Никола зимний, он же Санта Клаус, он же Дед Мороз — ключевой предновогодний персонаж. Буквально: 19 декабря — это день-ключ, который, повернувшись, открывает нам дверь, подход к Рождеству. Образ Николы в категориях времени и пространства календаря очень устойчив: это святой-проводник, который ведет юный (следующий) год за руку, он знает секрет, как пройти к Новому году, как открыть его. И вот канун Николы — еще дверь не отперта, по эту сторону темно, весь свет за дверью, но уже в замочную скважину (нового года) старик-проводник вставляет день-ключ.
Никола «планирует» будущий год; в канун Николы положено загадывать желания вперед на целый год.
Он выполнит все просьбы. Николай Чудотворец помогает всем и во всем, во всех бедах и нуждах, даже от лютых волков в лесу. Для Москвы важнее прочего то, что он покровительствует торговле; она понимает в этом толк. Еще он спасает от болезней, какие только ни случатся. Чудеса, им совершенные или совершенные его именем, перечислить невозможно. Наконец, он добр, это по лицу видно. Даже Рождественский пост в этот день нестрогий: разрешена рыба.
*Любовь Москвы к Николе безмерна. Недавно мы вспоминали Введение: Москва как будто не замечает Введения, не строит в честь него церквей и проч. С Николой все наоборот. Это самый популярный московский святой; ни одному другому не посвящено столько приходских московских церквей, как Николаю Чудотворцу.
В свое время в городе в пределах Садового кольца насчитывалось до сорока таких церквей. Каждая слобода, каждое московское собрание стремилось отметиться храмом в честь любимого святого. Одних названий было достаточно, чтобы составить топонимическую поэму. От Никольского храма Николо-Греческого монастыря на Никольской улице и далее: Никола Гостунский, Явленный, Стрелецкий, Заяузский, Заяицкий, даже Мокрый, «Водопоец», Никола Большой Крест и Красный Звон, Никола в Голутвине, Хлынове, Подкопае, Кузнецах, Пыжах, Пупышах, Звонарях, Кошелях или, к примеру, в Сапожке, был и такой, возле Кутафьей башни Кремля.
И противу всего этого красноречия — полторы Введенские церкви. Как будто специально два эти праздника поставлены рядом, чтобы показать, как по-разному может смотреть Москва; на Введение (в ноябре) она еще зажмурилась, не замечает ничего вокруг себя — на Николу глаза ее уже широко открыты.
Москва видит Николу, красит его пестро и ярко: на красном фоне старик с завитою бородой, по белым плечам черные кресты. Он как будто впереди иконы: сразу заступает вам во взгляд.
Эта яркость отдает торговой площадью и лубком. Полутона в Москве спрятаны в переулки; среди теней, в кружеве лип растворена бездна красок, но это обратная сторона московской живописи; впереди, на солнце, — все красное, белое, золотое: горит, словно облитое лаком. Здесь, в области эмблемы, обитает эмалевый Никола; Москва смотрит на него снизу вверх с восхищением, затаив дыхание.
Она с ним в родстве, причем он старше. Можно сказать, что он отец ей, и ее следует называть Москва Николаевна.
Этому культу нужно найти объяснение. Оно есть, и не одно. Я попробую изложить их несколько, от простого к сложному.
Первое объяснение: Дед Мороз
Никола гвоздит (морозит и тем укрепляет пространство). На Николу происходит окончательное утверждение зимы. Хвали зиму после Николина дня. Морозы (гвозди) Николы в свое время были надежны. Никола-зимний и лошадь на двор загонит. Его ждут с Введенской оттепели: Подошел бы Николин день, будет и зима.
По крайней мере, так было до последнего времени, пока не стал меняться климат; теперь погода сбесилась и загадывать ее невозможно: календарь как будто сошел с оси.
В прежние времена, когда, собственно, и установился исследуемый нами культ, до Николы имела место слякоть и с нею некоторая неуверенность в завтрашнем дне.
Тут видна простая связь. Уже было сказано о проектах российской Конституции: отчего-то оные являлись, как правило, к середине декабря. Странная закономерность, за которой угадывается общее «сезонное» предпочтение: пока не установилась зима, пока длится испытующий душу ноябрь, Москва не затевает никакого большого дела.
И вот ближе к Николе ударяет мороз (отчего Николай Чудотворец воспринимается без труда именно как Дед Мороз), и смущенная столица приободряется.
