Корпусной аэродром
О существовавшем за Московской заставой первом петербургском военном аэродроме напоминают сегодня расположенный в этих местах парк Авиаторов и Корпусной проезд, который выходил когда-то к Корпусному шоссе. Такое же название, Корпусной, носил и аэродром. По своим размерам Корпусной аэродром был в свое время самым большим в России. Он предназначался для испытания военных аэропланов и дирижаблей. Длина его взлетно-посадочной полосы достигала трех верст.
…В 1912 г., в связи с образованием авиационного отдела в петербургской воздухоплавательной школе, возникла необходимость в аэродроме для учебных полетов столичных военных летчиков. Тогда на принадлежавшей Военному ведомству части Волкова поля был выделен участок эллиптической формы, который и получил название Корпусного аэродрома.
19 июля (1 августа по новому стилю) 1913 г. состоялось торжественное освящение Корпусного аэродрома и открытие его в качестве учебного плаца первой русской воздухоплавательной части. В пять часов дня в присутствии представителей Военного министерства и Санкт-Петербургского военного округа был отслужен торжественный молебен. Предполагался также смотр воздушной эскадры авиационной роты, но его отменили в связи с трагической гибелью 16 июля штабс-капитана Цамая.
На Корпусном аэродроме более месяца проводились работы по ограждению его глубоким рвом и валом. «Однако благоустройство этой болотистой, кочковатой территории все еще заставляет желать лучшего, – отмечал в день открытия аэродрома репортер газеты „Вечернее время“. – До сих пор взлет был возможен только на небольшой сравнительно части аэродрома».
Летом 1913 г., после создания первой авиационной роты, здесь почти всегда находилось около двадцати военных воздухоплавательных «аппаратов». Особенно аэродром оживился, когда сюда перевезли «аппараты» Русско-Балтийского завода, изготовленные для Военного ведомства.
Корпусной аэродром сыграл большую роль в истории отечественной авиации, здесь было установлено немало рекордов. Штабс-капитан Петр Нестеров именно здесь совершал посадку после своих знаменитых перелетов Киев – Петербург и Москва – Петербург. Проходили тут летные испытания первые в мире многомоторные аэропланы конструктора Игоря Сикорского.
В годы Первой мировой войны на Корпусном аэродроме был организован солдатский класс Гатчинской военно-авиационный школы, а после революции аэродром стал базой для гражданской авиации Петрограда. После того как в 1932 г. гражданскую авиацию перебазировали на новый аэродром под Пулково, постройки и сооружения Корпусного аэродрома перешли в ведение Ленинградского аэроклуба. Здесь стали работать авиационная и парашютная школы, а также планерная станция. Среди трудившихся тут летчиков был прославленный Валерий Чкалов. Просуществовал аэродром до 1941 г.
Так звали часть Васильевского острова у Финского залива, куда выходит Большой проспект. Действительно, на старых картах города видно, что треугольник, образованный Большим проспектом, Кожевенной и Косой линиями, напоминает своей формой костыль.
'Есть и другая версия, что название это пошло от находившегося в этих краях деревянного кабака Тимофея Костыля.
От «костыля» возникли и соседние названия: коммерческий торговый порт у выхода Большого проспекта к заливу именовали «костыльковским», приморскую заставу, караульный дом и въезд – Костыльским или Костыльковским. Сюда отправлялись караулы от воинских частей, квартировавших на Васильевском острове.
Новые высотные дома преображают образ Костюшкинской деревни. Фото Дениса Яшугина, апрель 2008 г.
Местность вокруг улицы Костюшко на юге города местные жители давно уже называют Костюшкинской деревней или Костюшкинской слободкой.
Район сформировался в 1960-х гг., когда здесь активно возводились пятиэтажки, прозванные потом хрущевками. 17 августа 1964 г. Ленгорисполком присвоил только что проложенной новой улице в Московском районе имя участника польского национально-освободительного движения Тадеуша Костюшко. Почему выбор пал именно на пана Тадеуша? Очевидно, чиновники из Ленгорисполкома руководствовались тем, что рядом проходит Варшавская улица.
К началу XXI в. обитатели Костюшкинской деревни окончательно поняли, что про их дома, возведенные с расчетом на 20 – 25 лет и уже переживающие второй срок, власти города просто забыли. «Теперь нет любви к своим пенатам, а только пренебрежение – „деревня“, „помойка“, – говорит журналист, старожил улицы Костюшко Денис Яшугин. – Уставшие ждать люди теперь сами меняют окна, двери, трубы, делают евроремонт в квартирах. Только немногочисленные старушки еще сидят на уцелевших лавочках под разросшимися тополями и вспоминают, „как молоды мы были“, „как было хорошо раньше, не то что сейчас“».
