— Господин! — теперь Беллатрикс только что не светилась от радости.
— А пока что… Как там Долохов?
— Боюсь, что… не очень хорошо, — вздрогнула Беллатрикс. — Как видите, он даже не смог встать, чтобы приветствовать вас.
— Не удивительно, — кивнул Гарри. — «Радужный сон» и вообще не полезен для здоровья. А уж если принять чужой, рассчитанный и приготовленный для другого… Нда. То что он жив — и то «прекрасно и удивительно».
— Господин, вы пожертвовали Антонином, чтобы вывести меня? — глазами и лицом Беллатрикс изобразила удовлетворение, но я отчетливо чувствовала, что положительный ответ ее не порадует.
— Я воспользовался одним из немногих вариантов, позволяющих вывести вас обоих и отсечь погоню, — усмехнулся Гарри. — Создавая шторм, я как-то не рассчитывал, что вести через него придется двоих. А варианты «оставить своего вассала в Азкабане» и «гарантировано потерять одного из вас в врапе, не дав стимулятора Антонину» — мне почему-то категорически не нравились. И поэтому я поступил так, как поступил. По моим оценкам, тебя мы доставляли стопроцентно. Да и у Антонина появлялись неплохие шансы.
— «Неплохие» — это какие? — поинтересовалась Беллатрикс.
— «Неплохие» — это где-то 50:50. Либо выживет, либо нет, — жестко ответил Гарри. — Но раз дотянул до дома и пережил первые сутки отката — то уже можно сказать, что он своего шанса не упустил, а «что не убивает — делает сильнее».
— Вы уверены? — с надеждой спросила Белатрикс.
— Уверен, — кивнул Гарри. — Вы тут пока с Гермионой посидите, поговорите… А я попробую немного ускорить выздоровление Антонина.
Нам оставалось только согласиться… да, впрочем, он и не ожидал ответа, сразу двинувшись к лестнице.
— Спасибо, — сказала мне Беллатрикс, усаживаясь за столом, на котором незримый Кричер стал расставлять напитки и закуски.
— За что? — поинтересовалась я, поднимая бокал с лимонадом.
— За темное пламя. Боюсь, Вы даже не представляете, что для меня сделали…
— Не представляю, — согласилась я. — Пока что я знаю только, что причинила Вам сильную боль.
— Вы позволили мне справиться с прошлым, — грустно кивнула скорее своим мыслям Беллатрикс, отхлебывая вино. — Я по-прежнему помню все, но теперь я хотя бы могу делать вид, что это все случилось с той Беллатрикс, которая сгорела в темном огне. Не со мной.
Я уже собиралась спросить, что же такое случилось, когда она криво усмехнулась.
— Кстати, можете называть меня «Трикси». Или «Белла». Как Вам нравится.
— Но… — я заметалась, — Вы же старше меня… — Беллатрикс усмехнулась.
— Госпоже стоит привыкнуть к мысли, что в иерархии Дома Вы гораздо старше меня. Вы — невеста главы и надежда Дома. А я… Даже если глава Гарольд вернет меня в Дом — я буду всего лишь одним из бойцов Дома… и никогда не смогу подарить ему новую ветвь.
— Но почему? — изумилась я.
И Трикси… (да, пожалуй, стоит привыкать) рассказала мне свою историю. В подробностях и без купюр.
— Жаль, — произнесла я, ощущая как ушедшее было пламя Удуна окутывает уже не только руку, но и плечи.
— Не надо жалости, госпожа, — отрицательно покачала головой Трикси. — Жалость — унизительна…
— Я не тебя жалею, — отрезала я. — А вот знай мы об этом раньше… Думаю, Гарри не затруднился бы устроить месть «в жизни, смерти и посмертии»…
Общение Миа и Трикси духовно обогатило обе стороны. В частности, миссис Лестрейндж живо заинтересовалась возможностью достать братьев Родольфиуса и Рабастана в Великом океане, особенно — в связи с тем, что брачные клятвы давались с условием «пока смерть не разлучит нас», и по смерти Родольфиуса — утратили силу.
Так что, когда я, закончив необходимые медицинские процедуры, спустился в гостиную, меня ждали две пары горящих надеждой глаз.
— Увы, — грустно улыбнулся я Белле, поняв, чего, собственно, от меня хотят, — знал бы, что это понадобится — сохранил бы хотя бы по капле крови. А так… Вытащить душу из Великого океана — не так уж сложно. Сложно вытащить именно ту душу, которая нужна. Так что, даже если Родольфиуса и Рабастана еще не сожрали хищники варпа — можно потратить многие годы, если не века, на то, чтобы их найти. Ты их достаточно ненавидишь, чтобы этим заняться?
— Нет, — грустно покачала головой Белла. Видимо, надежда добраться-таки до мужа и деверя даже за Порогом была сильна. — Я обещала Вам свою службу, и не могу отвлекаться от этого даже ради столь… приятного дела. Ведь, насколько я поняла, я понадоблюсь Вам в ближайшем будущем?
