В 1862 г. русское посольство озаботилось состоянием церкви, которая никак не соответствовала престижу империи. Главным ревнителем новой постройки был настоятель церкви протоиерей Евгений Попов, прослуживший при ней 33 года. Сначала его усилиями собрали по подписке 1608 фунтов стерлингов, потом императрица Мария Александровна внесла еще 300 фунтов, и в конце концов министерство иностранных дел раскошелилось на полторы тысячи. В общем же вся постройка обошлась почти в 4 тысячи фунтов стерлингов, что составило по курсу того времени около 40 тысяч рублей. Работы были окончены в начале 1866 г. и 14 февраля того же года состоялось освящение храма.
С улицы он полностью закрыт линией зданий, обычных для Лондона, построенных вплотную друг с другом. В доме № 32 дверь ведет в сравнительно небольшой холл, за которым и находится бывший церковный зал, высотой 18 м, покрытый куполом, на котором был воздвигнут крест. В Британской энциклопедии издания 1911 г. иконостас русской церкви на Уэлбек-стрит описан как особенно красивый и образцовый.
По словам Е. К. Смирнова, бывшего в начале ХХ в. настоятелем церкви, «не имея внешнего вида, лондонский храм тем более поражает русского посетителя своим внутренним видом. Он разом и целиком переносит его в далекую, но родную и милую сердцу церковную обстановку. Контраст между бурной и шумной жизнью лондонской улицы и тишиною и религиозно-церковною уютностью храма поражает не только русского человека, пришедшего в храм помолиться, но и иностранца, заглянувшего в него из простого любопытства».
«За мою 40-летнюю службу в Лондоне, – продолжает настоятель, – мне многократно приходилось слышать от посетителей-англичан такие восклицания: "Как у вас здесь хорошо и все прекрасно устроено! Идя по улице, нельзя себе представить, что у вас такая великолепная церковь! На улице шум, гам, суетня и толкотня, а у вас здесь тишина и чудная обстановка, которая сама собой располагает к молитве!"». Интерьеры церкви были выдержаны в византийском стиле. В куполе изображены 12 апостолов, вниз спускалось позолоченное паникадило на 48 свечей, стены украшены росписью.
Вместимость храма – примерно 100–120 молящихся, но обычно там бывало немного народа: на всенощных бдениях не более 10 человек, на воскресных литургиях – до 30–40 человек, и только в пасхальные богослужения храм бывал полон. Только однажды, как вспоминал настоятель, когда в Лондоне «находилось 40 присланных из России солдат, до 80 бежавших из Германии военнопленных, до 80 высших и гражданских чинов, служащих в русском комитете в India House, и несколько проезжих русских», церковь на Пасху настолько наполнилась, что было невозможно войти в нее.
Русскую церковь всегда посещали приезжавшие в Великобританию царствующие особы – Николай I, Александр II и Александр III, Николай II, их супруги, великие князья и княгини. В церкви бывали и английские короли: Эдуард VII, королева Александра, Георг V, королева Мария.
Но вот в 1916 г. делегация Государственного совета и Думы, побывавшая в Великобритании, отметила, что церковь «не может удовлетворить религиозных чувств человека, заброшенного за границу и не дает никакого представления англичанам о благолепии православных храмов и торжественности православных богослужений»[85]. По сему случаю, уже тогда (т. е. в августе 1916 г.) главный директор Русско-Британской компании Остроменский представил петроградскому митрополиту записку о необходимости постройки в Лондоне русского православного храма и при нем «Русского дома», где должны были быть женский педагогический институт и лицей, основываясь на «нынешнее благоприятное для этого дела время, полное в Англии симпатии к русским, и на чрезмерный прилив в Англию, в частности в Лондон, русских»[86].
В январе 1917 г. обер-прокурор Синода выразил полное согласие с этим предложением: «Скорейшее разрешение вопроса об устройстве русского православного храма в Лондоне в виду тех – полных взаимной симпатии – отношений, какие установились ныне между Россиею и Англиею, представляется настоятельно необходимым [построить] православный храм с «Русским домом» и школою при нем… [что] не только послужит центром объединения проживающих в Англии русских людей, число которых после войны там несомненно возрастет, но и ускорит, можно думать, разрешение другого чрезвычайно важного вопроса – о соединении Русской и Англиканской церквей…»[87].
Образовали строительный комитет во главе с бывшим премьер-министром лордом Розбери, разработку плана поручили известному своими постройками в русском стиле В. А. Покровскому, но по понятным причинам новая церковь и с нею и «Русский дом» так и не были построены.
