— Это…
— …дело семьи…
— …Уизли, так…
— …что не…
— …лезь! — попытались отбросить доблестную воительницу близнецы. Вотще. Остановить Лаванду не смог бы и стальной лист дюймовой толщины.
— …а если вы ему что-нибудь сделаете — я все Макгонагалл расскажу! — победоносно заявила Браун, не сдаваясь в игре «перетяни Рона».
— И правда, — пришла ей на помощь Джинни, — Фред, Джордж, я совсем не обиделась. Ну что поделать, если он мелет языком в два раза быстрее, чем думает головой?
Рон возмущенно встрепенулся, но в этот момент Лаванда дернула его особенно сильно, а близнецы — отпустили. Так что парочка грохнулась у диванчика в весьма… двусмысленном положении. Рон, оказавшийся сверху, с размаху зарылся лицом в верхние выпуклости Лаванды, уже вполне себе начавшие формироваться, чтобы не сказать более.
Лаванда открывала и закрывала рот, не зная, что сказать… а может быть — и оглушенная ударом… но ронова плеча при этом из рук не выпускала.
Рон постепенно осознавал, что именно случилось, и на чем это таком мягком он лежит. Было забавно наблюдать, как через рыжую шевелюру начинают просвечивать багровые уши. Рон попытался вскочить, но намертво зафиксированное в нежной девичьей ручке плечо не позволило ему это, и он сумел лишь чуть приподняться, после чего рухнул обратно.
— Рон, ты… не ушибся? — спросила Лаванда, выпуская плечо, но не спеша оттолкнуть подростка. Рон отрицательно покачал головой, не поднимая лица.
Тут он сообразил, что его уже не держат, и вскочил.
— Лаванда, я… Спасибо… и… это… прости?
Краснеющий и запинающийся Рон был настолько всем в новинку, что в гостиной Гриффиндора воцарилась тишина. Все смотрели на Рона. Тому было уже некуда краснеть, так что понять, как он себя чувствует, не прибегая к эмпатии — было решительно невозможно.
— Наверное, это любовь, — прошептала мне Миа.
Мне оставалось только согласиться, и несколько пересмотреть свои взгляды на Лаванду Браун и ее роль в мировой революции.
Из носа Рональда, не так давно поврежденного кулаком Невилла, закапало красным.
— Ой, Рон, у тебя… у тебя кровь идет! — захлопотала подскочившая Лаванда. — Пойдем, тебе надо умыться… и зайти к мадам Помфри!
Девочка уверенно потянула рыжего в сторону умывален.
Это был подходящий момент для вмешательства, которого я не мог поручить Аналитику команды и принципалу ковена. К сожалению, тут требовалась работа не ученического уровня, хотя бы потому, что проверять ее качество будет Великий маг.
Я аккуратно коснулся сознания Шестого Уизли. Идея, подброшенная Джинни, относительно мести Гарри Поттеру за все сразу — уже успела укорениться в его душе, а вот об источнике этой идей — подросток поспешил позабыть, успешно доказав себе, что «уже давно об этом думал», и что «эта наглая малявка тут совсем не при чем». Так что понадобилось лишь самую капельку вмешаться, используя чары варпа, в чем-то напоминающие обливиэйт… Так что теперь выяснить, откуда в голову Ронникинса зашла эта мысль — не сможет даже Дамблдор. По крайней мере, я на это надеюсь.
Близнецы переглянулись и расплылись в улыбках.
— Ронни-бой…
— …помни: Большой…
— …брат смотрит на…
— …тебя!
Рон вздрогнул. А буксирующая его Лаванда только возмущенно фыркнула, так что парочка быстро исчезла из виду.
В коридорах Хогвартса всевластно расположилась Тьма. И только холодные звезды мерцали высоко в небесах, бесстрастно наблюдая с высоты за судьбами смертных. Двое подростков крались по этим залитым тьмой коридорам, решив, что замысленное ими дело — темное, а потому — требует темного времени суток. Зря, конечно. По-настоящему темные дела творятся при ярком свете Солнца.
Бойтесь в час полуденный
Выйти на дорогу
В этот час уходят ангелы
Поклониться Богу
В это время демонам
Власть дана такая
Что трепещут души праведных
У преддверья Рая.
Ну а уж если очень надо скрыть свои дела — то и время надо выбирать на рассвете или незадолго до него, когда отстоявшие «собачью вахту» часовые, даже знающие об этом подвохе — непроизвольно мечтают оказаться, наконец-таки, в теплых постелях.
Впрочем, о чем это я? Откуда такие вещи знать двум юным волшебникам? Понятное дело, что у них о реальности существуют весьма причудливые представления. И не только о реальности маггловского мира, но и о реальности вообще. Впрочем, дети-неволшебники от детей-магов в этом мало чем отличаются. Так что мысль о нарушении школьных правил и выходе за пределы общежитий Домов в ночное время — однозначно рассматривается ими как доблесть и приключение.
