящего парня в дверь соседнего дома.
Несмотря на прохладу, царящую в летнем воздухе, пот катился с меня градом. Колени дрожали, норовя подогнуться, но я прилагала все усилия, чтобы не осесть на асфальт.
Я таки нашла сына… Гарри, я иду к тебе!
Доковыляв до заветной двери, я несколько мгновений не могла отдышаться. Ощущение было такое, будто мой возраст перевалил за сотню лет. Видимо, мне действительно было пока рано уходить из больницы…
Но, так или иначе, сейчас это меня мало волновало.
Я глубоко вздохнула и постучала.
Тишина.
Ночь наступила и, возможно, обитатели дома уже давно спят. А Дадли вряд ли откроет мне…
Постучала еще раз, погромче.
Где — то в глубине дома послышались шаги и ворчливый голос.
— Кого там черт принес?
Дверь резко распахнулась и на пороге возникла массивная темная фигура. От нее так и разило негативом.
— Да? Чего надо? — хмуро спросил мужчина, завидев меня.
У него были большие встопорщенные усы и маленькие глазки, глядевшие на меня с явным недружелюбием.
Я попыталась улыбнуться, хотя, по правде, желания улыбаться у меня не было совсем.
— Здравствуйте. Здесь живет мой сын Гарри, Гарри Поттер…
Мужчина секунду смотрел на меня, а потом выдал:
— Вы сумасшедшая!
И захлопнул дверь, едва не прищемив мне нос.
Я некоторое время стояла, стараясь осмыслить, что сейчас такое было. Может, это не я сумасшедшая, как «любезно» сообщил мужчина, а он?
— Откройте! Пожалуйста, откройте!
Не откроют, буду колотить в дверь до утра.
Словно услышав мою мысленную угрозу, из — за распахнувшейся двери показался разъяренный усач.
— В полицию захотели? Сейчас устрою!
— Подождите! Выслушайте меня! — заговорила я быстро, боясь не успеть.
— Кто там, Вернон? — раздался позади него женский голос.
У меня перехватило дыхание при мысли о сестре, Петунье, кажется. Вдруг это она?
— Здесь какая — то сумасшедшая, Петунья, — рыкнул Вернон, не оглянувшись. — Она утверждает… ха — ха… что она мать мальчишки Поттера!
В холле появилась худощавая блондинка среднего возраста. На ней было летнее платье и почему — то резиновые перчатки.
— Что ты сказал? — удивленно переспросила она, подходя к мужу. — Мне показалось…
Заметив меня, замолчала.
Мужчина загородил собой почти весь дверной проем, поэтому мне приходилось заглядывать за его мощное плечо, вытянув шею.
— Сумасшедшая, говорю. Позвони в полицию, пусть заберут, иначе она не отвяжется.
— Петунья… — негромко сказала я, подавшись вперед, чтобы на меня попал свет из холла. — Это я, Лили…
Внезапно ее лицо застыло, взгляд, устремленный на меня, сделался странным. Петунья поднесла руку к приоткрывшемуся рту и… завизжала.
Это меня так напугало, что я могла лишь смотреть на нее. Еще чуть — чуть, и тоже присоединилась бы к оглушительному воплю.
Вернон, сначала опешивший от необъяснимого поведения Петуньи, изменился в лице и встряхнул ее.
— Петунья, что с тобой?!
Он с яростью обернулся ко мне. Дверь во второй раз с треском захлопнулась передо мной.
Заглушенный визг оборвался, слабым эхом разнесшись по темной улице. Следом раздались крики.
Я стояла как столб. Боже, что это было… Петунья… она как будто жутко испугалась… Меня?
Я тяжело привалилась к дверному косяку.
Ну, конечно… Как не испугаться при виде давно умершего человека? Петунья ничего не знала обо мне… Как и Гарри… Вот почему его до сих пор нет со мной.
Но почему же сейчас нигде не видно?
Настойчивый стук заставил дверь снова открыться. Там стояла Петунья с белым, как мел, лицом. Глаза ее, бледно — голубые, лихорадочно блестели.
Мы молчали, наверное, целую минуту.
— Петунья… — решилась заговорить я. — Я не призрак, поверь мне… Я жива.
Она не прерывала меня. Ее взгляд проследил за моей рукой, которой я опиралась о косяк. В сжатой ладони находилась палочка, которую я все это время не знала, куда деть.
— Ты умерла… — бледным, как ее лицо, голосом произнесла Петунья, — шестнадцать лет назад… Ты не можешь быть здесь. Тебя нет.
Я вздохнула.
— Я здесь, ты можешь в этом убедиться. Дотронься до меня.
Петунья, не моргая, смотрела мне в глаза. Потом неуверенно подняла руку и осторожно коснулась моего плеча. Замерев, она прикрыла глаза.
Теперь, когда сестра убедилась в моей материальности, ее недоверчивость уменьшится, и мы сможем нормально поговорить.
— Лили… — выдавила она, распахнув глаза. — Лили… Не может быть…
— Петунья, впусти меня, пожалуйста, у меня болит нога… Мне нужно увидеть своего сына.
Она машинально, словно во сне, посторонилась, и я прошла в дом. Еще одна цель достигнута.
— Я так рада тебя увидеть. Очень.
Миновав холл, чистый и прохладный, мы, то есть я добрела до гостиной, Петунья молча шла следом. Сесть мне не дал поднявшийся с дивана Вернон.
— Это что еще за новость! Зачем ты впустила ее, Петунья?
Он преградил мне путь.
— Что вам здесь нужно? — сузив маленькие глазки, уставился он.
— Вообще — то, дорогой родственник, Петунья моя сестра, — устало сказала я. — И я пришла за сыном.
— Петунья, что за бред она несет?
Та как будто только что очнулась.
— Вернон, она… действительно моя сестра, если… это правда и Лили жива…
Две пары глаз скрестили на мне взгляды, одни с презрительным недоверием, другие — потрясенно и с некоторым страхом.
В этот момент снаружи, в коридоре, послышались грохочущие шаги, больше похожие на топот молодого слона. Спустя мгновение в гостиную заглянул розовощекий и светловолосый Дадли. Теперь понимаю, в кого он такой.
— Мам, есть хочу! — заявил парнишка — переросток и застыл с открытым ртом.
Он увидел в обществе родителей меня, что его, конечно, потрясло.
— А… ты…
— Ты что, знаешь ее, Дад? — моментально среагировал Вернон.
— Она была на улице, спрашивала про Поттера…
От мужчины так и веяло, мягко говоря, недружелюбием. Его усы возмущенно встопорщились, когда он повернулся ко мне.
— Вернон! — предостерегающе сказала Петунья. — Дадли, — обернулась она к сыну, явно хотевшему узнать что — нибудь насчет моей персоны, — познакомься, это моя… сестра… твоя тетя Лили.
Дадли что — то промямлил. Он даже, кажется, смутился. Я, которую он, скорее всего, принял за странную девушку, вдруг оказалась его родной тетей.
— И мне тоже приятно познакомиться, Дадли, — приветливо кивнула я. — И с вами… Вернон, кажется…
А он — то уж точно так не считал. Мне было, собственно, все равно. Я пришла сюда за сыном. И его все еще нет… Меня охватило беспокойство.
