К тому времени от прежней безмятежной усадебной жизни ничего не осталось. «Дачная жизнь в Мурзинке с каждым годом становится все заметнее благодаря пригородной конно-железной дороге, – говорилось в одном из путеводителей по петербургским дачным окрестностям в конце XIX в. – Против Мурзинки – громадный парк, бывший графа Апраксина, парк хотя и запущен, но не лишен живописности, в особенности со стороны Невы. Дачники находят в нем много удовольствий». Правда, дачники жаловались на дороговизну продуктов, отсутствие развлечений и довольно однообразный отдых, лишь изредка нарушаемый странствующими акробатами и артистами с дрессированными собаками.
Немало беспокойства дачникам и местным жителям приносил Обуховский завод. Неслучайно осенью 1892 г. обыватели деревни Мурзинки, а также села Александровского и Рыбацкого обратились в С.-Петербургское уездное земское собрание с просьбой принять меры, дабы оградить их самих и их имущество «от разрушительного действия пробной стрельбы, производящейся на Обуховском сталелитейном заводе». Получив это заявление, чиновники поручили Управе разобраться с этим вопросом. Как говорится, факты подтвердились.
«Оказалось, что стрельбище на заводе представляет собой длинную канаву около 30 саженей, направленную вдоль берега Невы на Мурзинку, – сообщалось в конце октября 1892 г. в „Петербургской газете“. – Один конец стрельбища блиндирован, и там помещается пробуемое орудие, другой же конец, к Мурзинке, открыт и представляет собой песчаный кремник высотой в полторы сажени. При каждом выстреле, помимо страшного гула в воздухе, почва получает сотрясение, от чего иногда осыпается штукатурка в домах, расположенных близ завода, и разбиваются стекла в окнах. На этом основании С.-Петербургская уездная земская управа ходатайствует в настоящее время о перенесении пробной стрельбы с Обуховского завода на другое место или же, в крайнем случае, о прекращении стрельбы на заводе из орудий шестидюймового и большого калибров».
И еще один штрих из истории деревни Мурзинки. Близ нее находилось кладбище, основанное в начале XIX в. Одной из достопримечательностей здесь была могила юродивого «Дмитрия-гробокопателя», который много лет безвозмездно копал для бедняков могилы и пользовался за это почитанием в простом народе. К сожалению, кладбище постигла печальная судьба, как и многие другие кладбища бывших предместий, вошедших в городскую черту. Церковь на нем закрыли и снесли, а кладбище уничтожили. Сегодня на его месте – пустырь…
«От старой Мурзинки сегодня сохранился один сад „Спартак“ на берегу Невы, бывший Апраксин сад», – констатирует историк Дмитрий Шерих. К сожалению, при постройке вантового (Большого Обуховского) моста, открытого в 2004 г., сад серьезно пострадал, многие деревья вырубили.
Есть несколько любопытных эпизодов, связанных с историей Мурзинки советских времен. Именно здесь, за заводом «Большевик» (бывшим и нынешним Обуховским), то есть в том месте, где фактически начиналась Мурзинка, в июле 1945 г. стояла одна из трех триумфальных арок, воздвигнутых на пути торжественного возвращения в Ленинград воинов-победителей. А спустя чуть более двух лет, 6 ноября 1947 г., на проспекте деревни Мурзинка появился памятник Сталину – один из четырех величественных монументов «вождю народов», воздвигнутых в нашем городе к его 70-летию, отмечавшемуся в 1949 г.
Автором трех памятников (у Балтийского вокзала, на проспекте деревни Мурзинка и на Средней Рогатке) являлся известный скульптор Н.В. Томский – автор памятника С.М. Кирову на Кировской площади за Нарвскими воротами. Четвертый памятник Сталину, воздвигнутый на Поклонной горе, отлили по модели скульптора В.И. Ингала. Места установки памятников вождю выбрали не случайно: все они знаменовали собой въезды в город. Мурзинка обозначала восточный въезд в город Ленина.
Памятник в Мурзинке простоял до начала 1960-х гг. Как и все остальные памятники Сталину, его сняли после окончательного развенчания «культа личности» на XXII съезде партии в 1961 г. и выноса тела Сталина из Мавзолея…
Старинное село Мурино на реке Охте находится ныне на самом краю Петербурга, напротив северных новостроек, хотя и относится к Всеволожскому району Ленинградской области. Добраться сюда можно на метро – здесь расположена конечная станция первой линии, бывшей «Кировско-Выборгской». Кстати, это единственная станция метро, расположенная за пределами Петербурга – на территории Ленинградской области.
