есть желтый снег?
— Что?! — невольно переспросила мать-одиночка, а после осмысления ответа ее брови стали подниматься высоко-высоко на радость невинно улыбающейся шутнице.
— То есть я хотела сказать: «Увидела демона — убей демона».
— Молодец! — заслуженно хвалить куда приятнее тех пустых словоблудий, которыми иногда ей приходится заниматься в угоду политическим интригам.
«Какой потенциал и поразительная проницательность… выразить смысл трех книг о опасности работы со Скверной в четырех словах — какая же она все-таки уникальная… лапочка. Многое она уже знала от рождения, а новые знания поглощает с невероятной скоростью, а главное — понимает их, и вместе с детской непосредственностью это создает неповторимый эффект», — Азшара умилилась при виде серьезной мордашки. Древняя эльфийка сама не заметила, как попала под влияние очарования аватары Источника, с другой стороны ее участь разделяло подавляющее большинство взрослых, ставших родителями. К тому же, несмотря на физический возраст аватары, замерший на пороге становления взрослым эльфом, по уровню развития Майвелл находилась где-то на уровне девочки лет эдак пятидесяти.
— Мне скучно, хочу тебе помочь!
Еще одной отличительной особенностью девочки была сильная привязанность к Азшаре, которую считала мамой, и желание ей в чем-нибудь угодить и оказать помощь. Поэтому Майвелл было интересно все, чем занималась родительница.
Королева улыбнулась и пододвинула ей старый пергамент.
— Вот, пытаемся понять, что это за письмена и не зашифрованы ли они.
Майвелл посмотрела на послание, но чуда не случилось, и знания о заковыристых иероглифах в голове девочки не обнаружились, как в свое время случилось с витиеватой эльфийской письменностью. Но на этом «научные» изыскания новоиспеченной наследницы Сель’Таласа не завершились, юная эльфийка принюхалась к пергаменту, поскребла чернила ноготком, лизнула получившийся порошок и с неподкупной уверенностью произнесла:
— Мишки!
— Мишки?
— Ага, мишки!
— Что за «мишки»? — попыталась уточнить Азшара. У нее мелькнула мысль о шерстистых рассадниках калимдорских блох — фурболгов, но эти грязнули и письменность с пергаментом? Возможность подобного абсурда ей даже в голову не пришло рассматривать.
— Смешные мишки.
Дальнейшие расспросы показали, что ни описания, ни местопребывание этих самых «смешных мишек» из аватары Источника вытянуть не получиться — такие подробности той были неведомы…
Раз уж речь зашла о достоинствах мелкой воспитанницы, то нельзя не отметить и ее недостатки. По мнению Азшары, он был всего один, но зато какой…
— Мам, а когда папа вернется?
… Девочка периодически пыталась узнать о судьбе второго родителя, в существовании которого почему-то была абсолютно уверена. Поскольку Азшара до сих пор так и не обзавелась спутником жизни, а создавала Источник она в гордом одиночестве, то с личностью предполагаемого отца у нее были связаны серьезные опасения. Ведь кто бы это ни был, он мог обладать таким же влиянием на могущественную аватару, как и она сама. И если с мыслью, что девочка любит кого-то еще кроме нее Азшара еще могла пусть и через силу, но смириться, то вот возможность лишиться этого милого чуда, обладающего могуществом, в потенциале сопоставимым с Источником, из-за прихоти неизвестной «второй половинки», ее неимоверно бесила, благо хоть дочь на вопрос: «Кого ты любишь больше?», уверенно отвечала: «Маму!». Последнее позволяло избежать большей части головной боли в будущем, оставляя за ней решающее слово в споре за Майвелл, но не снимало угрозы, например, такого плана, когда этот «отец» просто подойдет к дочери и скажет: «Пойдем со мной» и та ведь пойдет!
То, что «папа» вполне себе реально существует, она смогла понять из расспросов дочери и сразу попыталась установить его личность, логично предположив, что он должен иметь какое-то отношение именно к Источнику, а не к ее любовным интересам. И пусть тот был создан почти десять тысяч лет назад, но она смогла проследить все основные вехи его сотворения и функционирования… хотя теперь, наверное, правильнее было бы говорить — жизни.
Так вот, во-первых, в зал с Источником никто кроме нее никогда не входил: ни до его создания, ни после, ни тем более во время. И не потому что не хотели — многие жаждали проникнуть в святая святых Сель’Таласа, да и до сих пор не прочь были бы урвать хотя бы толику могущества, а потому что защитный комплекс чар — это то, с чего она начала творить Источник.
Во-вторых, она лично проверила каждую емкость с водой из Лунных колодцев, из тех что когда-то давно легли в основу Источника. Конечно, ее могли как-то обхитрить, или разумный, который теоретически мог заколдовать воду, был многократно опытнее и сильнее ее. Но думать, что отцом девочки является кто-то уровня Саргераса не хотелось, да и тот факт, что у Майвелл именно мама находится в приоритете противоречил данной гипотезе.
В-третьих, тот единственный, у кого была возможность, что-то сделать с эссенцией из Источника Вечности, был мертв. Пусть она и не видела гибель Иллидана собственными глазами, но… Ладно, самой себе Азшара могла признаться, что «в-третьих» в этой части вышло несколько недостоверным, и эльф вполне возможно стал рабом Н’Зота, однако это всяко произошло после того, как он набрал эссенции Источника, поэтому, несмотря на имеющееся у нее уважение к навыкам Иллидана, последние нельзя было сравнить с ее собственными достижениями на поприще познания магической науки, и предположение, что она что-то там не нашла, било по ее тщеславию, а потому отбрасывалось как ложное.
Четвертой была самая наиболее вероятная гипотеза на текущий момент. Каждый день тысячи эльфов, используя проложенную в Сель’Таласе систему энергетических каналов, зацикленную на Источнике, питали сердце королевства. И хотя Азшара постаралась приложить все усилия, чтобы сделать поступающую в Источник ману как можно более нейтральной, общедоступность энерговодов играла против нее, и даже наличие автоматической блокировки каналов для защиты Источника в случае выявления подозрительной энергии не сильно успокаивало Азшару в данном вопросе, ведь факт оставался фактом — она не была «матерью-одиночкой».
Как бы то ни было, пресловутый «отец» по умолчанию был записан во враги.
— Не знаю, Майвелл, не знаю. Самой бы хотелось знать. Может, он тебя разлюбил? — ответила Азшары стандартно.
— Не-е-ет, это же папа! — от дочери последовало не менее типичное возмущение, а вот далее диалог получил развитие, принципиально отличающееся от ранее случавшихся разговорах об отце. — А давай съездим к нему в гости?
Рука, поглаживающая голову девчонки, замерла.
— А ты знаешь, где он находится? — осторожно поинтересовалась королева, выждав небольшую паузу — ну, а вдруг дочка еще какое-нибудь откровение выдаст?
— Ага! Недавно узнала!
— Где?
— Где-то там… — девочка махнула рукой в сторону двери.
Азшара соотнесла указанное направление и стороны света, и оказалось, что «где-то там» может быть
