«Наша задача – сохранить в майолике тот подлинный стиль, который мы видим на наших лучших исторических образцах, – настаивал Ваулин. – Отсюда, однако, не следует делать вывода, чтобы мы, во имя патриотизма, стали пренебрегать богатым опытом западно-европейской культуры. Нет, мы возьмем у последней ее богатые средства для воспроизведения русской национальной красоты».
Замечательную майолику создала мастерская Ваулина для русского павильона проходившей в 1911 году в Дрездене гигиенической выставки. Впоследствии портал перевезли в Петербург для строящегося здания библиотеки Института экспериментальной медицины. Среди других известных работ кикеринской мастерской – украшения Кронштадтского Морского собора, Ярославского вокзала и Третьяковской галереи в Москве.
Впрочем, ваулинская мастерская выполняла заказы не только для Петербурга и Москвы, но и для всей России. Среди ее работ значились облицовка дома Волжско-Камского банка в Ростове-на-Дону, майолики для Воскресенского женского монастыря, наружные стены Тверского собора, иконостас для церкви Святого Пантелеймона в Пятигорске, образа Спаса для церкви в Шлиссельбурге, порталы для дворца Эмира Бухарского в Железноводске. Ради последней работы мастерам пришлось изучать восточные глазури Самарканда – как на месте, так и по уникальным коллекциям музея Императора Александра III в Петербурге (ныне – Русский музей).
Работал Ваулин и по заграничным заказам. Кикеринская мастерская изготовила наружные иконы, фризы и вставки на фасадах русской посольской церкви в Бухаресте и наружные иконы в русской посольской церкви в Софии.
«Майолика, как искусство по преимуществу декоративное, вносит свет и жизнь всюду, куда она проникает, – писал в очерке о кикеринских мастерских компаньон Ваулина Гельдвейн. – Суровые стены храма оживляются, теряют обычно неприветливый вид, а жилое строение утрачивает с ее появлением свою удручающую утилитарную монотонность… Из производства нашего мы, однако, не делаем фабрики, выбрасывающей товар миллионами, как это сделали наши культурные соседи. Где фабрика – там нет искусства, там не служения красоте».
После закрытия мастерской в Кикерино в 1917 году Ваулин продолжал играть видную роль в художественной жизни страны, являясь комиссаром по делам бывшего Императорского фарфорового завода и Петергофской гранильной фабрики, а также членом петроградской коллегии ИЗО Наркомпроса. Затем он стал техническим директором завода «Горн» – так после революции именовались кикеринские мастерские. В последние годы жизни он служил консультантом на фарфоровом заводе «Пролетарий» и в объединении «Росфарфор». Умер Ваулин в 1943 году…
Петербург стоит на путиловских плитах
Если глина и песок вдоль Невы служили источником кирпичной промышленности для нужд Петербурга, то, как отмечалось в обозрении «Живописная Россия», «плитняк на левом берегу Невы – материал для тротуаров, известный как "путиловская плита"». Коренные путиловцы и сегодня с гордостью говорят: весь Петербург, мол, стоит на путиловской плите…
Еще в далекие допетровские времена новгородцы добывали в этих местах известняк для строительства. А в 1712 году часть преселенцев, присланных по велению Петра I «на вечное жилье» для создания Петербурга, разместили на Путиловской горе. Поселили тут и приписанных в Канцелярии городовых дел «работных людей из раскольников и крестьян, вернувшихся из Польши стрелецких детей».
Сначала путиловцев посылали с октября до апреля на «казенные работы» в Петербург, Шлиссельбург и Стрельну, а затем предложили на своих землях ломать и тесать «в открытых ими местах мраморы половые и столовые цветные» и поставлять их по подрядам на строительство Ладожского канала.
С расширением масштабов строительства Петербурга увеличивались потребности и в путиловской плите. Именно из нее сложены цоколи многих зданий и памятников в Северной столице, в огромном количестве она шла на изготовление ступеней и карнизов, ею мостились тротуары. (Не надо путать, однако, путиловскую плиту с другим распространенным в Петербурге известняковым строительным материалом – пудостским, или «пудожским», камнем, которым облицованы фасады Казанского собора. Каменоломни «пудожского камня» располагались на реке Пудость под Гатчиной.)
