мечтала, – ответила та, смахнув слезу, – теперь дело за Малфоями.
– Думаю, они выполнят просьбу Лили...
...На следующую ночь уже другой сомнительного вида тип отирал забор возле разрушенного имения Поттеров. Он прошёлся вдоль забора, прислонился к фонарному столбу и устало потёр кулаками глаза. "Чёрт! – подумал он. – Нас тут уже вся деревня знает в лицо! Тоже мне, тайное наблюдение! Не мог что ли Колобок хоть на одну мантию-невидимку разориться? И за чем тут следить? Только совы летают! А чего им не летать-то, если раньше в доме была совятня? А вообще обнаглели, сволочи, уже и в самом доме устроились!"
Он устало привалился к фонарному столбу и закурил очередную сигарету. Глубокомысленно пуская в небо колечки дыма он не заметил, как в доме возникло какое-то неуловимое движение. А через несколько секунд в окне, прямо из воздуха, появилась изящная женская рука с волшебной палочкой, сделала короткий пас в сторону тайного соглядатая, после чего он сладко зевнул и улёгся спать прямо на снег. Скрипнула входная дверь дома, потом калитка, на снегу отпечатались чёткие женские следы. Из воздуха снова появилась женская рука с волшебной палочкой. Насколько пасов и аккуратная кучка окурков возле фонарного столба превратилась в пробковый коврик, плед и подушку. Сонный соглядатай поднялся в воздух и опустился на этот коврик, сверху на него опустился плед. Соглядатай блаженно повернулся набок, положил руку под щёку и чему-то сладко улыбнулся во сне.
Снова скрипнул снег, новая цепочка следов направилась к калитке, которая сама собой закрылась. Через минуту в глубине дома вспыхнул слабый свет, который, впрочем, быстро погас. Две совы вылетели из развалин дома и скрылись в ночи. На Годрикову лощину снова опустилась ночная тишь, нарушаемая только мерным сопением спящего наблюдателя...
***
...Лили сняла мантию-невидимку. Она снова была в своей гостиной. В своём доме. Целом, таком тёплом и уютном. Контраст по сравнению с тем, что она только что видела, был потрясающим. Тьма, холод и висящее в воздухе, почти ощутимое на ощупь ощущение ужаса и смерти. И воспоминания. Её собственные воспоминания. Её воспоминания из тойвселенной, которые навалились на неё в этот раз. Лили села на диван и закрыла лицо руками.
– Ты как? – Джеймс присел на пол рядом с ней.
– Ужасно! – простонала она. – Я ведь только коснулась всего этого и... это просто невозможно... А ведь Гарри жил в этом! И снова пойдёт туда.
– Но если мы не пустим его, он не простит этого ни нам, ни себе.
– Я знаю... Как мы можем ему помочь?
– Уже то, что мы любим его и ждём, делает нашего мальчика сильнее...
***
...Соглядатай проснулся от мощного пинка. Он попытался вскочить на ноги, но запутался в пледе и снова упал на снег, заработав ещё один пинок.
– Хватит! – раздался откуда-то сбоку голос его командира. – Проснулся наш соня! Совсем обнаглел! Устроился посреди улицы, с комфортом!
– Я это... Это не я!
В ответ раздалось согласованное ржание.
– А кто? – с издёвкой спросил один из громил, окружавших сонного соглядатая. – Нет, ребята, это Поттер тут задрых! Его мертвая мамочка в дом не пустила, за то что из школы сбежал!
Снова раздался взрыв хохота.
– Да не знаю я кто! – снова выкрикнул филёр-неудачник. – Стоял у столба, курил, и вдруг просыпаюсь!
– Ага! От честно заработанного шпендаля!
– Ладно, соня! – сказал гадко лыбящийся командир. – Пошли к Колобку, ему всё и расскажешь! И постельку свою прихвати!
Выслушав печальную повесть о ночном происшествии, Фадж (а колобком эти горе-авроры звали именно его) пришёл в дикую ярость. Оставшиеся в приёмной товарищи уснувшего соглядатая (а в кабинет министра он попал в сопровождении одного только своего командира) могли разобрать лишь отдельные слова и фразы:
– ...Урод!... Козлы!... как последние лохи... да и без него!... чему вас только учили!... я не за это деньги...
В конце концов дверь кабинета с шумом распахнулась и красный как рак проштрафившийся наблюдатель вылетел оттуда словно получил мощного пинка. А может и в самом деле получил, потому что следом за ним вышел его командир, потирая колено.
– Да я же! Я! – начал было этот соглядатай, но командир грубо прервал его:
– Пшёл вон! Думал, тебе галеоны за сладкий сон будут платить! Ну-ка ребята, покажите ему дорогу!
Бывшие товарищи грозно надвинулись.
– Братцы! Ну нельзя же так! Ведь даже жалование за месяц... – в голосе изгоняемого слышались жалобные нотки, но бывшие дружки уже подхватили его под руки и вытащили в коридор. Из коридора донеслось: – Суки! Ещё помянете меня! И вас та...
Раздавшийся вслед за этим грохот возвестил, что бывший член этой команды отправился считать ступеньки. Его командир, вернее, уже бывший командир, вышел вслед за своими бойцами.
– Туда и дорога! – удовлетворённо произнёс один из его подчинённых, потирая руки. – Нам больше достанется.
Командир мрачно кивнул и охладил эти ожидания:
– Не достанется. Наблюдение снимаем, премии всех лишили.
– Почему?! – раздались со всех сторон недовольные вопли.
– А потому, козлы, что работать надо уметь! Торчали там на виду, как идиоты, местные уже в аврорат написали, а сегодня вообще спектакль устроили. Утащили бы его тихонько и разобрались
