Сергей Малышонок - Гарри Поттер и Суровая Реальность

— Увы, волшебники не всемогущи, а нас было не так уж много, мы просто не могли быть везде и всюду одновременно… — директор оправдывался? М-да, кажись, дела его действительно плохи.

— Понятно, подставлять шею ради других — это всегда пожалуйста, а когда помощь нужна тебе, то «мы просто не могли быть везде и всюду», — устало вздыхаю и сажусь обратно в кресло, — знаете, директор, у маглов существует интересная поговорка: «Пуля, попавшая даже в задницу, производит в голове кардинальные изменения». Думаю, толпа дементоров, желающая закусить твоей душой, за «пулю в задницу» сойдет вполне. Сомневаюсь, что Лили Поттер умерла ради того, чтобы её сын пытался свернуть себе шею чуть ли не ежегодно.

— Зачем же ты записался в участники Турнира, если не хотел рисковать? — теперь Альбус смотрел на меня как–то изучающе, словно увидел перед собой интересную зверушку.

— Да выпендриться перед девчонками захотелось, откуда мне было знать, что Кубок сочтет меня лучшим претендентом, я же тогда только третий курс окончил, даже четвёртый был весь впереди!?

— Молодость, ей свойственна горячность, — хмыкнул в бороду волшебник, разменявший второй век, — что же, спасибо за интересную беседу, Гарри, думаю, мы ещё пообщаемся в следующем году, когда события этого лета слегка подсторутся в памяти и уже не будут вызывать такую бурю чувств.

— До свидания, директор, — встаю и выхожу из кабинета главы Хога. Старик информацией не делится, только упоминание ордена птичников и всё, м-да, значит, продолжит играть втёмную, печально, хотя и его можно понять — выдавать стратегическую информацию четырнадцатилетнему ребёнку со шпионом в голове, это нужно быть в окончательной заднице. Хотя ту же инфу по пророчеству мог и сказать, м-да.

До вечера я старательно готовился к предстоящему ритуалу… ну ладно, на самом деле я ныкался от Флёр и Тонкс, всё также желающих выяснить отношения, вот только забивать себе голову женскими разборками перед весьма выматывающим действием было откровенной глупостью… и да, я продолжал оттягивать неизбежное. Но вот подошло время и я покинул территорию Хога — время воскрешения Темного Лорда Наконец–то настало.

Хм, неужели слегка мандражирую? Впрочем неудивительно — не каждый день удается провести столь сложное и мощное магическое действо, к тому же, воскрешаемый — личность неоднозначная и сразу после ритуала эта неоднозначная личность будет пребывать на пике мощи, пусть и слегка дезориентированная новым вместилищем, а вот я выдохнусь если не в ноль, то где–то близком. Какой соблазн… впрочем, кое–какие меры предосторожности сгладят этот эффект довольно быстро. Я поправил фляжку с Эликсиром Жизни и натянул наушники, пожалуй, я знаю, что сейчас мне поможет настроиться…

Да уж, не в бровь, а в глаз, правда, тут эту песню напишут лет через десять… если вообще напишут, ну да ладно, пора. Привычным движением рву пространство и шагаю в получившийся портал, точка моего прибытия весьма известна во всем мире — «Аушвиц» и этим все сказано, хотя в Восточной Европе её больше знали как «Освенцим». Убедить Лорда, что это лучшее место для его возвращения в мир живых было нетрудно, тёмный маг был неравнодушен к символизму и местам различной славы, пусть и весьма жуткой. Почему именно здесь, ведь сам ритуал никак не привязан к местности и не имеет никакого значения, где его проводить? Всё просто. Это место буквально пропитано смертью. Полтора миллиона человек за пять лет… да и смерть их была не легкой. Не знаю, что бы мог тут сотворить настоящий Мастер Смерти, наверно, открыть постоянный переход за Грань и щелчком пальцев создавать армии мёртвых. Даже через полвека сила этого места потрясала. Любой хоть сколько–нибудь чувствительный человек ощущал себя здесь очень не комфортно, а маги вообще обходили данную «достопримечательность» десятой дорогой. Для меня же это был чуть ли не неистощимый источник сил, чисто за счет способностей Драгонслеера со стихией Смерти, пожалуй даже Леший поостерёгся бы тут со мной связываться. Забавно, Волдеморт назвал своих слуг «Пожирателями Смерти», но реальным «Пожирателем» назвать можно тут только меня и к слугам Волди я никакого отношения не имею, но, довольно философствования, сам собой Лорд не воскреснет.