Для рыжего гриффиндорца, участвовавшего в ночной вылазке, сама мысль о том, что кто-то подумает, что он испугался — была как бы не хуже мысли о смерти, которая в таком возрасте воспринимается разве что теми, кто реально постоял на краю. Ну а участника-рейвенкловца грела мысль, что он докажет одолевшему его малолетке превосходство пера над мечом и его, последователя и ученика Ровены Рейвенкло, изощренного интеллекта — над грубой силой.
Завернувшись в тени, и пребывая почти вне мира, я следовал за благородными мстителями, тихо усмехаясь про себя. Детишки и не знали, что если бы не Кай — то рыжий, выходя из гостиной Гриффиндора — нарвался бы на своего декана. И только то, что спускаясь по лестнице из спальни, Рон споткнулся, и чуть было не подвернул ногу — уберегло его от встречи. Ну а Билл — тот и вовсе должен был испытать всю радость ночного общения с Ужасом Подземелий никак не менее трех раз. Тем не менее, все старания Судьбы были парированы волей Оракула, и наши герои — успешно выбрались из замка и двинулись к теплицам.
Ночной Хогвартс безмолвной громадой высился над Черным озером. Волшебные факелы были погашены, и только полная луна освещала дорогу к желанным теплицам.
Жуткий вой, полный неизбывной муки древнего проклятья, ярости и жажды крови, раздался со стороны Хогвартса. Видимо, заглушающие чары не давали услышать Ремуса Люпина только тем, что был внутри замка. Тем же, кто оказался снаружи — мало не показалось. Сломя голову юные авантюристы рванули строго вперед, туда, куда глаза глядели — то есть, к счастью, прямо к теплицам.
В себя мстители пришли уже внутри нужной теплицы. На отработки оба попадали часто, и, хотя, большей частью их трудовыми успехами командовал Филч, но и к декану Барсуков оба залетали не так уж редко. Вой не повторялся. Видимо, Люпин все-таки выпил с вечера аконитовое зелье, поставляемое ему Снейпом, и сумел взять себя в руки после краткосрочного срыва.
Двое дрожали в углу теплицы.
— Билл, что это было? — преодолев дрожь, спросил Рон.
— Не знаю… — ответил бледный Рамзи. — Это выло где-то в замке. Но ведь этого не может быть! В замке не может быть чудовищ! Попечительский Совет не позволит…
— Ага, — кивнул Рон, — и цербера в Хогвартсе не может быть, и тролля, и тем более — василиска и призрака Темного Лорда…
— Ты что несешь? — возмутился рейвенкловец. — Конечно — не может! Теория запрещает появление столь опасных тварей в школе! Хотя… — тут он вспомнил о тролле, который чуть не убил Поттера и Грейнджер в позапрошлом году… но помотал головой. — Все равно, если мыслить рационально — этого не может быть, а потому не следует придавать значения россказням…
— Россказням?! — возмутился рыжий. — Да я все это сам видел! Лично! А призраком Темного лорда — даже был одержим! Чуть Джинни, между прочим, не убил. Она дура, конечно, но такого…
— Ладно-ладно… — вскинул руки ладонями вперед Рамзи. — Видел, так видел… — а сам при этом подумал настолько громко, что его мысли не надо было даже специально читать: «мало ли какие заклятья иллюзий мы еще не учили…»
Помирившись и примирившись, мстители двинулись дальше, все еще нервно оглядываясь и вздрагивая.
Разумеется, школьников никто не оповестил о том, что вход в теплицы — заклят, так что войти школьник может только в сопровождении, или же — с прямого разрешения декана Хаффлпаффа. Однако, заклятья все-таки рассчитаны на то, чтобы не пустить детей, а не одного из Повелителей Хаоса. Так что взломать я их успел прежде, чем Рон и Билл дошли до дверей. Ног, разумеется, взламывать их «чисто» я даже не собирался, оставив следы нескольких детских ошибок, типичных для новичка в этом хитром деле.
Рон вошел в теплицу первым. Нервно оглядываясь, гриффиндорец прошел между грядок и махнул рейвенкловцу, что путь свободен. Двое мстителей прошли в тот самый угол, который был нужен и мне.
— Так… — заявил Рамзи. — Ты выкапываешь вон тот кустик, а я — этот… а потом — оставляем клок с мантии Поттера и валим отсюда…
Я улыбнулся, оставаясь незамеченным детьми. Мстители даже не задумались о том, что кусок ткани, вырванный случайно, и такой же кусок, но отрезанный заклинанием — выглядят очень по-разному. Но просвещать их об этом я как-то не собирался. Думаю, деканы их Домов им об этом и без меня расскажут.
