мы послали их так много?
Гарри кивает, сбитый с толку тем, что гоблин вдруг ему поверил.
— Я никогда не получал никаких писем. Ну, кроме школьных писем и двух других.
— Поподробнее об этом, — медленно гоблин снова начинает идти.
— После первого года обучения в моей… резиденции в маггловском мире появилась сова. В нём было письмо от матери мальчика, который возомнил себя моим другом, хотя мы никогда не поддерживали никаких контактов. Второе письмо я получил меньше часа назад. Его принесла мне моя сова. Кроме них я получал только школьные письма. О, и в течение нескольких недель на втором курсе я был подписан на «Ежедневный Пророк».
Гарри вспоминает последнее письмо и ошеломлённое выражение лица Гермионы, когда она вырвала у него из рук его результаты СОВ и просмотрела их, уже на полпути к успокаивающей речи о том, чтобы он не чувствовал себя плохо из-за того, что не получает исключительных оценок, и ругая его за это, прося учиться больше. Она останавливается на полуслове, когда понимает, что Гарри получил Превосходно по всем предметам. Этот момент почти компенсировал ревнивые разглагольствования Рона, моргающие совиные глаза Джинни и снисходительные размышления Гермионы о том, как Гарри, скорее всего, просто сжульничал.
— Вы — Гарри Поттер, — медленно произносит гоблин. Он подводит Гарри к стулу напротив массивного стола в боковой комнате, больше похожей на оружейную, чем на кабинет.
— Да, — отвечает Гарри вопросительно.
— Люди пишут Вам письма с тех пор, как Вы «победили» Тёмного Лорда.
Гарри по-совиному моргает.
— Как это? Я не получил ни одного.
— Неудивительно. Ваш Магический Опекун, вероятно, установил вокруг Вашего маггловского дома защиту от сов.
Гарри скрипит зубами при мысли, что дом Дурслей — его дом, но понимающе кивает.
Гоблин продолжает:
— Ваш Магический Опекун также должен был отдать Вам все письма и убрать защиту, когда вы начали своё магическое образование, или, по крайней мере, настроить её так, чтобы она пропускала одобренные письма. И я уверяю вас, — он сурово смотрит на Гарри, — что Гринготтс был бы одобрен отправителем.
— Поскольку мой Магический Опекун, — говорит Гарри, возможно, слишком резко, — вряд ли заслуживает этого звания, потому как потратил больше времени, пытаясь манипулировать мной, а не делиться информацией, я думаю, что защита от сов никогда не снималась и не модифицировалась.
Улыбка гоблинов крайне не характерная для них вещь, состоящая на четверть из убийственности и на шестую часть из кровожадности, но Гарри всё же демонстрирует её.
— Ваш Магический Опекун — Альбус Дамблдор?
Гарри даже не удивляет, что «слава» директора школы распространилась так далеко, и мнение о нём одинаково у Тёмных семей и существ вроде гоблинов. Он кивает.
— Можем заверить Вас, наследник Поттер, что мы в Гринготтсе чертовски разъярены этим происшествием и разберёмся в этом. Вы также можете быть уверены, что теперь вы получите письма от Гринготтс и что мы не будем обвинять вас в нарушении сроков. Мы возместим вам штрафы, которые мы сняли с ваших Хранилищ, когда вы не явились на несколько встреч, и вместо этого взыщем их с вашего… опекуна.
В оцепенении Гарри благодарит гоблина, который приказывает принести Кольцо Наследника. Это маленькое, почти незаметное золотое колечко, созданное, чтобы не мешаться. Оно исписано защитными рунами и содержит герб семьи Поттер. Гарри надевает его на подобающее ему место на среднем пальце левой руки и смотрит, как он меняет размер.
— Спасибо за визит в Гринготтс, наследник Поттер, — говорит гоблин. — Мы разберёмся со всем остальным.
Ещё одна из тех самых тревожных улыбок гоблинов, и Гарри выводят наружу.
Он машинально идёт за своими школьными принадлежностями, с трудом вспоминая, что его сундук и все вещи внутри остались в поместье, в котором его держали, его мысли возвращаются к тому, что произошло в банке.
Перенаправление почты. Сколько же он всего пропустил?
***
Поездка на поезде проходит незаметно. Гарри удаётся отделаться от громко жалующегося Рона, ещё более громко ворчащей Гермионы и кокетливо подмигивающей Джинни, и он садится в своё обычное купе. К нему никто не присоединяется, и он проводит время за чтением своих школьных учебников, не имея возможности сделать это раньше, поскольку он получил их всего час назад. Если даже он часто вспоминает твёрдый пол подземелья, жгучую боль во всём теле и нелепые фразы в книгах по этикету, то делает вид, что этого не происходит.
Нет ничего хуже, чем кошмары о том, что я-могу-прикоснуться-к-тебе-Круцио-сны-где-меня-убивают-пытают-. Они раздирают его на части, от них он страдал и в прошлом году, но теперь он притворяется, что в этом году этого не повторится.
Всё в порядке. Обмани себя и обмани мир. Ничего плохого не происходит, ничего плохого с Гарри не происходит.
Он не видит крови, когда закрывает глаза, не слышит криков, когда ложится спать, и не чувствует фантомной боли, когда расслабляется.
Всё в порядке.
Всё идеально.
Если бы только он мог также игнорировать эти чёртовы чувства, которые его чёртова умная-жестокая-удивительная-убийственная родственная душа продолжает случайно посылать ему…
Всё началось вскоре после освобождения Гарри. Он злился, когда был настолько счастлив, насколько это было возможно, общаясь с Вальбургой, и радовался, когда всё, что он хотел сделать, это проклясть Рона и Гермиону. Не понадобилось и дня с книгами из библиотеки Блэков, чтобы узнать, что теперь, когда они видели друг друга несколько раз, односторонняя душевная связь делает всё возможное, чтобы сблизить Тёмного Лорда Волдеморта и Гарри, чтобы стать завершённой.
Гарри испытывает чувство неловкости из-за того, что получает информацию о своей родственной душе вне сна. Он понял, как держать свои чувства при себе после того, как Тёмный Лорд становится подозрительным и осторожным, почувствовав раздражённые эмоции Гарри после визита директора, когда он только что с радостью запытал нескольких маггловских подонков до грязных маленьких молекул. Чувствуя себя виноватым за то, что побеспокоил свою вторую половинку, Гарри забрал все свои чувства. То, что Тёмный Лорд Волдеморт не понял их связи и не перекрыл её со своей стороны, является лишь последствием его решения.
Тем не менее, если бы он начал испытывать подобные чувства в то же самое время, когда их испытывает Гарри, это было бы очень полезно.
Но спокойствие родственной души важнее всех неудобств, независимо от того, какие аргументы против этого может придумать мозг Гарри. Логика не всегда побеждает чувства.
Прежде чем прибыть в Хогвартс, Гарри вспоминает про письмо, которое принесла ему дорогая Хедвига. Он нащупывает его, мгновение раздумывая, прежде чем решает открыть. Уверенный почерк кажется ему смутно знакомым, и на
