– «Интересно, а кто хранит жар этого сердца».– Мелькнуло в голове, и тут же Неемия сама испугалась этих мыслей. – «Тпру, коняка! Эк тебя занесло».
Небольшая комната расходилась двумя коридорами.
– Неемия, тебе с нами. Господа, не задерживаю. – Обратился Артан к компании студентов, стараясь не смотреть на Риаллин Каро.
– Ректор Гаэр-аш, я бы хотела спросить, – начала девушка, быстро облизав губы и чуть ли не зажмурившись.
– Если не вопрос жизни и смерти, то завтра. Сегодня я занят и не смогу уделить вам время. – Ответил Артан, даже не обернувшись на Рию, и поэтому не увидел, как удивленно распахнулись ее глаза.
– « Видно совсем не такого ответа ждала красавица». – Думала Неемия, оставшись одна с лордами. До самого кабинета ректора все молчали. И даже в самом кабинете не было произнесено ни слова, пока Артан не активировал защиту.
– Ну, вот теперь можно и поговорить! А то уже устал молчать. – Удобно устроился в одном из кресел Эллохар.
– Для тебя это наверняка самая жуткая пытка! – ответил ему Артан, занимая собственное кресло за столом. – Неемия, располагайся.
Девушка огляделась, и выбрала небольшой диванчик у камина, рефлекторно устраиваясь в углу, что располагался ближе к зеву камина. Тьер же и вовсе уселся напротив Эллохара, не дожидаясь отдельных приглашений.
– А теперь, когда нам не мешают всякие реликтовые умертвия, мне хотелось бы узнать, как ты оказалась одна, практически ночью и в столь опасном месте, как Ардамский лес. – Ректор смотрел прямо на Мию, не отводя строго взгляда усталых, как отметила про себя девушка, синих глаз – Почему ты без защиты семьи, где твои родственники, и наконец, что за цирк был на ужине?
Ректор взял с подставки на столе шар, выточенный из молочно-белого камня и крутил его в руке, видно пытаясь расслабиться. Мия улыбнулась знакомому жесту. Бабушка вот также делала, только у нее камни были крупными бусинами и нанизаны на шнурок.
Мия молча разглядывала ректора, пытаясь понять, что изменилось. То ли ректор настолько устал, что, наконец, снял маску, то ли наоборот – надел. Причем нелюбимую и давно опостылевшую. Неемия слишком долго выживала, полагаясь на интуицию, чуйку, предчувствие, как не назови.
Сейчас он не пытался сдерживать ту жесткую ауру силы, про которую многие говорили, что она давит, пугает, мешает дышать. И если те самые многие терялись, начинали чувствовать страх и неуверенность, то Мия почувствовала, словно ее обернули в тяжелое, но теплое одеяло. И она, по совершенно необъяснимым причинам, почувствовала, что ей не стоит опасаться этой подавляющей ауры.
– Сложно начать с чего-то определенного. – Нарушила Неемия тишину кабинета. – Я с северного пограничья. И мама моя оттуда, и бабушка. На этом все. Ходили слухи, что, мол, семья моя пришлые в тех краях, то ли ссыльные, то ли бежали от чего-то. Но только бабушка категорически отказывалась говорить о прошлом семьи, о своих родителях, откуда мы и почему. Злилась только и отправляла либо спать, либо уроки делать. Даже имени рода никогда не упоминала. Я уже после ее смерти узнала. У бабушки была привычка подписывать свои книги рецептов, оттуда и узнала. Дневников и писем не обнаружила. Хотя я даже ее книги над свечкой грела, и на просвет смотрела.
– И ничего? – с пониманием и сочувствием спросил Эллохар, видя разочарование на девичьем личике.