Еще в середине прошлого века желтовато-белые тротуарные плиты из путиловской плиты можно было видеть на линиях и проспектах Васильевского острова и в других районах города. Потом их сменил безликий серый асфальт…
В 1833 году создается казенное Путиловское плитное заведение на коммерческом основании, дабы «обуздать монополию небольшого числа промышленников, овладевших этой ветвию торговли, и чрез то понизить цены на плитный материал», а также «освободить крестьян села Путилово от зависимости от промышленников». Места, где залегал камень, каждый год «по назначению общества» делили на небольшие участки, сдаваемые с торгов в аренду желающим добывать путиловскую плиту. «Ломщики» становились приказчиками плитопромыпшенников, они нанимали рабочих-«полетчиков» и содержали лошадей. Труд на каменоломнях был очень тяжелым и физически вредным. Работа вызывала болезни глаз и легких.
Надгробия путиловских мастеровых и плитопромышленников до сих пор сохранились на старинном кладбище близ села Путилово. Среди них – Шарыпины, Спиридоновы, Кукековы, Ларионовы, Рысковы, Пустошкины и многие другие. Добыча путиловской плиты, при умелой постановке, могла стать делом достаточно прибыльным: в середине XIX века за навигацию суда перевозили плиту для Петербурга на сумму почти в полмиллиона рублей, а оборотный капитал путиловских коммерсантов-плитопромышленников доходил до двухсот тысяч рублей…
Лужская выставка образцовых хозяйств
Традиция сельскохозяйственных выставок зародилась в Петербургской губернии довольно давно. Одной из первых стала выставка, устроенная в Луге в середине августа 1910 года Обществом сельских хозяев Лужского уезда. Официально она носила название «Сельскохозяйственная, заводско-промышленная и кустарная выставка».
К проведению выставки ее устроители отнеслись очень серьезно. Председателем выставочного комитета стал известный ученый профессор Сергей Павлович фон Глазенап, чье имение Домкино находилось в Лужском уезде, на берегу озера Врево. Он являлся выходцем из дворян Лифляндской губернии, видным общественным деятелем Петербургской губернии, доктором астрономии и геодезии, создателем российского астрономического общества, председателем которого бессменно избирался с 1890 года.
Выставка состояла из нескольких отделов – скотоводства, птицеводства и коневодства. «Издали место выставки производит приятное впечатление для глаза, – отмечал репортер одной из лужских газет, – среди густого, темно-зеленого хвойного леса то там, то сям кидаются в глаза разукрашенные верхушки и вышки различных павильонов, выставочных зданий и пр., развеваются национальные флаги».
Изданный каталог выставки позволяет нам сегодня представить происходившее мероприятие в мельчайших подробностях. Итак, что же могли увидеть любопытные посетители в отделе скотоводства? Он состоял из двух разделов – «рогатый скот» и «свиньи». Лужский приют принца Ольденбургского показывал двух коров и двух свиней, поражавших своими огромными размерами, а крестьянин Павлов из имения Дубки близ станции Преображенская выставлял на показ и продажу (за 350 рублей) отличного племенного быка голландской породы.
Отдел птицеводства был гораздо обширней. Здесь находилось десять отдельных разделов. Специальный павильон представлял лужский приют принца Ольденбургского – овощи, цветы, ульи, мед и торф. В отделе молочного хозяйства экспонировался торговый дом «Альфа-Нобель», выставивший на обозрение сепараторы, маслобойки, холодильники, фильтры и т.п. «Наилучшие сливкоотделители в мире! – рекламировала "Альфа-Нобель" свои товары. – Продано более миллиона сепараторов. Присуждено более 870 первых наград».
Среди экспонентов павильона рыбоводства, охоты и лесного хозяйства рыбоводный завод деревни Наволок Югостицкой волости Лужского уезда представил коллецию заспиртованной форели и аппараты рыбоводства. А в павильоне школы молочного хозяйства из имения Андромер Запольской волости Лужского уезда можно было ежедневно получать полезные «советы и указания» по маслоделию и сыроварению.
Много интересного помещалось в лекционном зале, также приспособленном под экспозицию. Барон Петр Петрович фон Бильдерлинг из имения Заполье Городецкой волости Лужского уезда представил хлебные злаки и корнеплоды. В Заполье еще отцом Петра Петровича – Петром Александровичем фон Бильдерлингом, крупным специалистом по артиллерийскому вооружению, ставшим в отставке прекрасным специалистом по сельскому хозяйству, было устроено образцовое имение. Там в конце XIX века построили молочню с центрифугой, водокачку, паровую мельницу и лесопильню, а на берегу озера – специальную станцию для наблюдения за температурой воды, влажностью почвы и за росой при помощи им же созданных приборов.
