Много лет сведений о них нет: царь Борис умирает, в стране начинается Смута, на престоле меняются самозванцы и до русских юношей никому не было дела. С установлением относительного порядка в России о них все-таки вспомнили: в каких-то приказных бумагах отыскались записи. Русское правительство забеспокоилось и наказало своему послу узнать о них. Как выяснилось, после обучения в университетах один из них стал англиканским священником в Лондоне, другой жил «в Ирлянской земле от короля их секретарь», третий и четвертый «в Индейской земле от гостей в торговле [т. е. в Ост-Индской компании]».
Оказалось, что они, «позадавневшие» в Англии, совсем не рвутся назад. Как сообщал посол, Никифор Григорьев «на нашу православную веру говорит многую хулу и боится, чтобы его вместе с товарищи не выдали снова в Московское государство». Его все-таки удалось привести к русскому послу и уж хотели насильно вернуть в родное лоно, да не вышло – удалось ему убежать. Англичане, за помощью к которым обратился посол, категорически отказались помогать в высылке – уже тогда Англия не выдавала беженцев и уважала достоинство частного человека, ни в грош не ценившегося на родине. Через несколько лет другой посол опять пытался вернуть беглецов. Он встретился с тем же Никифором Григорьевым, убеждая его, чтобы он «поехал бы в Москву, и государеву милость ему сказывал, и не боялся, и всякими мерами ему разговаривал». Но Никифор, зная, конечно, какими «милостями» он будет награжден на родине, отказался вернуться, и, как возмущенно записал посол, Никифор от него «пошел, а образом [т. е. так, как следует перед царским послом] не кланеетца». Так и не удалось, несмотря на неоднократные настойчивые попытки русских послов, вернуть обратно русских беглецов, одних из первых в длинном ряду невозвращенцев.
Недавно историк Кэти Шулински (Cathy Czulinski) сумела выяснить судьбу тех, кого 400 лет тому назад русский царь и судьба забросила так далеко от родины. Рассказ о них очень занимателен и, как замечает автор, мог бы послужить основой захватывающего приключенческого романа.
Итак, двое оказались «в Индейской земле» – это были Казаринко Давыдов и Софонко Михайлов, завербовавшиеся на службу в английскую Ост-Индскую компанию и отправившиеся на остров Яву в качестве торговых агентов. Кассариан Давыд и Софоний Кожушке, как они именовались там, много лет провели на разных островах индонезийского архипелага, скупая и отправляя в Англию пряности и алмазы. Судя по их донесениям, обнаруженным историком в архивах, им пришлось несладко: тут и жестокая конкуренция со стороны голландской Ост-Индской компании, и воинственные племена, отнюдь не приветствовавшие незваных пришельцев, и плен, и заточение, и настоящие военные действия, и неожиданные встречи с друзьями…
Но чем и как окончилась их жизнь, так и осталось неизвестным…
Третий студент – Федор Костомаров, как мы знаем из посольских донесений, стал «королевским секретарем» в Ирландии, т. е. одним из многих английских чиновников. В Ирландии он женился и более о нем ничего не известно. Автор предположил, что все сведения о нем исчезают из ирландских источников потому, что он мог уехать, как сделали многие ирландцы, в далекие земли Нового Света.
Более всего мы знаем о последнем студенте – Никифоре Олферьеве сыне Григорьеве, известном в Англии как Mikipher Alphery. Он окончил Оксфорд, защитился на степень бакалавра, стал сначала дьяконом, потом англиканским священником. Он женился, в семье родилось 8 детей, в 1618 г. стал настоятелем церкви в деревне Woolley недалеко от города Huntingdon в Восточной Англии (примерно в 100 км к северу от Лондона[15]). Во время преследований войсками Кромвеля господствующей церкви Никифора буквально выкинули и из церкви, и из церковного дома. Он пережил немало трудностей, пока наконец, с возвращением на престол династии Стюартов, зажил более спокойно. В последние годы он жил в Лондоне, в районе Хаммерсмит, а в 1668 г. скончался.
До нашего времени дошла подробная запись о посольстве Герасима Дохтурова, посланном царем Алексеем Михайловичем, сделанная, вероятно, переводчиком Федором Архиповым. Посольство было отправлено в Англию с известием о вступлении царя на престол (это произошло 14 июля 1645 г.) и с заданием «проведывать всяких новостей» – ведь тогда король Карл I вел ожесточенную борьбу с парламентом, и Москва интересовалась такими необычными событиями.
