Гарри и Дженифер переглянулись.
— Нет, я конечно не прочь потанцевать… — протянула дочь Тома Реддла. — Но все это выглядит, как пир во время чумы… По–моему, они просто хотят повысить настроение учащихся, так как моральный дух ниже некуда со всеми этими нападениями…
— Полностью с тобой согласен, остается только надеяться, что чума не воспользуется балом, чтобы проникнуть внутрь… Но, черт возьми, лучше и близко не подходить к Снейпу, он может кусаться! Что же такое стукнуло нашего директора по головушке, что он решил последовать совету Локонса?
Была ли идея праздника пиром во время чумы или нет, но цели своей она добилась: всех, ну или почти всех учеников охватила предпраздничная лихорадка, все только об этом и говорили. Гарри же вся эта история доставила проблем, ибо даже тот факт, что он уже пригласил на бал Дженифер не останавливал соискательниц такого знатного партнера, как он. Гарри приходилось отказывать мало что не десятку девчонок в день, причем многие, из принципа, что ли, делали по одному предложению в день. Кроме прочего, кто–то, и Гарри всерьез подозревал близнецов Уизли, принялся развешивать омелу по коридорам. Были ли там нарглы, не было ли их там, но количество парочек, целующихся посреди коридора, превысило все когда–либо виденное Гарри. Надо заметить, что все это происходило при явном попустительстве со стороны директора.
О балу судачили все, кому не лень, а те кому лень просто переводили дух. Пары распределялись, и эти пары в очередной раз доказывали, что Слизерин больше не является как бы государством в государстве, отрезанным от остальных факультетов. Например, Блейз Забини собиралась идти с Дином Томасом, и надо было видеть лицо Драко, когда эта девушка из чистокровной семьи объявила, что идет на бал с маглорожденным! Она не была единственной, хотя, что ни говори, слизеринцы все же сторонились уж совсем маглорожденных волшебников. Многие, очень многие, собирались идти на бал в сопровождении учеников с других факультетов, но в большинстве своем это все–таки были выходцы из волшебных семей. Но тут Гарри ни в чем не мог их обвинить: воспитание есть воспитание, да и сам он, право, не подавал пример.
Праздничное настроение захватило школу, и под конец удалось растормошить даже Сьюзен Боунс, но все–таки один человек оставался в стороне и ходил неприкаянным. Гарри неоднократно ловил на себе робкие взгляды Джинни Уизли, пару раз она даже приближалась к нему, словно желая заговорить, но потом уходила, так и не решившись… Гарри сперва усмехался, потом это стало его раздражать, но потом ему просто стало жаль эту девочку, которая, несмотря ни на что, сохранила свою детскую влюбленность…
— Эта Джинни… В моем прошлом она, начиная с этого, нет, даже с прошлого года, стала все–таки жить своей жизнью, начала встречаться с другими парнями, а главное, перестала заикаться и все ронять в моем присутствии. А тут не происходит даже этого… А ведь когда–то я, наверное, любил ее… Мне больно смотреть, как она вот так мнется, — признался он Дженифер девятого февраля.
— Может быть, тебе следует поговорить с ней начистоту? Мол, прости, но у нас с тобой точно ничего не выйдет! Раз и навсегда, это наверняка будет для нее больно, зато быстро, и она, наверно, сумеет сделать выводы, но пока у нее остается пусть даже призрачная надежда, она хватается за нее… и продолжает страдать. Полагаю, тебе следует положить этому конец, так будет лучше и тебе и ей…
— Вновь надо кому–то помочь, кому–то, кого я ненавидел…
— Ненавидел?
— Да, у меня же новая, совершенно другая жизнь, полагаю, боль все–таки переболела, а ненависть выгорела… почти сама по себе. В конце концов, никто из них уже не тот, кто когда–то предал меня, и продолжать цепляться за ненависть к ним — глупо. Все они изменились, я их всех изменил, всех… кроме, пожалуй, Рона, он по–прежнему сильно похож на самого себя, но что взять с этого кретина? Ладно, давай попробуем, и я рассчитываю на твою помощь!
После урока ЗОТИ у четверокурсников Дженифер отозвала Джинни в сторонку, где подчеркнуто грозно поинтересовалась, какого черта та заглядывается на «ее парня»? Доведя собеседницу до нужной кондиции, она резко сменила тон на участливый, и разъяснила ей что и как, и что ей рассчитывать не на что. Тут, словно на шум, подтянулся Гарри, поняв, о чем идет речь, он подтвердил слова Дженифер и посоветовал Джинни жить собственной жизнью, намекнув по пути, что на нее заглядывался Майкл Корнер. По ходу беседы Гарри чувствовал себя странновато, какое–то непонятное тепло исходило у него из центра груди, словно бы внутри некая сила пришла в движение. И Джинни их поняла и согласилась с ними удивительно, даже подозрительно быстро…
Как бы то ни было, после этой беседы Джинни действительно перестала бросать полные боли и тайной надежды взгляды на Гарри и, по слухам, приняла приглашение Майкла.
