Кое-как успокоившись (на помощь пришел Борат), я поудобнее устроился на скамье и прикрыл глаза. Близость реки уже давала о себе знать, ветер еще усилился. Не самую удачную локацию мы выбрали, щас и мне на башку листьев накидает еще, буду как дитя леса разгуливать. Хотя Юри бы такая фотосессия пошла, в осенних листочках. Подобные сеты всех фотографов кормят в сентябре-октябре.
— Красиво здесь, — сказала Юри, глядя куда-то вдаль, мимо домика с симпатичной рыжей трубой.
— Да, — согласился я, — но там, куда мы идем, даже еще красивее, чесслово.
— Ты п-продолжаешь з-завлекать, Г-гару, — заявила она, — не б-боишься слишком взвинтить о-ожидания?
Вот и нет. Я уже на ошибках старины Тодда Говарда научился и уровень хайпа, так сказать, строго соизмеряю с конечным результатом. Как только она увидит, то поймет, что Игорян слов на ветер не бросает… бОльшую часть времени.
— Ни капельки. Я уверен в себе на все сто, Юри, и еще на десяток процентов сверху.
(представь, как классно она будет выглядеть в этой позе)
Да и в любой другой. Но щас думать об этом не будем, а то придется снова Бората вызывать, а я бы предпочел, чтоб его образ на подкорке не отпечатывался лишний раз.
— Извини меня, п-пожалуйста.
Эти слова живо заткнули неумолчный внутренний голос. С одной стороны, хорошо, потому что он успел мне надоесть, а с другой… что случилось?
— Юри, что такое? — встревожился я, — ты в порядке?
Она покачала головой.
— Я т-тебя попросту з-задерживаю… ты н-наверняка придумал что-то интересное, а я… я развалилась на полдороги, к-как б-бракованный м-механизм… ты, н-наверное, у-уже жалеешь, что меня п-пригласил. Если т-так, то я не обижаюсь… одной мне п-привычнее.
(это был первый раз за долгое время, когда я обедала с кем-то другим)
— Эй, — я осмелел и осторожно взял ее за обтянутое свитером запястье. Старался не сильно давить, вдруг задену шрамы или ранки, некоторые могли и свежими оказаться, — не переживай из-за этого. Да, кое-что я придумал, но это не значит, что мы не можем от плана отступить, если вдруг того захотим. Когда ты только пришла, я же сказал, мол, не стесняйся. Мне, в принципе, вообще нет большой разницы, где погружаться в «Портрет Маркова». Черт, при желании можем хоть на этой лавке расположиться.
Юри повернулась ко мне вполоборота; солнечный свет падал прямо на лицо, и я превосходно видел румянец на щеках и бисеринки пота над верхней губой. Она правда вымоталась за время пути, какую же я дурость придумал, вот бы подзатыльник себе выписать.
— Для меня лично локация имеет ноль значения, потому что все, чего я хотел, это провести время с тобой. И это удалось.
(а большего мне и не надо!)
Я почувствовал легкую дрожь — кажется, у бедняги руки затряслись. К такой откровенности она не была готова. Но раз уж начал, не смогу на полпути стопорнуться.
— И еще знаешь, что? Может, уже говорил, но повторить будет не лишним. Если тебя кто-то игнорит, будь то за обедом, в классе или где бы то ни было — это ИХ проблема, не твоя. ОНИ лишают себя твоего общества. Если для кого-то лучше потрындеть о всякой ерунде, сериальчик там обсосать очередной или сплетни перетереть, чем пообщаться с умным, чутким и интересным человеком, то флаг им в ж… кхм, в руки и барабан на шею. И когда эти людишки потом осознают свою фатальную ошибку и придут к тебе на поклон, ты им скажешь «простите, ребята, вы в моей когорте не котируетесь». Вот как-то так.
Фух, даже утомился что-то. Наверное, над дыхалкой нужно поработать немного, проседаю на длинных дистанциях. Юри поначалу на мои слова никак не реагировала… ну или мне так казалось. Уже успел испугаться, что слишком хардкорно ее озадачил, когда она вдруг… рассмеялась. Абсолютно счастливым, искренним смехом. Без стеснения, без тревоги и без необходимости поддерживать имидж благообразной ученицы.
Слышать его было исключительно приятно.
