alexz105 - Гарри Поттер и темный блеск

Долохов мстительно улыбнулся. Сегодня, голубчики, мы с вами не встретимся. Это разведка боем. Если дать отпор их союзникам, то Упиванцы в бой не полезут. Вот только все секреты и возможности обороны показывать нельзя.

— По великанам Обжигающими, по дементорам Ослепляющими, по кентавроидам Оглушающими. Щитами пользуемся, боевые связки не применять! Вперед!

Великаны застряли у ворот. Щиты замка держали ворота, и гиганты скоро изломали свои дубины в щепки. Они заметались в поисках больших камней, но вокруг мэнора было тщательно прибрано. Обжигающие заклинания, наконец, подожгли одеяние одного из них — ткань, изготовленная из переплетенных веревок, вспыхнула. Великан с ревом рухнул в ров с водой, сбив при падении полдесятка дементоров и накрыв выплеснувшейся волной еще полсотни кентавроидов. Дементоры облепили щиты и пытались тянуть с них энергию. Но щиты оказались темномагические, так что они и сами были не прочь высосать энергию из незваных гостей. Почуяв неладное, дементоры кинулись врассыпную, но не тут–то было — два десятка этих тварей намертво приклеились к щитам. Они извивались и дергались, пытаясь освободиться, а затем, теряя силы, постепенно распадались и тонким прахом осыпались под стены. Строй Упивающихся начал медленно отступать все дальше и дальше.

И тут над равниной перед крепостью возник гигантский вихрь. Из него посыпались десятки и десятки кентавров в светлой одежде. Черные кентавроиды завизжали от ярости и попытались их атаковать. Но их луки, обильно орошенные водой изо рва, ослабли, и стрелы бессильно падали, не долетая до врагов. А вот кентавры на ярость время не тратили. Как только из прибывших образовалась первая сотня, масса мускулистых бойцов, ощетинившись копьями и луками, ринулась в атаку. Черные кентавры не отступили, но положение их было безнадежно. Спустя пять минут окруженный со всех сторон отряд кентавроидов таял, как весенний снег, под ударами генетических родственников. Спустя пятнадцать минут все было кончено. Отряд кентавров, держа на пиках отрубленные головы черных кентавроидов, развернулся в сторону строя Упивающихся. Единый вздох пронесся над полем боя. Слуги Темного Лорда группой аппарировали. Но полтора десятка Упиванцев остались на месте. Они побросали палочки и подняли руки вверх. Долохов сразу понял. Это дезертиры. Те, кто решил оставить службу Лорду.

Дементоры увидели, что их бросили, быстро сгруппировались и с нарастающей скоростью понеслись прочь от замка на юг.

— Сонорус! Господа кентавры, просьба не трогать пленных. Мы их заберем.

Предводитель кентавров выкрикнул проклятье, развернул строй, и кентавры со своими жуткими трофеями ринулись в сторону вихря, который лениво кружил поодаль. Воздушная воронка услужливо подхватила их, фыркнула на всю равнину ветром и унеслась вдаль.

Гарнизон к тому времени добил великанов залповыми заклятьями, и столпился на южной стене, осматривая поле битвы.

На равнине и склоне холма валялись обезглавленные трупы черных кентавров. Перед воротами громоздились обгоревшие туши великанов. Под стеной небольшими кучками пепла высились останки высосанных дементоров. Все сработало. И ничего самого секретного не показали. Зачет!

— Ну что встали? Эй, новобранцы! Подходите ближе. Ваши союзнички намусорили вокруг крепости, а вам, ребята, убирать! И побыстрее! Свет погаснет минут через двадцать. Поднимайте палочки и за работу!

Сознание возвращалось медленно, толчками. Временами откатывало назад, и вновь перед глазами колыхалась багровая муть. Наконец, Гермиона проснулась и открыла глаза. Мягкий свет, задернутые шторы, ряд кроватей заправленных белоснежными покрывалами. Понятно. Больничное крыло. В кресле у кровати сидела профессор Макгонагал. Она дремала. Лицо профессора трансфигурации было уставшим и осунувшимся, а вокруг глаз темнели круги.

На глаза Гермионы навернулись слезы. Она никогда не задумывалась над тем, как жили ее преподаватели. Они были — и все. Где их семьи и есть ли у них семьи? Где они проводят летние каникулы? Есть ли у них дети? Макгонагал — старая дева? Не похоже. С ее скрытой страстностью и внутренним благородством! С ее любовью к детям! Неужели служение Хогвартсу требует таких жертв? Ведь жизнь одна. Второй не будет. В чем она видит смысл своей жизни? В своих учениках? Но ведь они уходят. Каждый год уходят. И при встрече улыбаются и здороваются. Правда, не все. Рассказывают о себе, о своих заслугах и победах, а самим им не интересно, как дела у профессора. И как у него здоровье. Хотя могут спросить. Из вежливости и для галочки. И все. Следующей встречи может и не быть.