Барти встретил меня в одной из газовых камер. Выглядел волшебник не очень — год на оборотке здоровья не добавляет, а ведь до этого были несколько лет под «Империусом» и годы Азкабана, в итоге волшебник, которому едва–едва перевалило за тридцать, что у магов ещё юностью считается, выглядел лет на пятьдесят, а то и все шестьдесят. Тем не менее, маг выглядел весьма бодрым и довольным. Поздоровавшись с присутствующими, начинаю последние приготовления.

— Никогда бы не подумал, что ты, Поттер, будешь помогать в воскрешении Лорда… в такой роли и совершенно добровольно, — оскалился Крауч в улыбке.

— Я уже говорил, что не горю желанием совать голову под боевые заклинания, а Дамблдор, похоже, именно так и хочет меня использовать. Да и детство он обеспечил весьма забавное. Волдеморт, по крайней мере, пришёл убивать меня сам, не боясь запачкаться и делал то, что считал нужным. Его можно не любить, но уважать себя он заставляет.

— Да, Тёмный Лорд Велик! — кхм, пожалуй, некоторые расстройства психики у Барти всё–таки имеются, слишком он обожествляет Тома, впрочем, на его профессиональных качествах это не сказывается, а остальное не сильно важно.

— Я, конечно, весьма польщен столь высоким мнением, но может вместо того, чтобы трепать языком, вы приступите к чему–нибудь более полезному? — так вот у кого Снейп научился плеваться ядом! А я‑то думал это его врожденный талант.

— Чтож, действительно пора, — я подобрал «личинку Тёмного Лорда» и аккуратно погрузил его в котёл с основой для тела и Эликсиром Жизни, после чего встал в положенное место и начал Ритуал Возрождения, — Кость отца, отданная без согласия, возроди своего сына, — эксгумированное ребро Тома Редла–старшего последовало в котел вместе с четвертью моего резерва магии, стоящее на малом огне зелья вскипело так, словно под ним развели настоящий лесной пожар, вот только ни капли дальше невидимых стенок, возвышающихся над котлом, так и не проникло. Я достал приготовленный заранее ритуальный кинжал, хотя по своим габаритам он скорее напоминал короткий меч.

— Плоть слуги, отданная добровольно, оживи своего хозяина! — Барти вытянул правую руку над котлом и кивнул мне. Мощный удар отточенным клинком, дополнительно зачарованным на остроту, отрубил протянутую конечность по локоть. Крауч–младший только стиснул зубы и зажал культю. Каким бы психом он не был, но его сила воли вызывает восхищение. Вместе с рукой Пожирателя Смерти, в котел отправилась уже треть моего резерва, а ведь предстоит ещё третий этап.

— Кровь недруга, взятая насильно, воскреси своего врага, — флакончик с кровью Альбуса таки дождался своего звёздного часа, а я вплотную подошел к тому, что можно назвать магическим истощением. От резерва осталась, в лучшем случае, сотая часть, кажется, понятие «Великий Маг» в прошлом и в настоящем серьезно отличались. Тот же Дамблдор, с его В рангом и титулом «Великого Чародея» в одиночку бы обряд не потянул — сил пришлось вложить раза в два больше, чем у него есть. И как у Петтигрю, что слабее Дамби в несколько раз вообще что–то получилось? Хотя, если вспомнить результат его трудов и то, как всё должно быть на самом деле… м-да… Тем временем, зелье вело себя всё более бурно, создавалось впечатление, что какой–то псих поставил на открытый огонь котел с нитроглицерином, но при этом оградил «выход» продукта незримой стеной. Пока ритуал подходил к своему логическому завершению, я потихоньку втягивал разлитую вокруг силу Смерти, запивая это дело коктейлем из фляжки на поясе, истощение отошло на задний план, забрав с собой слабость и оставив в теле приятную легкость и некоторое опьянение, пусть потом мне будет плохо, но сейчас хорошоооо… Где–то позади Крауч, зажав зубами жгут, затягивал обрубок руки.