Посол Герасим Дохтуров после долгого и трудного плавания прибыл в Лондон 14 ноября 1645 г. Его торжественно встретили представители Московской компании и после короткого пребывания у «торгового человека на дворе» в «королевском селе» Гринвиче «приняли с тово двора в судно с чердаком о двунадцати гребцах» и повезли в предназначенный ему дом в Лондоне. Посол не преминул подробно описать диковинное судно: «А чердак с лица резной золочен, а внутри подволока и стены обиты бархатом рудожелтым, и по лавкам подушки обшиты тем же бархатом, и по полу посланы ковры, на гребцах платья сукно скорлат [ткань красного цвета], а на платье на плечах нашиты клейма серебром королевские. И в то судно сели с гонцом Гарасимом Дохтуровым говорнар [governor, т. е. управитель, губернатор] да 6 человек гостей, а кумпанея ехали в ыных судах». В пути по Темзе русского гонца приветствовал пушечный салют с кораблей, которые, как объяснили ему представители Московской торговой компании, «ходят к Архангельскому городу». Парламент на своем заседании определил ему резиденцию – один из секвестрованных домов на улице Чипсайд* (Cheapside) в Сити. Царский гонец по приезде в Москву подробно описал свое пребывание в Англии, особенно упирая на то, что парламент его не пустил к королю, враждовавшему с ним. Как ему сказали, «тебя, Герасима, х королевскому величеству не пропустят, для того чтоб над тобой дурна какова не учинилось»[16]. А когда короля арестовали, то прямо заявили: «…тебя, Герасима, к нему не отпустят, потому что он ничем не владеет».
Царский гонец провел в Лондоне несколько месяцев и уехал оттуда 27 мая 1646 г.
В царствование Алексея Михайловича, внука первого Романова, избранного на московский трон, отношения с Англией претерпели значительные изменения. Русские купцы, так же как и нидерландские, неоднократно протестовали против предоставления англичанам права беспошлинной торговли, которое они получили еще при Иване Грозном, и в 1649 г. это право было отобрано: царь Алексей Михайлович указал англичанам «со всеми своими животы ехать за море, а торговать с московскими людми всякими товарами, приезжая из-за моря у Архангельского города, а к Москве и в городе с товарами и без товаров не ездить». Внешним поводом для указа было то, что «англичане всею землею учинили большое зло; государя своего Карлуса-короля убили до смерти».
После реставрации Стюартов и вступления на трон Карла II, сына казненного короля, царь Алексей послал в Англию князя Петра Прозоровского с поздравлением новому королю и с тайным заданием занять значительную сумму денег. Встретили посла чрезвычайно пышно: стреляли из пушек, толпы народа кричали «ура!», устроили торжественный прием, но в деньгах Карл, однако, отказал. Взамен, как рассказывали, предложил князю полюбоваться изяществом англичанок: подозвал фрейлину, которая показала свою красоту, для чего ей пришлось отказаться от значительной части своего туалета. Осталось неясным, была ли такая замена для посла адекватной…
Отношения России и Англии во все продолжение царствования Алексея Михайловича оставались довольно прохладными, что объяснялось отсутствием общих интересов, ибо былые торговые привилегии в России английские купцы так и не смогли получить, а английское правительство совсем не было заинтересовано помогать России в войне против турок, которые, по уверению царского посла, посетившего Лондон в 1673 г., собирались причинить «разорение и невинных християнских душ кровопролитие».
Интересно отметить, что посол в 1672 г. Андрей Виниус оставил характеристику политического устройства Англии, которую, надо думать, не без интереса, но без всякой пользы прочли при московском дворе: «Правление Английского королевства, или, как общим именем именуют, Великой Британии, есть отчасти монархиально (единовластно), отчасти аристократно (правление первых людей), отчасти демократно (народоправительно). Монархиально есть, потому что имеют англичане короля, который имеет отчасти в правлении силу и повеление, только не самовластно. Аристократно и демократно есть потому: во время великих дел, начатия войны, или учинения мира, или поборов каких денежных, король созывает парламент или сейм. Парламент делится на два дома: один называют вышним, другой нижним домом. В вышнем собираются сенаторы и шляхта лучшая изо всей земли; в другом собираются старосты мирских людей всех городов и мест, и хотя что в вышнем доме и приговорят, однако без позволения нижнего дома совершить то дело невозможно, потому что всякие поборы денежные зависят от меньшего дома. И потому вышний дом может назваться аристокрация, а нижний демокрация. А без повеления тех двух домов король не может в великих делах никакого совершенства учинить»[17].