Профессор Макгонагал, как будто разбуженная мыслями Гермионы, заворочалась и открыла глаза. Несколько мгновений в этих глазах была безмятежность и спокойствие. Но потом взгляд сфокусировался и лицо Макгонагал застыло. Гермиона внутренне сжалась. Похоже, дела нехороши. Минерва сделала над собой усилие, от которого портрет Парацельса на стене сморщился, как от зубной боли, и улыбнулась Гермионе.

— Здравствуйте, мисс Грейнджер.

— Здравствуйте, профессор, — Гермиона заметно нервничала. Потом она заметила, что Макгонагал нервничает еще больше и девушку это почему–то успокоило.

— Что–то случилось, профессор?

— Да, мисс Грейнджер. Случилось. И именно об этом надо поговорить. Вопрос очень деликатный. Магическая тема далека от трансфигурации. Я рискнула попросить присутствовать при нашем разговоре профессора Флитвика, поскольку он гораздо глубже меня разбирается в сложных и не слишком светлых заклятиях. Но если вы возражаете…

— Я не возражаю.

— Не торопитесь с ответом. Вопрос очень сложный и одновременно — очень деликатный. Давайте так. Я расскажу вам то, что знаю сама, а потом вы решите, звать ли нам профессора Флитвика.

— Хорошо.

Макгонагал перевела дух, помялась и начала рассказ. Он был недолгим и очень осторожным. Макгонагал избегала резкостей и словесных красот. Но ученица все равно была в шоке.

— Как это возможно? Гарри во мне? О, ужас! А что он видит или слышит? Он и сейчас нас слушает?

— Успокойтесь, Гермиона! Пока он еще ничего не слышит и не видит. Но это неизбежно случится.

— Профессор, сделайте что–нибудь! Это невозможно! Он будет подслушивать мои мысли? Он будет знать обо мне больше, чем родная мать? От него будет не спрятаться, не скрыться? А как мне жить? Великий Мерлин! А в спальню, в ванную, в туалет? Тоже с ним?! Я не могу. Я не хочу. Вы не понимаете!

— Девочка моя, я тебя прекрасно понимаю! Сделать ничего нельзя. Ты поступила опрометчиво. Ты сама создала такую ситуацию. Пойми, это не мальчик, это не Гарри. Это клубок ментальных связей, сопутствующих хоркруксу в твоем сознании. Это часть твоей психики. Она будет пытаться вести себя самостоятельно, но это иллюзия. Единственный хозяин своему телу — ты! Могут быть неловкости и накладки, но никому рассказать о них он не сможет. Гарольд прекрасно осознает меру своей ответственности, и не будет провоцировать хоркрукс на нарушение твоего душевного равновесия. Ты должна притерпеться к присутствию Гарри в твоем сознании и понять, что это часть тебя. Это будет непросто, но ты справишься.

Гермиона всхлипнула и затихла. Перед ее внутренним взором проносились сцены — одна ужаснее другой. Она нерешительно посмотрела на Минерву и нашла в ее глазах лишь понимание и сочувствие.

— А мистер Флитвик все знает?

— Ммм… в общих чертах. Ему известно, что одна из учениц по трагической случайности стала жертвой обстоятельств.

— Ну да! И ему не хватило ума сложить два плюс два, чтобы понять, кто это!

— Гермиона, у профессора Флитвика три дочери с очень непростой судьбой. Он один из немногих, кто отнесется к тебе без обидной иронии. Ты зря боишься.

— Хорошо. Пусть он придет.

— Я сейчас вызову его. Постарайся быть учтивой и воспитанной девушкой.

— А что мне остается? Мне не оставили выбора!

— О чем вы говорите, мисс Грейнджер? Не понимаю! У разумного человека выбор есть всегда. Вы будете самоутверждаться за счет ваших учителей? Или примете их помощь?

Гермиона поняла, что зарвалась. Она сама не могла определить, что ее больше раздражает — наличие в ней хоркрукса Гарольда или огласка этой информации? Делать нечего. Надо смириться, вытянуть максимум сведений из профессоров и понять, что ее ждет дальше.

— Вы правы, профессор Макгонагал! Профессор Флитвик может помочь мне. Разумеется, я принимаю вашу помощь. Вашу и профессора Флитвика.

Макгонагал раздумчиво покачала головой. Последняя фраза Гермионы обрушила все ее иллюзии. Откровенного и душевного разговора не получилось. Вышло какое–то совещание авроров. Девушка замкнулась и теперь ее единственная цель — набрать как можно больше информации о своем положении. Дверь почти бесшумно распахнулась и над подушками стала видна макушка профессора Флитвика. Он подошел к кровати Гермионы и тут же наткнулся на предостерегающий взгляд Минервы. Значит, что–то пошло не так. Жаль. Профессор посуровел и пытливо всмотрелся в лицо студентки. Сжатые в линейку губы. Нервный затравленный взгляд. Подрагивающие кисти рук.