С наступлением ледостава перевозки водным путем прекратились. Началась подготовка к строительству зимней дороги по льду Ладожского озера. После разведки и изучения ледовой обстановки 20 ноября с Вагановского спуска у деревни Коккорево на лед спустился конно-санный обоз, возглавленный старшим лейтенантом М. С. Муровым. Около 350 саней направились на восточный берег озера — в Кобону. Погрузив на сани 63 тонны муки, обоз утром 21 ноября прибыл в Осиновец. На следующий день, 22 ноября, в Кобону за продовольствием ушла колонна из 60 автомашин ГАЗ-АА под командованием капитана В. А. Порчунова. Так родилась ставшая знаменитой ледовая трасса, которую именовали Военно-автомобильной дорогой № 101. Несмотря на морозы и метели, на огонь вражеской артиллерии и удары с воздуха, движение грузового автотранспорта не прекращалось ни на один день. Эти перевозки позволили увеличить с 25 декабря нормы выдачи хлеба жителям блокадного города: рабочим и инженерно-техническим работникам на 100 граммов, а служащим, иждивенцам и детям на 75 граммов.
Ночью на Ладожской трассе. Фото 1942 года
Ледовая дорога бесперебойно действовала до самой весны. 24 апреля, из-за усиленного таяния снега и льда, она закончила свое существование. Всего за зиму 1941/42 года по ледовой трассе было доставлено Ленинграду 361 109 тонн различных грузов, в том числе 262 419 тонн продовольствия. За этот же период было эвакуировано более 550 тысяч ленинградцев. В конце мая 1942 года моряки Ладожской военной флотилии и водники Северо-Западного пароходства открыли новую навигацию по трассам Осиновец-Кобона, Осиновец-Новая Ладога. И за время этой навигации в обоих направлениях удалось перевезти 1 миллион 99,5 тысячи тонн грузов: из них в адрес осажденного города — более 790 тысяч тонн, включая 353 тысячи тонн продовольствия. Было также вывезено на Большую землю около 540 тысяч человек, из них эвакуированных жителей — более 448 тысяч. Для пополнения Ленинградского фронта было переброшено около 290 тысяч солдат и офицеров.
В 1942 году по дну Ладожского озера были проложены трубопровод для снабжения горючим города и фронта и электрокабель, по которому в Ленинград шла электроэнергия частично восстановленной Волховской ГЭС. С наступлением зимы 1942/43 года начала действовать Военно-автомобильная дорога.
Значение Ладожской коммуникации невозможно переоценить. Она спасла многим ленинградцам жизнь и была путем, по которому осуществлялась связь города со всей страной.
На западном берегу Ладожского озера у мыса Осиновец ныне создан музей «Дорога жизни» — филиал Центрального военно-морского музея. Собранные здесь многочисленные экспонаты — документы и реликвии рассказывают о мужестве и подвигах тех, кто обслуживал и защищал водные и ледовые трассы, связавшие в годы Великой Отечественной войны город на Неве с Большой землей.
Памятный километровый столб на берегу Ладоги
Памятник «Разорванное кольцо» у Вагановского спуска
У Вагановского спуска сооружен мемориальный комплекс «Разорванное кольцо». На лицевой стороне стелы — слова поэта Бронислава Кежуна, обращенные к новому поколению, не знавшему войны:
ПОТОМОК, ЗНАЙ! В СУРОВЫЕ ГОДА
ВЕРНЫ НАРОДУ, ДОЛГУ И ОТЧИЗНЕ,
ЧЕРЕЗ ТОРОСЫ ЛАДОЖСКОГО ЛЬДА
ОТСЮДА МЫ ВЕЛИ ДОРОГУ ЖИЗНИ,
ЧТОБ ЖИЗНЬ НЕ УМИРАЛА НИКОГДА.
Какой случай произошел с шофером Максимом Твердохлебом на Дороге жизни в ночь под новый, 1942 год?На Дороге жизни хорошо знали шофера Максима Твердохлеба — одного из зачинателей соревнования под девизом «Делать два рейса в смену». В канун 1942 года на своем «газике» он совершал очередной рейс. Добравшись до восточного берега Ладожского озера, куда со всей страны доставляли продовольствие для Ленинграда, Твердохлеб поставил машину под погрузку. Вскоре он заметил, что в кузов его полуторки погружают не мешки с мукой, а фанерные ящики с надписями: «Детям героического Ленинграда!» Видя явное недоумение на лице водителя, командир, ведавший отправкой продовольствия, сказал: «В ящиках мандарины. Из Грузии. Подарок детям на новогоднюю елку. Обязательно доставь вовремя!»
«Газик», спустившись на лед и выйдя на хорошо укатанную дорогу, помчался в обратный путь. Быстро смеркалось. Взошедшая луна не очень радовала водителя. В последнее время фашисты не только днем, но и ночью стали «прочесывать» трассу. Вот и в эту поездку не удалось избежать встречи с воздушными пиратами.