– Нет. Все пусто. Кроме этого имени нигде ничего и не нашла. Ну, еще знаю, что бабушка довольно рано осиротела, но так как она обладала небольшим даром целительства, местные ее не трогали. А то к кому бежать если что? – Неемия рассказывала только то, в чем была уверена, не строя лишних предположений. – Возвращаясь с торга, где продавала мази и настои, она нашла сильно пораненного мужчину. Привезла к себе и выходила. Он прожил у нее около четырех лет, а потом, сказав, что ему нужно встретиться с надежным товарищем, ушел. Больше его бабушка не видела. Но он обещал вернуться. Но бабушка думала, что слинял он, когда узнал, что бабушка в тягости. Она ему не говорила, но может сам догадался, заметил что. В положенный срок родилась моя мама. Бабушка говорит, что мама была красавицей, но тихой и домашней. На деревенские праздники ходила редко, домой приходила без задержек, у подружек ночевать не оставалась. На середину лета она долго не возвращалась с поселка, к полуночи бабушка извелась от тревоги. Поселковые от бабушки не отмахнулись, знали, что загулять мама не могла. Нашли ее только к утру, еле живую. Бабушка говорила, что все тело было сильно обожжено, словно ее углями обкладывали, на плечах следы были, как от прутьев. Мама молчала, что было, не говорила, кто-то вспомнил, что мужчина был, пришлый. Но от костра в гулянье никого же не гонят. Ну, решили, что он изуверствовал. А потом выяснилось, что мама в положении. Я ее совсем плохо помню. Мне пять всего было, когда она умерла. Тело, лицо и руки она прятала под плотной тканью. Только глаза видны были. Я осталась с бабушкой. При мне бабушка не плакала. Но часто пропадала. Как потом выяснилось, ходила на то место, где нашли маму. Там горе выплескивала. Там же она нашла и дядю Леонарда. Он был артефактором, сильным и талантливым. Поэтому и сидел в подвале у знатного лорда, выполняя его требования и создавая для него артефакты. Он мечтал сбежать, и ему удалось. Не просто сбежать, но и унести огромное количество кристаллов, заготовок, даже готовых артефактов. И устроить взрыв в том подвале. Только лорду приспичило прийти в неурочное время, ему почти удалось помешать побегу. Но в результате, дядя Леонард и руки лорда оказались в нашем лесу, правда и ему досталось. Он остался без ног. Вот он и бабушка меня и растили. Почти сразу стало понятно, что у меня тяга к артефактам, что очень расстроило бабушку. Не знаю, что за воспоминания у нее связанны были с артефактами, но она говорила, что от них одни беды и дар этот, проклятый. Этикету, истории тоже меня учила она. А вот все, что связано с камнями и артефактами это заслуга дяди Леонарда. Жили за счет бабушкиного знахарства, продажи простых артефактов-оберегов, что делал дядя Леонард, да моей охоты. А прошлой зимой они оба ушли. Сначала бабушка, а на исходе зимы и дядя. А тут местные, деревенские богатеи решили, что им мой дом нужнее, женят, значит, на мне кого из сыновей, тот быстренько овдовеет и все хорошо и прекрасно, только я оказалась несогласная. Вот и ушла. А уж какой там лес? Табличек с наименованием на нем нет. Что есть такой, я слышала, а вот опознать не могла, не местная я.
– А как лорда того звали? Не припомнишь? – уточнил Артан.
Мужчины еще во время рассказа переглянулись, припоминая, что лет четырнадцать-пятнадцать назад, один из замков знатного рода просто взлетел на воздух, не спасли никакие артефакты. А оно вон оказывается, что могло быть.
– Нет, конечно. Кто б со мной соплюхой подробностями делился! – искренне ответила Неемия. – А на ужине... Ну, вот!
Девушка начала расплетать шнуровку на рукаве своего костюма. В одном месте обнаружила небольшую дырочку. Прямо под ней оказался небольшой синяк, как от укола, только немного странноватый. Словно круг с расходящимися лапками.
– Это где я так интересно пропороть успела, и ведь даже не заметила. – Рассматривала свою руку девушка, не замечая красноречивого взгляда Эллохара на Гаэр-аша.
Точнее на его рукав, где красовалась запонка в виде паука. На втором рукаве парная запонка отсутствовала. Но осмотр собственной руки Мия быстро завершила. Показывая сеть из тонких цепочек, что плотно обхватывало ее руку от запястья и до локтя.
– Определитель ядов? – спросил Тьер.
– Не совсем. Скорее всего, что оказывается рядом из ядовитого. Ягоды, растения, животное. Без разницы. – Пояснила Мия. – На ужине, те овощи, вино и пирожное были отправлены. Поэтому и пришлось устраивать вот это все. Просто, как было особо не привлекая внимания, об этом сказать?
– Что ж...– Артан задумчиво рассматривал шар в своей руке. – Спасибо. Но на поблажки можешь не рассчитывать сразу. Здесь нет условий для нежных барышень. Обучение жесткое, даже жестокое. Исправить пробелы в образовании в как можно более сжатые сроки, в твоих же интересах. Это понятно?