— Да, — ответил я. — И, боюсь, я не могу даже приблизительно назвать сроки, в течение которых служба будет необходима. В моем окружении есть Аналитик, — я обнял Миа, на руках которой отчетливо проявились керамитовые коготки, мгновенно привлекшие внимание Трикси, — есть Дипломат, есть убийцы, вампиресса, есть даже две Видящие. Но вот с боевиками у меня очень напряжно. И если вдруг понадобится вступить в прямое силовое противостояние — пока что рассчитывать я могу только на себя.
Миа вскинула голову и попыталась что-то сказать, но была прервана Беллатрисой.
— Глава Дома прав. Как его невеста и Хранительница Крови дома — Вы не имеете права рисковать собой. Вы — наша надежда. Риск потерять Вас — эта такая же глупость, как ловить рыбу на золотую блесну: никакой мыслимый улов не окупит потеряной приманки.
Миа открыла рот… внимательно посмотрела на Трикси, закрыла рот… А потом все-таки решилась и сказала:
— Бывает очень дорогая рыба.
— Такой, чтобы окупила потерю тебя — не бывает, — отрезал я под одобрительным взглядом Трикси.
Миа внимательно посмотрела на меня… Я сделал шаг вперед, обнял ее и прижал к себе. Так мы стояли некоторое время, а потом я со вздохом отпустил девочку, и повернулся к Белле. Она стояла, отвернувшись лицом к стене, и в ее ауре полыхала бессильная зависть и боль.
Я не мог не поинтересоваться причинами столь явно неадекватного состояния своего вассала, и получил в ответ историю незадачливых искателей бессмертия. Признаться, меня заинтересовал проведенный ритуал, но вот вытащить его описание из Беллатрикс — оказалось нелегким трудом. Вассал отнекивалась, говорила, что не помнит, что ее сознание было затуманено болью, что муж и его брат не рассказывали ей подробностей… Но постепенно, сочетая обаяние, менталистику и помощь Аналитика, мне удалось восстановить ритуал в достаточной мере, чтобы понять, о чем идет речь.
Возможно, когда-нибудь в будущем я посвящу-таки несколько лет поискам в Великом Эфире душ братьев Лестрейнджей, просто для того чтобы понять: они действительно напоролись на настолько кривое описание, или же сами напахали косяков сверх всякой меры, так, что даже приблизительно опознать природу ритуала удалось далеко не сразу. Но все-таки я сумел разобраться.
— Значит, бесплодие? — я внимательно посмотрел на Беллу.
— Да, мой сюзерен, — ответила она. — Неизлечимое.
— Позволишь мне взглянуть? — спросил я.
— Вам следует не просить, но приказывать, — грустно покачала головой Неистовая Беллатрикс.
— Я не являюсь подданным Гниющего сада, и мне нужна служба вассала, а не рабская покорность, — отрезал я.
Миа удивленно посмотрела на меня, но о горестной судьбе Сейлины решила не спрашивать… или, может быть, спросить позже.
Белла опустила руки и произнесла:
— Смотрите, господин.
Я подозвал Миа и мы коснулись лба Беллатрикс, прислушиваясь к пению потоков варпа.
— Ой, — сказала Миа.
— Вот-вот, — согласился я. — Понятно, почему врачи сказали, что «неизлечимо»?
— Да, — кивнула девочка.
— Почему? — в глазах Трикси вспыхнул интерес, но какой-то отстраненный. Она не верила, что двое детей найдут способ помочь там, где опустили руки известные колдомедики.
— Потому, — ответила Миа, — что то, что с Вами, миссис Лестрейндж…
— Просто «Белла», — поправила Беллатрикс, — раз уж «Трикси» у тебя в горле застревает.
— …с тобой, Белла, произшло, — приняла поправку девочка, что меня удивило, и, признаться, несколько расстрогало, — …это не болезнь или проклятье, но полноценное изменение. Любая диагностика покажет, что не просто здорова — ты практически на пике формы, несмотря даже на годы в Азкабане.
— Понятно, — кивнула Трикси. — И сделать с этим ничего уже нельзя…
— Почему — «нельзя»? — удивилась Миа. — То, что поддается переменам — можно изменить. А раз тебя один раз изменили — значит, переменам ты поддаешься.
— Господин? — В глазах Беллатрикс вспыхнула неистовая надежда, которую мне предстояло несколько остудить.
— Это возможно. Но. Во-первых. Это будет непросто. Причем непросто для всех нас, включая Источник Дома и всех моих вассалов. Во-вторых, изменение, проведенное с тобой, поддерживает своей Волей тот, с кем братья заключили договор. Придется искать путь, который позволит разорвать договор. И, в-третьих, — изменение есть измненение. И та, кто появится после него… будет ли она — тобой?