«Два „мессера“, — вспоминал Максим Твердохлеб, — атаковали меня на двадцатом километре. С визгом проносились они над машиной, взвивались, разворачивались и снова строчили по кузову и кабине. Я то добавлял газу, то притормаживал, рулил и вправо и влево, а кругом вскакивали от пуль бугорки снежинок… Я гнал машину яростно… Но злодеи наседали, изрешетили кабину. Вдребезги разлетелось смотровое стекло. В ту же секунду я почувствовал, как рвануло и обожгло мне руку. Я приподнял раненую руку, чтобы не истечь кровью и не потерять сознание… Из пробитого радиатора клубами валил пар, впереди ничего не видно — ни вешек, ни дороги. Можно, конечно, выскочить из машины, отбежать в сторону — жизнь все же дороже. А мандарины? Как же детишки-то?.. Нет, довезу!»
Отважный шофер довел до берега свою полуторку, на которой впоследствии насчитали 49 пробоин. Ленинградские дети получили на новогодней елке мандарины, созревшие под небом Колхиды.
Почему в тяжелую и суровую зиму 1941/ 42 года семь маленьких жителей Ленинграда получили фамилию Веры Щекиной?Вера Щекина — коренная ленинградка. Ее отец был рабочим Кировского завода, мать — сторожем детского сада. В семь лет она потеряла родителей и осталась на попечении 14-летней сестры и 13-летнего брата. Окончив семилетку, Вера поступила ученицей на завод «Эталон», где и работала затем электромехаником. Веселую, неутомимую девушку любили на заводе.
Но вот началась война. Вначале Вера хотела пойти на фронт, но в военкомате ей отказали. Она пошла на курсы Красного Креста и вскоре стала дружинницей. Не один десяток человек извлекла отважная девушка из-под обломков разрушенных домов.
Когда наступила первая блокадная зима и голод начал уносить жизни людей, дружинницы, как и активисты комсомольских бытовых отрядов, стали ходить по квартирам, чтобы оказывать помощь ослабевшим, больным и престарелым. Вызывали врача, ходили за лекарствами, приносили воду, дрова…
В своих воспоминаниях Вера Щекина писала: «Поручили мне однажды обследовать квартиру на проспекте Огородникова (ныне Рижский проспект. — Ред.). Пришла я туда вечером. Входная дверь открыта, темень. Я посветила себе спичкой и пошла по комнатам. Комнат много, а всюду пусто и мертвая тишина. В одной комнате на кровати под одеялом лежали две женщины. Я подошла поближе и увидела, что им уже никакая помощь не нужна…
Пошла дальше — всюду пусто. Решила уже вернуться обратно. Вдруг слышу: где-то шорох. Зажгла еще спичку. Подхожу к кухне. Оттуда шорох и слышен. Стала я шарить и нашла: на стуле лежит завернутый в одеяло ребенок, чуть шевелится, а пискнуть, видно, уж сил у него нет. Схватила я сверток и бегом домой к себе. Достала теплой воды, обмыла ребенка, из крошек хлеба сделала ему кашицу, покормила и всю ночь около себя на кровати продержала…»
За первую блокадную зиму дружинница разыскала и определила в ясли и детские дома 39 осиротевших детей. Семеро из этих ребят, чьи фамилии не удалось установить, носят теперь ее фамилию.
Мужество и милосердие, проявленные ленинградкой В. И. Щекиной-Ивановой в дни вражеской блокады, не были забыты. В 1975 году Вера Ивановна была удостоена высшей награды Международного комитета Общества Красного Креста — медали «Флоренс Найтингейл». Этой медалью награждены 30 советских женщин, проявивших исключительную самоотверженность и мужество.
В одном из военных очерков о блокадном городе писатель Николай Тихонов заметил, что ленинградскую весну 1942 года «делали не ласточки, а трамваи». Как это понимать?Во время блокады резко сократилась выработка электроэнергии в Ленинграде. Уже с 9 декабря 1941 года было упразднено восемь трамвайных маршрутов, а в январе 1942 года городской транспорт остановился вовсе. Трамваи и троллейбусы стояли на улицах, занесенные до крыш снегом. На работу и с работы людям приходилось ходить пешком. Так продолжалось три с половиной месяца.
Но однажды, выйдя из дому, ленинградцы услышали… трамвайные звонки, показавшиеся им волшебной музыкой. Это произошло 15 апреля 1942 года. По очищенным от льда и грязи улицам пошли первые пассажирские трамваи. Рассказывая об этом радостном для горожан событии, Николай Тихонов писал: «…по расчищенному Невскому проспекту пошел первый вагон трамвая. Люди… смотрели, как дети на игрушку, на бежавший по рельсам вагон, и вдруг раздались аплодисменты… Это ленинградцы овацией встречали первый воскресший вагон. А вожатая вела вагон и стряхивала слезы, которые набегали на глаза…» Всего в этот день, 15 апреля, с 6 часов утра на маршруты № 3, 7, 9, 10 и 12 вышло 116 трамвайных поездов, связавших все районы Ленинграда.
