На Елагинском «пуанте» нередко устраивались различные светские развлечения. К примеру, в юбилейные дни 1903 г. тут проходило благотворительное «автомобильное корсо автомобилей и велосипедов». Устроители раздавали награды за лучшее украшение «моторов» и «стальных коней». Первый приз, серебряная ваза, была присужден графине Клейнмихель за шестиместный автомобиль, украшенный фиолетовой материей и букетами роз и сирени…
Елагинский «пуант» сохранился до наших дней, правда, не в том виде, в каком его видели петербуржцы той эпохи. В 1920-х гг. на мысе соорудили гранитную площадку, украшенную скульптурами сторожевых львов. Когда-то, в XIX в., они стояли у дачи Строганова на Черной речке, разговор о которой у нас еще будет дальше.
Так называлась деревня за Нарвской заставой, в одной версте за Нарвскими воротами. «Идя по Петергофскому шоссе, налево видишь деревню Тентелеву, – писал журналист Бахтиаров. – На столбе прибита доска с надписью: домов 27, душ 54».
Существовала эта деревня еще с далеких допетровских времен. Как отмечает финский историк Сауло Кепсу, самое старое из встречающихся ее названий – Телтеница, а последним финноязычным именем было Тенттеля. Во времена русской, «петровской», колонизации название деревни переиначили в Тентелеву, или Тентелевку.
Как сообщал в конце XIX в. путеводитель по столичным окрестностям, в Тентелевой деревне охотно селились постоянные обитатели из разряда небогатого чиновничества. Деревянные постройки в деревне стояли скученно, улицы были узкими и немощеными. В самом центре деревни находилась кузница, распространявшая копоть и дым на все селение.
Протекала в селении река Ольховка, ее название топонимистам известно с 1862 г. По их данным, оно было связано с характером растительности берегов. Сейчас этой «зловонной» речки не существует: ее засыпали, причем в два этапа – в 1920-х и 1960-х гг.
Еще с очень давних пор деревня делилась на несколько частей: с юго-восточной стороны нынешней станции метро «Нарвская» находилась Большая Телтеница, а к югу от современной Кировской площади – Малая Телтеница. До тех пор, пока существовала деревня, в ней проходили Правая и Левая Тентелевы улицы: одна из них проходила правее, а другая – левее Тентелевского кладбища. На нем издавна хоронили горожан неправославного вероисповедания – в основном лютеран и католиков. Кладбище это было известно еще с допетровских времен, а в начале 1830-х гг. близ Тентелевки возникло одно из холерных кладбищ.
Как отмечали в конце XIX в. современники, наблагоприятное состояние Тентелевой деревни усугублялось тем обстоятельством, что расположенное рядом «переполненное» лютеранское кладбище вновь открыли для захоронения. Его расширили, отвели под него новый участок земли. Был установлен крест с датой освящения новой части кладбища – 24 июня 1879 г., приглашен финский пастор, который прочитал проповедь и объявил кладбище открытым.
Тентелевское кладбище просуществовало до середины ХХ в. Его уничтожили при сносе деревни и новом строительстве. Сегодня на его месте находятся промышленные предприятия на проспекте Маршала Говорова…
Тентелева выглядела как типичная деревня. По воспоминаниям одного из старожилов, в Тентелевке рано утром на улицу выходил пастух с трубой саженной длины и трубил, не спеша направляясь к Петергофскому шоссе. Хозяйки отворяли ворота, выгоняли коров. Стадо медленно плелось по шоссе. На перекрестках пастух снова трубил. Коров становилось все больше, и стадо сворачивало на пастбище к Окружной железнодорожной ветке.
Тем не менее близость к столице накладывала свой отпечаток. Тентелевка стала знаменита основанным здесь в 1875 г. химическим заводом (с 1923 г. – «Красный химик»). Здесь изготавливали серную кислоту, главным покупателем которой выступала казна, а именно Охтинский пороховой завод, куда ее ежегодно требовалось 230 тысяч пудов. А всего на Тентелевском заводе вырабатывалось больше сорока названий разных химических продуктов. Любопытно, что в 1910 г. чернорабочим на заводе работал будущий всемирной известный авиаконструктор Сергей Ильюшин.
Пейзаж Тентелевой деревни. Фото начала ХХ в.
Завод выставлял свою продукцию на многих престижных выставках и завоевал немало наград – золотую медаль в 1878 г. на Всемирной выставке в Париже, государственный герб «за отличное качество продуктов» на Всероссийской выставке в Москве в 1882 г., Гран-при на Всемирной выставке в Париже в 1900 г. А создатель Тентелевского завода, доктор химии В.В. Шнейдер, стал одним из пяти первых награжденных почетным званием «Инженер-технолог», которое было предусмотрено утвержденным в 1887 г. положением о Технологическом институте для самых выдающихся в Российской империи инженеров и организаторов промышленности.