В начале 1920-х гг. приход получил церковь св. Филиппа (она была переосвящена в Успенскую, но обычно называлась по-старому), здание которой находилась на пересечении Бэкингэм-роуд (Buckingham Road) с улицей Пэлес-стрит (Palace Street) напротив Королевских конюшен (Royal Mews). В этой церкви в 1950 г. отпевали известного русского религиозного философа Семена Людвиговича Франка. Послеоктябрьский церковный приход уже не был единым: он разделился на две части – на противников и сторонников западноевропейского митрополита Евлогия. Обе части, не признававшие друг друга, пользовались зданием по очереди, причем (что ярко характеризует непримиримость нравов церковников) после службы, совершенной одним священником, другой заново переосвящал алтарь, как будто его «осквернили» язычники. Он так и говорил о священнике, своем единоверце – «служитель сатаны» (!).
Место, где стояла Филипповская церковь, находилось рядом с оживленным транспортным узлом – вокзалом Виктория и оно предназначалось для застройки: в 1953 г. городские власти Лондона решили строить на месте церкви и окружающих домов автовокзал, в следующем году церковь св. Филиппа снесли.
После долгих поисков община, считавшаяся в составе Русской заграничной церкви, нашла помещение церкви св. Стивенса шотландских пресвитериан (разновидность протестантизма, отвергающее епископат и признающее только выборного руководителя, пресвитера) на улице Emperor’s Gate в Кенсингтоне. Там после некоторых перестроек в 1959 г. освятили алтарь в честь Успения Богоматери (здание в стиле викторианской готики сохранилось; здесь теперь находится церковный зал св. Стефана (St. Stephen’s Church Hall).
В распоряжение прихода, считавшего себя под властью Московской патриархии, было предоставлено пустующее здание англиканской церкви во имя Всех святых, по адресу Эннисмор Гарденс, 67. Осенью 1956 г. престол храма освятили во имя Успения Божией Матери, но митрополит Антоний благословил оставить в имени собора праздник Всех святых, хотя в храме только один престол. В 1979 г. настоятелю его с помощью доброжелателей и жертвователей удалось приобрести церковное строение в собственность прихода. Этот храм является кафедральным для епархии Московского патриархата, в которую входят все Британские острова.
Здание церкви построено в 1848–1849 гг. по проекту довольно много строившего в Великобритании архитектора Льюиса Вуллиами (Lewis Vulliamy) по образцу базилики XI в. Сан Дзено Маджоре (San Zeno Maggiore) в Вероне, жемчужины ранней романской архитектуры. Высокая – 35,5 м – колокольня (кампанила) была возведена в 1860 г., а западный фасад церкви переделывал Чарльз Харрисон Таунсенд в 1892 г. Несколько икон в иконостасе исполнены учениками известного русского иконописца Леонида Успенского, а царские двери остались от старой церкви русского посольства. Особенно интересны фрески над высокими арками с восточной и западной сторон, сделанные между 1896 и 1903 г. в стиле ар-нуво Хейвудом Самнером в технике сграффито (рисунок процарапывается в верхнем слое штукатурки и появляется нижний, другого цвета).
Настоятелей русской церкви за все время ее существования в Лондоне было очень немного, так как обычно они служили в продолжение десятков лет.
Правда, служение в Лондоне было непростым: православным священникам было довольно неуютно, так как простолюдины, не привыкшие к их необычному облику, не давали им проходу. Так, посол граф А. С. Мусин-Пушкин сообщал, что иеромонах Дядьковский «из дому выходить не может, ибо от дерзновенного и необузданного здешнего народа к одежде его непривыкшего не раз были учинены ему на улицах огорчения и обиды, за кои не возможно получить удовлетворения и еще менее наказания виновных».
Одним из первых настоятелей русской церкви был Стефан Ивановский, из псаломщиков, рукоположенный по рекомендации посла в сан священника в 1749 г.[88]. Был он «человек тихий, благочестивый и довольно ученый», знавший и греческий и английский, что, конечно, способствовало его работе – его англичане, «а наипаче духовные имели в почтении и приятельстве». Женат он был на англичанке Анне Джонсон. Прослужил в церкви он до 1765 г.
Протоиерей Андрей Афанасьевич Самборский приехал в Лондон в 1765 г., сменив иеромонаха Е. Дьяковского.
Алексею Самборскому было тогда 32 года, и он оставался настоятелем русской церкви до конца 1780 г. (т. е. в продолжение 15 лет). Но он был не только священнослужителем, но, как он сам писал, обращаясь к императору Александру, «по совершении священной должности в храме, все прочее время употреблял я для приобретения не собственной пользы, а блага общего – успехов российских художников, кораблестроителей, мореходцев, земледельцев, пользуясь возможными случаями и способами»[89]. Он овладел английским языком (его жена Елизавета Филдинг была англичанкой), глубоко интересовался сельскохозяйственными науками и по возвращении в Россию напечатал в новиковской типографии «Описание практического аглинского земледелия…». По словам биографа, Самборский «вывез из Англии уважение к закону и праву, прогрессивность стремлений, все те лучшие возвышенные нравственные стремления жизни, которые характеризуют человека истинно благовоспитанного, облагороженного, каких не много было в то время на Руси»[90].
