недопустимости устройства этого чествования» [401]. Комиссия, естественно, приняла решение о самороспуске. Вопрос о переименовании Бульварно-Кудрявской на этом закрыт не был; производство по этому делу, во всяком случае, продолжалось еще и в ноябре 1914 года [402]. Однако положительного решения не последовало.
Новый мощный импульс идеям преобразований – в том числе топонимических – придали, разумеется, события 1917 года. В течение двух лет после Февральской революции предложения о переименовании киевских улиц и площадей сыпались, что называется, как из рога изобилия…
Первые известные нам предложения подобного рода поступили в конце марта (по старому стилю) – через месяц после революции. На заседании Исполнительного комитета объединенных общественных организаций – нового органа, возникшего сразу после смены власти – было принято решение обратиться в городскую думу с ходатайством о переименовании Столыпинской улицы и Алексеевского острова [403]. 30 марта в тот же комитет поступило письмо от некоего жителя Институтской улицы. Автор предлагал в первую очередь избавиться от части названий, ассоциировавшихся с царским режимом:
Нет никакого оправдания сохранению названий Дворцового участка, царской площади, царского сада.
Участок, по своему характеру, должен быть назван Садовым, сад – Городским, а площадь – площадью Свободы, 27 Февраля или революции.
Николаевскому парку должно быть возвращено название Университетского парка.
Неприлично сохранять память Безака, Фундуклея, Васильчикова, Анненкова, Бибикова и проч.
Должно быть прекращено именование Прорезной улицы – Васильчиковскою, Лютеранской – Анненковскою.
Фундуклеевскую улицу следовало бы переименовать в Шевченковскую, а Бибиковский бульвар, по обилию тополей, в Украинский.
Безаковскую, по которой сотни тысяч прошли на фронт, можно назвать Солдатскою или Военною [404].
В мае некий анонимный автор, взявший псевдоним «Городской», в газетной заметке указал на то, что Киев в отношении названий улиц «очень отстал. Петроград, Москва, многие губернские и уездные города с первых же дней революции переименовали некоторые улицы и площади, увековечив этим великие дни и великие лозунги русской революции <…> Петроградское Марсово поле превратилось в площадь Свободы, г. Ровно переименовывает одну из своих лучших улиц в улицу В. Г. Короленко <…> А Киев до сих пор сохраняет все старые названия, без всякого сомнения подлежащие переименованию». Следовал все тот же список: Фундуклеевская, Безаковская, Бибиковский бульвар… Александровская, Николаевская, Екатерининская… «Пора! Чем скорее, тем лучше», – призывал автор [405]. Примерно тогда же, в конце мая или начале июня, «группа солдат из действующей армии» обратилась непосредственно к городскому голове. Лейтмотив был тот же. Солдаты предлагали переименовать Царскую площадь в площадь Свободы, Александровскую улицу – в Английскую, Николаевскую – в Бельгийскую, Петровскую аллею – в Итальянскую, Екатерининскую улицу – в Американскую, Царский сад – в Народный, Алексеевский парк – во Французский, Мариинский – в Солдатский, Николаевский – в Малороссийский. Наконец, Столыпинской улице надлежало стать, ни много ни мало, Керенской [406].
Следующая инициатива, в конце октября того же 1917 года – за несколько дней до взятия власти в Петрограде большевиками – принадлежала украинской городской раде в Киеве, обратившейся со своей идеей в городскую думу. Любопытно, что два из предложенных тогда переименований были впоследствии воплощены в жизнь: одно через полтора года, второе – через семьдесят два! Список был таким: Безаковская – Котляревского, Бибиковский бульвар – улица Шевченко, Столыпинская – Костомаровская, Малая Житомирская – Петра Могилы, Фундуклеевская – Драгоманова, Александровская (площадь и улица) – Сагайдачного. Как видим, в этом случае акцент был сделан не столько на том, что переименовать, сколько на том, во что: карту Киева предлагалось, хотя и в очень небольшой мере, украинизировать. Корреспондент газеты «Киевлянин», последовательно выступавшей против украинского движения, закончил заметку об этом предложении едким комментарием: «Нас интересует вопрос о том, какой улице будет предоставлена честь наименоваться Мазепинской» [407]. Волнение его было напрасным: и этому проекту хода не дали.
Большевики в свое первое пребывание в Киеве, начавшееся в конце января 1918 года и продлившееся менее месяца, озаботиться городской топонимией не успели. Проект, который вполне мог бы быть реализован – если бы хватило времени, – был составлен вернувшейся в Киев в первый день марта (по новому стилю) Центральной Радой. По предложению Департамента искусства Министерства образования УНР была создана «Комиссия по восстановлению исторических и старинных названий улиц, площадей и урочищ г. Киева». Возглавил комиссию Николай Беляшевский (годом позже, как уже рассказывалось, он участвовал в работе аналогичной комиссии при большевиках); членами ее были В. Кричевский, Д. Щербаковский, Ф. Эрнст и другие известные ученые. Практически ничего «революционного» в выработанных комиссией предложениях не содержалось. Среди исторических названий, предлагавшихся к восстановлению, были (здесь и далее приводим все названия в точности так, как в документе, изменив только порядок):
Площадь Богдана Хмельницкаго – «Майдан Бесарабка»;
Анненковская у. – «Лютеранська вул»;
Васильчиковская у. – «Прорізна вулиця»;
Крещатицкій пер. – «Козье Болото»;
Козловская у. – «Провалля».
Некоторые из предлагавшихся новых названий были призваны усилить привязку к древней истории Киева:
Трехсвятительская ул. – від Хрещатику до Михайловського майдану – «Вулиця св. Варвари»;
Трехсвятительская ул. – від Михайлівського майдану до Андріевськоі церкви – «Вулиця Княж Двір»;
Большая Житомирская у. – «Вулиця Володимирів Вал».
Многие названия предлагалось не менять по сути (оставив прежние корни), но изменить по форме:
Владимирская ул. – «Вулиця князя Володимира»;
Михайловская у. – «Вулиця св. Михайла»;
Софійская ул. – «Вулиця св. Софіі»;
Нестеровская у. – «Вулиця Нестора Літописьця»;
Святославская у. – «Вулиця князя Святослава»;
Левандовская у. – «Вулиця Леванди»
(наблюдаем, в частности, тенденцию к замене прилагательного на родительный падеж, которая окончательно победит в советское время). Ряд названий предлагалось не менять вообще, а лишь зафиксировать их украинские версии, взамен русских:
Крещатикъ – «Хрещатик»;
Владимiрская горка – «Володимирова Гора»;
Андреевський спускъ – «Андріевський взвіз».
Площади должны были стать майданами:
Михайловская площадь – «Михайлівський Майдан»;
Софійская площадь – «Софійський Майдан»;
Галицкая площадь – «Галицький Майдан».
Самые «радикальные» предложения состояли в устранении ряда царских названий, прежде всего Николаевских (причем новых названий для большинства из этих объектов не предлагалось):
Николаевскій скверъ – «Універсітетський сквер»;
Николаевская у. – vacat;
Николаевская площадь – vacat;
Никольско-Ботаническая у. – vacat;
Николаевскій спускъ – «Панкратовскій взвіз»;
Александровская ул. – треба поділити: від Царськоі площі – вниз – може позостатись назва «Вулиця Олександра», визче – вгору, до кріпосьти – vacat;
Александровская площадь – vacat;
Царская площадь – vacat.
И