— «В моей к-когорте не котируетесь» — повторила она, когда действие смешинки стало сходить на нет, — это абсолютно бессмысленная ф-фраза, п-понимаешь?
— Ну так в этом и соль, — сказал я, — потому что главное не слова, а эмоция. ВЫРАЖЕНИЕ ПРЕНЕБРЕЖЕНИЯ.
— В р-рифму сказал, все-таки не зря в клуб ходишь, — подметила Юри, и мы снова расхохотались.
А все ж хорошо выходные начались. Сейчас меня ничего не заботило — ни грядущий через неделю фестиваль, ни привет из потустороннего мира, ни даже то, что мои чертовы брюки сзади все же промокли, потому что плохо поверхность протер. Все это ничего не значило. Потому что вот этой вот парой часов я сделал жизнь человека немножко лучше. Даже если принять самый безысходный сценарий, допустить что Моника права, и мир потом ресетнется, пусть не через два дня, а через неделю, оно того стоило.
Я-то запомню, что это было.
Не знаю, сколько прошло, может, пара минут, а может, полчаса. Нам не приходило в голову время мониторить. Никто из нас по неотложным делам не опаздывает, можем себе позволить.
— Пойдем, — Юри одернула свитер и поднялась на ноги, — сейчас самый разгар дня, на площадку начнут д-дети собираться.
— Ты уверена? — спросил я, — точно отдохнула?
— Стопроцентно, — заверила спутница, — к тому же мне не терпится узнать, что ты там приготовил.
Я улыбнулся. Черт, надеюсь, что по итогам этого рандеву меня не отправят в отставку в связи с утратой доверия, как у нас принято.
— Тогда прошу.
Я протянул руку, но Юри в кои-то веки вздумала проявить инициативу. Да еще как… взяла меня под локоть.
— Идем.
Глава 26
Передышка нам обоим пошла на пользу. Пусть идти оставалось немного, но с учетом того, что и обратно пешком пилить придется, то я принял правильное решение. Проваляться в койке без сил весь следующий день совсем не хотелось. Когда впереди замаячили очертания берегов реки, и послышались крики птиц, пытавшихся наловить рыбешки себе на обед, я улыбнулся.
— Вот мы и на месте.
Тот, кто благоустройством города занимался, все же немножко недоработал — парк вокруг речки так и не разбили, хотя простор для этого имелся. Но кое-что все-таки сделали. Несколько лавочек поставили. Сейчас они пустовали, но я готов был поставить шляпу Боярского на то, что к вечеру, когда зажгутся фонари вдоль моста, здесь от обжимающихся парочек будет не продохнуть.
(да ладно. ты уверен, что у местных неписей хватает на такое ресурса? я вот лично нет)
Да не тянут они уже на неписей. Даже гениальный прогер не напишет такой искусственный интеллект, да и нейросетки на столь продвинутом уровне не оперируют. Живые они. По крайней мере, мне так кажется. И уверенность эта только усилилась, как только я услышал звонкий лай. Который стремительно приближался по откосу, ведущему к берегу.
— Трюфель, ты куда? Ко мне, малыш, ко мне! — послышался голос. Судя по всему, принадлежал он какому-то ребенку.
Перед нами появился среднего размера пес. Благородное имя дали ему явно в шутку, потому что был Трюфель обычной дворнягой. Помесь таксы с кем-то еще, черт их разберет. У матери сейчас живет похожий, тоже с улицы подобрала. То еще страшилище на вид, но нрав золотой. Юри немного напряглась при виде собаки и прижалась ко мне. Даже сквозь свитер я почувствовал, как часто у нее колотится сердце.
— Боишься? — спросил я.
— Н-нет, — смутилась она, — п-просто не люблю г-громкие звуки.
И как она при этом фильмы ужасов смотрит? Там нынче скример на скримере в стандартных картинах, да и мейнстримные этим грешат, всякие «Астралы» с «Заклятиями».
— Понимаю, — согласился я, — тоже не любитель, когда по ушам бьет. Ты не переживай, я тебя в обиду никому не дам, ни Трюфелю, ни шампиньону, ни даже последней поганке.
Юри неловко хихикнула и глянула на меня с надеждой. Трюфель тем временем подобрался к нам и заводил носом. Самое живейшее внимание он почему-то обратил на мою сумку. Понятно. Круассаны учуял, хитрая скотина.