Наконец, наступило четырнадцатое февраля, то есть среда. Гарри встал вместе со всеми, и они с Дженифер спустились в Большой Зал. Памятуя об обещанных директором «необычных, истинно волшебных вещах», они были настороже, готовясь, ежели что, отбиваться от орды агрессивно настроенных купидонов… Впрочем, в зале их не встретили стрелами, что уже приятно. Нет, все–таки у директора было побольше вкуса и изобретательности, чем у незабвенного Локонса… Никаких тебе ярко–розовых цветов, никакого сердечкоподобного конфетти, как три года назад. Вместо этого — букеты алых и ярко–красных роз на стенах, столах и даже потолке. Директор и не подумал облачаться в мантию розового цвета, на нем было его обычное одеяние, и он, как всегда, широко улыбался. Настроение сидящих рядом учителей было различным. МакГонагалл, например, была вполне весела, очевидно, ее настроению способствовала перспектива увидеть дражайшего коллегу, декана Слизерина, за раздачей любовного напитка. Флитвик и вовсе широко улыбался и что–то рассказывал на ухо профессору Стебль. А вот Долиш был явно не доволен, похоже, ему все это представлялось крайне неудачной шуткой. Гарри склонен был с ним согласиться по поводу шутки, а вот удалась она или нет, это он еще не установил… Лицо Северуса Снейпа было, без сомнения, самым запоминающимся — на нем застыла, нет, не злоба, и даже не немая угроза, нет, на нем читались скорее безысходность и покорность судьбе. Похоже, зельевар долго и безуспешно сопротивлялся, но в конце концов смирился с тем, что его ожидало… Но Гарри все равно ни за что не обратился бы к нему с таким заказом, ибо велик риск получить помимо Эликсира еще и Смертельное Проклятье промеж глаз в качестве бонуса от фирмы.
Гарри и Дженифер осторожно сели, словно бы ожидая, что под ними что–нибудь взорвется — вся атмосфера в зале была праздничная, даже чересчур. А слишком праздничная атмосфера была просто обязана разразиться какими–нибудь розыгрышами… Но пока все было тихо. Тарелки наполнились едой, Гарри положил себе тостов, намазал их маслом и вареньем, налил сока… И в этот самый миг его с двух сторон поцеловали Дженифер и Блейз. И хотя он уже заподозрил, в чем тут дело, но не успел остановиться и сделал небольшой глоток соку. В следующий миг он обнаружил себя, целующимся взасос с Джени, которая через пару мгновений словно пришла в себя и отпрянула. Гарри, было, продолжил поцелуй, но потом отпустило и его. Он с отвращением отодвинул в сторонку кубок с соком и осмотрелся. По всему залу ученики исступленно целовались, либо с непосредственными соседями, либо через стол. Похоже, этот милый напиток толкал целовать ближайшего представителя противоположного пола, и чем больше ты выпьешь, тем дольше действие. Поэтому временами творились удивительные вещи, порой все было нормально, и двое целовались друг с другом, но иногда выстраивались самые настоящие цепочки. То есть девочка целует мальчика, который целует другую девочку, которая целует другого мальчика… За столом Пуффендуя, например, такая цепочка насчитывала семнадцать учеников. Но отличился, как всегда, Невилл Долгопупс: он по тем или иным причинам оказался в окружении девчонок, и теперь его, покрасневшего до корней волос, целовало со всех сторон пять учениц сразу… А близнецы Уизли вместе с Анжелиной и Алисией образовали этакий любовный четырехугольник, где каждый целовал соседа…
Гарри перевел взгляд на учительский стол, там творилось то же самое… Не устоял даже директор, и единственный, кто был в норме — это великий зельевар, который оглядывал Зал и особенно своих коллег с мстительным удовольствием. Сразу стало понятно, чьих рук это дело. Похоже, профессор Зелий, видя, что от Эликсира ему не отвертеться, решил повернуть ситуацию по–своему. Надо заметить, что это ему удалось…
Тем временем любовная лихорадка, что охватила Большой Зал, сходила на нет, уже почти все ученики пришли в чувство и обнаружили себя в чьих–то объятьях. Залом очень быстро овладело всеобщее смущение, но за ним проглядывалось и некое подобие веселья, похоже, шуточка Снейпа была хорошо оценена… Даже странно. Из всех учеников лишь двое все еще находились под воздействием сока, это, разумеется, были Кребб и Гойл, которые разом опрокинули в себя по целому кубку… И сейчас эти два обормота с двух сторон наседали на несчастную, многострадальную Пенси Паркинсон, которая не знала, как вырваться из этих медвежьих объятий…