Однако в середине 2000-х гг. показалось, что в проблеме судеб питерских хрущевок 60-х гг. забрезжил рассвет. Кварталы Костюшкинской деревни попали в число территорий, подлежащих реновации.
Красненькая колония (колония Шеферов и Берчей)
Более ста лет, до Великой Отечественной войны, на землях между Автово и Дачным находилось обширное поселение немецких колонистов – Красненькая колония. Название произошло от речки Красненькой, протекавшей поблизости. Как отмечает краевед Елена Викторовна Дынина, поселок колонистов на 11-й версте Петергофской дороги представлял собой интересный пример немецкого поселения, начинавшегося с одного двора и насчитывавшего к началу ХХ в. в общей сложности около двух десятков домов.
«История появления немецких колонистов в тех местах с документальной точностью прослеживается с 1829 года, – указывает Елена Дынина. – Первый колонистский участок, приобретенный неким Егором Шефером совместно с братьями Петром и Адамом Берчами, находился неподалеку от современного памятника „Танк-победитель“ на проспекте Стачек. На планах Петергофской дороги 1820-х годов тот участок под № 40 значился принадлежавшим купцу Ганзену. Неподалеку, сразу же за речкой Красненькой, в ту пору располагался знаменитый „Красный кабачок“. Колонисты приобрели дачу у наследников Ганзена с публичных торгов за 33 600 рублей, о чем 10 апреля 1829 года был составлен юридический документ».
Братья Берчи и Егор Шефер являлись выходцами из Среднерогаткинской немецкой колонии. Здесь, на 11-й версте Петергофской дороги, они стали родоначальниками немецкого поселения, жители которого носили фамилии только Шефер и Берч.
Географически поселение делилось на три части. «Три маленьких колонистских поселка составили, несмотря на территориальную разобщенность, этническое целое, скрепленное родственными узами, – отмечает Елена Дынина. – Хотелось бы, чтобы столь своеобразная страница в истории района не была забыта».
Первой частью немецкого поселения являлась бывшая дача Ганзена. Купленный дачный участок тянулся от Лиговского канала до взморья, а в поперечнике составлял 100 сажен. Его общая площадь, согласно прилагавшемуся плану, исчислялась в 100 десятин.
К концу ХIХ в. вдоль него стояло шесть домов, и владельцами всех их являлись Шеферы. Поселок разрастался не только благодаря замужествам и женитьбам – нередко Шеферы роднились с Берчами. Как и в других немецких колониях, здесь существовал обычай брать на воспитание сирот, давая им свою фамилию. Переселялись сюда и родственники из других мест. Поселок именовался «Шеферовским» – по фамилии череды владельцев.
В довоенную пору в этих местах существовал еще один топоним, связанный с немецкими колонистами: Берчево. Так неофициально называли территорию, граничившую с больницей «Всех Скорбящих» (в советское время – больница им. Фореля) с восточной стороны. Это участок современных домов № 128 – 138 по проспекту Стачек.
Во время коллективизации на базе колонистских хозяйств организовали немецкий колхоз им. Обкома МОПРа. (Напомним, МОПР – это Международная организация помощи борцам революции, созданная в 1922 г. решением IV конгресса Коминтерна.)
Этот немецкий колхоз в 1930-е гг. вышел в число передовых хозяйств, участвовал в ВДНХ и был даже награжден орденом Ленина. Колхоз просуществовал до самой войны, а в сентябре 1941 г. оказался на передовых рубежах обороны города и был практически полностью уничтожен. Уделом многих живших здесь немцев стала принудительная эвакуация «в 24 часа».
Не осталось и следа от располагавшегося неподалеку старинного лютеранского кладбища, на котором покоилось несколько поколений жителей поселка Шеферов и Берчей.
Но история не исчезает бесследно. Рано или поздно происходит возвращение к истокам. В конце 2005 г. в Русско-немецком центре встреч при Петрикирхе на Невском пр., 22-24, проходила уникальная выставка из истории колонистов «Здесь жили Шеферы и Берчи», посвященная поселку колонистов на бывшем Петергофском шоссе и судьбе его обитаталей. На ней впервые широкой публике были представлены фотографии и материалы из семейных архивов потомков Шеферов и Берчей. Как подчеркивалось на выставке, исчезли старые дома, исчезло даже название переулка, вдоль которого они стояли, но сохранились спасенные в семьях документы, письма, фотографии и рассказы о довоенном прошлом. Это и позволило предпринять попытку вернуть городу память о маленькой забытой немецкой колонии.