Однако вот парадокс: станции метро и железной дороги, находящиеся возле Мурино, носят имя «Девяткино», хотя сам поселок Девяткино (ныне – Ново-Девяткино) находится в нескольких километрах отсюда. Почему же так произошло? Как отмечает исследователь муринской истории, автор изданной в 2009 г. книги «Мурино. Хроника трех столетий» краевед Наталья Яковлевна Серебрякова, станция появилась в 1917 г., когда ввели в действие железную дорогу «Петроград – Раасули (Орехово) – Хиитола». Остановочные платформы называли по именам близлежащих населенных пунктов. Логично предположить, что и станция, расположенная в Мурино, должна была носить одноименное название. Что же помешало?
Н.Я. Серебрякова не без оснований считает, что причина лежала в сфере не географической, а политической. Ведь Мурино на протяжении почти двух столетий принадлежало дворянскому роду Воронцовых, а на дворе стоял 1917-й год. После Февральской революции страна строила «новую Россию» – без царя и бывших царских слуг. Потом, после Октября, – еще больше: «отреклись от старого мира»… «Быть может, „революционному Петрограду“ надо было уничтожить название, напоминавшее об имении графов и князей Воронцовых?» – задает риторический вопрос Наталья Яковлевна.
Что же касается железнодорожной платформы Мурино, то она расположена в нескольких километрах от самого Мурино. Она появилась в 1960 г. и получила свое название вовсе не по поселку Мурино, а по протекающему рядом Муринскому ручью. С одной стороны от платформы Мурино – поле, с другой – новостройки на улице Руставели и проспекте Просвещения.
Однако, из дня сегодняшнего перенесемся в глубь веков. Как отмечает Н.Я. Серебрякова, история происхождения названия «Мурино» затерялась в веках. По легенде, название села связано с первыми поселенцами этих мест в петровские времена, насильно переселенными из Муромского уезда. Будто бы Петру I надоело, что его сподвижники набирают на строительство новой столицы «хилый работный люд, который мрет, как мухи», и он повелел набрать в Муроме двухметровых богатырей, «поселил их на холмистых лесных берегах реки, где они ловили к царскому столу рыбицу-форель, валили лес для строек, осчастливили местных финночек и корелочек, завели многочисленные семьи».
Тем не менее известно, что поселение в этих местах существовало еще со шведских времен. На шведских картах 1666 и 1699 гг. деревня с названием Murela, или Murila, уже существовала, только находилась она на левом берегу Охты, по дороге от шведского города Ниена к Кексгольму. «Вероятно, современное название „Мурино“ – русифицированное шведское название, что, кстати, не противоречит легенде о муромских переселенцах», – считает Н.Я. Серебрякова. Кстати, к югу от дороги на Ниеншанц находилась деревня Мурела. Н.Я. Серебрякова приводит мнение лингвиста: «Мурела – от финского „muura“ – „барсук“».
Когда появилась новая дорога, которая вела от Петербурга по правому берегу реки, деревня как бы «переехала» с левого берега на правый. Что же касается современного названия «Мурино», то оно впервые указывалось на карте в книге И.К. Кириллова «Цветущее состояние Всероссийского государства» 1727 г.
В 1712 г. Петр I подарил деревню Мурино со старым шведским кабачком своему сподвижнику барону П.П. Шафирову. Однако не все муринские земли царь подарил Шафирову, поскольку спустя пять лет, в 1717 г., по приговору губернской канцелярии часть Мурина (в размере 702 дес. 1050 саж.) отдали генерал-фельдмаршалу Р.В. Брюсу.
После того как в 1723 г. Шафиров попал в опалу и был отправлен в ссылку, Петр I издал указ: «…все Шафировские имения писать на государя». В том же году Петр I подарил Мурино генерал-майору И.Д. Дмитриеву-Мамонову, дочь которого в 1749 г. продала имение Роману Илларионовичу Воронцову. С тех пор и вплоть до самой революции селом Мурино владел знаменитый род Воронцовых, давший России многих выдающихся государственных деятелей.
Следующими владельцами Мурина были сыновья Романа Илларионовича – Александр и Семен. «Получая доходы с имений, Александр отправлял брату причитающуюся ему часть, и споров о размерах этой части никогда у них не возникало», – отмечает Н.Я. Серебрякова.
В 1770-х гг. завершилось строительство господского дома в Мурино. Его окружал прекрасный, поистине сказочный парк. В имении существовали фруктовые сады, теплицы, оранжереи, разделенные просеками, окаймленные рядами стриженых лип и елей. В четырех оранжереях росли абрикосы, персики, лимоны, виноград и даже ананасы. Дно и берега пруда напротив господского дома были выложены мрамором. Местные жители и сегодня называют этот пруд Графским. А рядом, на правом берегу Охты, как сообщал Георги, «есть в построенном нарочно открытом Греческом храме сильно бьющий ключ, коего вода в чистоте Бристольской воде совершенно сходствует».