Однако, несмотря на промышленные достижения, администрация завода не старалась заниматься благоустройством Тентелевки. После грандиозного пожара на заводе его администрацию категорически предупредили, что к возобновлению работы разрешат приступить только при условии проведения новой улицы. По словам современника, заводская администрация согласилась на это, но провела улицу там, где раньше было болото, не осушив его. «В результате получилась не улица, а прежнее непролазное болото, окруженное лишь постройками. Благодаря стоячей воде и грязи здесь царит ужасное зловоние»…
Безрадостные современные пейзажи Троицкого поля. Фото автора, февраль 2010 г.
Удивительно, но несмотря на то что в Тентелевке находилось химическое предприятие, а состояние окружающей среды оставляло желать лучшего, селение тем не менее использовалось в качестве дачной местности.
В 1886 г. «Петербургский листок» сообщал про Тентелево: «Небольшая деревенька эта, находящаяся за Нарвской заставой, переполнена в нынешнем году дачниками. Большинство их принадлежит к небогатому чиновному люду, который привлекает сюда дешевизна дач (20–30 руб. за весь сезон) и сравнительное удобное сообщение с городом на конке. Нельзя, однако, сказать, чтобы последним удобством вполне пользовались те из дачников, которые живут по Петергофскому шоссе, а также и многочисленные служащие на Путиловском заводе. Дело в том, что хотя от Нарвских ворот и ходит к заводу конка, но отхода и прихода вагонов приходится ждать по два и по три часа».
Находится оно в Невском районе, рядом со станцией метро «Пролетарская», между улицами Бабушкина, проспектом Обуховской Обороны, Запорожской улицей и улицей Грибакиных. Как отмечается в «Топонимической энциклопедии Санкт-Петербурга», название Троицкого поля пошло от находящейся рядом Троицкой церкви, которую за ее необычный вид зовут «Кулич и пасха». Троицкое поле долгое время оставалось большим пустырем, на нем кое-где стояли лишь дощатые бараки для рабочих.
В 1925 – 1926 гг. архитекторы Г. А. Симонов и Т. Д. Каценеленбоген построили на Троицком поле большой жилой массив для рабочих Обуховского завода (1-й Рабфаковский пер., 5, 6, 7, 9, 11, Рабфаковская ул., 1, 3-4, ул. Бабушкина, 133). Позднее здесь по типовому проекту Н.А. Троцкого возвели здание школы (1-й Рабфаковский пер., 3).
«Света, свободы, простора деревни моего детства мне хватило на долгие годы, – вспоминает о своем послевоенном детстве на Троицком поле известная ленинградская поэтесса Елена Алексеевна Игнатова (с 1990 года живет в Израиле). – Мы жили на дальней окраине, которую не переименовали в советское время, так и осталось – Троицкое поле. Я не помню там ни травы, ни деревьев – только заводские корпуса, заборы, заболоченное поле, дымящая труба прачечной, двор с ржавой каруселью. Наш дом барачного вида был построен пленными немцами, а напротив, за железной решеткой, был детский сад, из окон которого высовывались дети в полосатых, тюремного вида пижамах и дразнили нас, вольных… Большинство жителей нашей окраины были переселенцами послевоенных лет – обескровленный Ленинград нуждался в рабочей силе, и сюда хлынули люди из деревень, они переселялись целыми родами…».
В середине ХХ в. скорбный перечень уничтоженных в предместьях города погостов пополнило старинное Александровское (Успенское) кладбище, существовавшее в этих краях еще с начала XIX в. Кладбище находилось примерно там, где 2-й Рабфаковский переулок выходит к Запорожской улице, то есть возле нынешней развязки Кольцевой автодороги у вантового моста. Здесь покоились многие обыватели села Александровского, Леснозаводской деревни и Мурзинки. Как отмечается в энциклопедии «Святыни Санкт-Петербурга», в начале XIX в. на этом погосте похоронили юродивого Дмитрия-гробокопателя, известного тем, что он много лет бесплатно копал для бедняков могилы и пользовался почитанием в народе.
На кладбище существовала часовня, возведенная в 1834 г. В 1911 г. здесь построили храм Успения пресвятой Богородицы, средства на который предоставила купеческая вдова М.А. Гоф. А в 1913 г. на кладбище появилась часовня Марии Магдалины.