Еще пример, как будто отвлеченный, но на самом деле говорящий о том же: не только Конституция, но самая плоть страны легче оформляется с середины декабря и далее: 29 декабря 1709 года Петр I издает Указ об учреждении в России губерний; 30 декабря 1922 года обретает законченную форму СССР.
Неслучайные случайности, совпадения и намеки — все на одну тему. Такое впечатление, что всякий спазм (пространственного) самосознания связан у нас с общим похолоданием; как будто никакой образ в нашем воображении не может удержаться без ледяной подпорки.
Итак, Никола зимний несет с собой холод формообразующий; оттого с таким нетерпением его ожидает Москва и так его празднует, им открывает новогодние торжества.
Но этого мало. И потом, это на поверхности: ледяная корка, мороз, город на солнце, как снежный ком. Почитание, обожествление Николы в Москве имеет более глубокие корни.
Когда-то я увидел в Донском монастыре чудесный образ Николая Чудотворца; на кладбище, в одном из фамильных склепов, не в нем самом, но в приделе, за колонной, на серой гранитной стене. Над могилой прапорщика Петра Левченко. Мозаика начала XX века, сделанная мастерски и еще лучше помещенная: в тень на темно-серый фон. Она точно повисала в воздухе, саму себя освещая; лик святого смотрел словно из глубины стены: цветной камень «раздвигался» в пространстве так, что спустя минуту наблюдения казалось, что стена за ним отступала или растворялась вовсе. Святитель Николай оживал; это было похоже на чудо. Я начал ходить к нему регулярно, для того только, чтобы посмотреть на игру пространства.
Скоро я заметил, что не один являюсь поклонником чудной иконы: на могиле стали появляться цветы и свечи, с каждым разом все более. Дальше случилось несчастье: то ли по причине перепада температуры согреваемая снизу свечами мозаика потрескалась, причем повреждено было именно лицо, то ли какой-то вандал бросил камень: трещины производили впечатление намеренного удара. Чудотворец как будто закрыл глаза.
Икону забрали под пластик, который закрепили по периметру убогой алюминиевой рамой; теперь святого почти не видно, поверх образа плывет твое же смутное отражение. Или белые пятна чужих одежд и бабьих платков (у иконы непременно кто-то стоит: сказывается культ Николы).
Теперь и подойти к нему трудно: проход на кладбище закрыт турникетом, пройти можно лишь по субботам, с десяти до двух.
Однажды у иконы я застал паломницу, небольшого роста, в белом платке; он отражался в пластике Николаевой иконы подвижной светлой кляксой. Я не различал святого и уже этим был раздосадован. Между тем тетка, не обращая на мои досады никакого внимания, непрерывно распевала какие-то моления. Она явно их сочинила сама. Мотив был народный (типа «а медведь, ты мой батюшка, ты не тронь мою коровушку», что-то в этом роде). В молениях поминался не медведь, а Никола, но этот теткин Никола точно сам был из лесу и по ощущению он был не христианский святой, а, скорее, идол. Не меняя выражения лица, тетка голосила частушки о батюшке Николе; вдруг взгляд ее пошел вверх, и она заметила на фронтоне склепа небольшую икону Богородицы — без перехода пошла песня о «матушке Богородице», в том же размере и темпе. Я побоялся вмешиваться в этот речитатив и потихоньку ушел.
Этот случай подтвердил для меня рассуждения богословов, не однажды читанные. Поклонение Николаю Чудотворцу таково, что выводит его из ряда святых в положение совершенно исключительное. Он на Руси точно бог Кронос, встает прежде остальных святых — прежде самого Рождества; он как бы дособытиен.
Никола прежде всех, прежде самого времени, он заводит время, следующий год, своим праздником-ключом. Его положение в календаре необычно, потому что он в глазах Москвы прежде самого календаря. Значит, его власть воистину безмерна.
Об этом и голосила тетка на кладбище, поминая Николу прежде Богородицы.
*Что такое эта власть Николы Чудотворца над временем? В ней, в этой власти нужно искать причину никольщины.
Святитель Николай, архиепископ Мир Ликийских, городе на юго-западе современной Турции (ок. 280 — ок. 345 — 347 годы); родился в городе Патары той же, Ликийской области — не Патры ли это, где был крестообразно, на четверти распят апостол Андрей?
