Елена Ланко, урожденная Матисон, была женой Вильгельма Карловича Ланко, владевшего лесопильным заводом в Петербурге. Его двоюродному брату купцу Василию Ланко принадлежало два завода в Ямбурге – стекольный и лесопильный.
Похороны Елены Ланко были заказаны по «первому разряду» и проходили очень торжественно. Елену хоронили в белом красивом платье, с распущенными волосами, укрывавшими плечи и грудь. Вид усопшей был несвойственен мертвым, и всем казалось, что она только уснула на мгновение. Гроб с телом Елены Ланко опустили в родовой склеп, в котором уже находилось шесть захоронений. После похорон процессия отправилась в родовое имение Ланко – Сережино, где состоялся поминальный обед. В столовой накрыли столы для родственников, а на улице – для рабочих. В этот день на обоих заводах Ланко объявили траур.
Скульптура скорбящего ангела на могиле Елены Ивановны Ланко на старинном ямбургском кладбище. Фото В.А. Морозова
Памятник на могиле Елены Ланко, покинувшей мир в самом расцвете лет, по всей видимости, заказывался в Петербурге. Он стал выдающимся произведением искусства. Скульптура девушки-ангела олицетворяла горечь утраты и одновременно любовь, надежду и счастье. Над склепом установили металлическую часовню с красивыми витражами – это стало последней большой работой мастера-кузнеца из Ямбурга Ивана Каубиша. По воспоминаниям старожилов, в двухсторонних витражах изображались сломанные розы. Все было сделано с огромной любовью талантливым мастером своего дела.
После смерти Елены Ланко ее муж шесть лет оставался вдовцом, а потом, в марте 1908 года, женился на Юлии-Розалии Лихт. После революции они покинули Ямбург и уехали сначала на Украину, а потом в Польшу. Дальнейшие следы теряются… После революции родовой склеп Ланко разорили, останки выбросили наружу и осквернили. Что с ними стало – неизвестно…
Одновременно с изучением судьбы Елены Ланко и купеческого рода Ланко Виктор Морозов принялся своими силами за восстановление склепа, превращенного за многие годы в помойку. Четыре месяца, практически по 7-8 часов каждый день, он трудился, чтобы очистить склеп Ланко от мусора, который накидали туда за десятилетия.
«Стыдно за людей наших – неужели нельзя было выбрасывать мусор в специальное место, а не бросать его в ближайшую чужую могилу? – возмущается Виктор Морозов. – А все почему? Здесь не просто бескультурье – это прямое следствие того, что нет связи с прошлым, а это очень страшно. Я все время поражаюсь нашему народу: неужели же мало места на кладбище, где можно захоронить своих родственников? Зачем надо обязательно уничтожать древнее захоронение и на этом месте хоронить своих родных. Посмотрите, что творится на старом кладбище нашего города! Больно смотреть на это безобразие, ведь уже почти не осталось старинных захоронений. Остановитесь, люди, что вы делаете? Ведь придет время, и ваши могилы так же уничтожат, как это делаете сегодня вы сами. Посмотрите на кладбища в Германии, Франции, Италии – это не кладбища, а музеи под открытым небом, а не помойка, как у нас. Люди бережно относятся к истории своего края и своей Родины, а у нас происходит все наоборот».
Часовня над бывшими могилами от времени обветшала, а купол прогнил до основания. Своими силами Виктору Морозову удалось провести консервацию склепа, но это лишь малая толика того, что еще нужно сделать. Сегодня, чтобы сохранить «белого ангела», который и так уже понес утраты, от полного разрушения, его надо вынести с территории старого кладбища и установить в том месте, где его существованию ничего не угрожало бы, а люди смогли бы любоваться этим прекрасным произведением искусства. Например, возле Екатерининского собора в Кингисеппе.
«Благодаря только моим усилиям на протяжении шестнадцати лет в склепе Ланко поддерживается порядок, – признается Виктор Александрович. – Но моих усилий на все не хватает. Все эти годы я бьюсь во все инстанции насчет спасения и переноса ангела с территории кладбища на другое, более достойное место, но все впустую. Меня выслушивают в лучшем случае, но ничего не предпринимают. Вот и гибнет уникальное творение мастера, резчика по камню, изваявшего белого ангела из цельного куска мрамора». Виктор Морозов особенно подчеркивает, что, по оценке искусствоведов, эта работа, выполненная в начале XX века в стиле модерн, принадлежит ученикам школы Мартоса – известного российского скульптора XIX века, и является редким памятником, причем высокого художественного уровня и большой ценности.
Изучение купеческого рода Ланко вывело Виктора Мороза на исследование истории стекольных заводов Ямбурга и Ямбургского уезда, а затем и к собирательству стекла прошлых столетий. В его коллекции – штофы, рамки для фотографий, бокалы, вазы, графины и кувшины, парфюмерная и аптечная посуда, рюмки, стеклянные пасхальные яйца, фигурные бутылки в виде людей (даже в виде бюстов великих русских писателей), а также животных, зверей, рыб, птиц, всевозможная старинная сувенирная продукция с надписями, гербами и т.п. Все они имеют особый стиль, отпечаток давно ушедшего времени и сегодня поражают своей непревзойденной красотой.
Многие предметы этой коллекции были найдены или приобретены у людей старшего поколения в самом Кингисеппе и в близлежащих деревнях. Большинство предметов Виктор Морозов передает в краеведческий музей города Кингисеппа.
Прославились ямбургские мастера в создании стеклянных колоколов, которые отливались специально для петергофских фонтанов. Эти колокола считались в свое время одним из чудес света. Литье колоколов исполнено так, чтобы они могли проигрывать несколько определенных мелодий, для чего производилась их настройка с помощью подачи на них воды.
Виктор Александрович признается, что испытывает глубокую любовь и уважение к замечательным мастерам, создававшим красивейшие раритеты из стекла. «Когда касаешься руками стеклянных изделий, переживших множество столетий, то трепет и необъяснимое чувство переполняют душу и сердце, – говорит он. – Прошло много лет, среди них – войны, разруха, голод, смерть, пожары, захват территории неприятелем, а эти хрупкие, как дети, вещи, нежные, как цветы, каким-то образом смогли пережить все лихолетья. Каждая вещь несет в себе свой особый мир и душевный настрой мастера».
В процессе исследования Виктор Морозов познакомился с потомками бывших владельцев стекольных заводов Ямбургского уезда. Среди них Татьяна Викторовна Баскакова – внучка владельца стекольного завода Виктора Ивановича Базилевского. Начал Виктор Морозов изучение всего с двух заводов, а в настоящее время у него есть данные уже почти по двадцати.
«По некоторым экспонатам удалось узнать и открыть несколько новых заводов. Вот даже на осколках посуды встречаются надписи, года, инициалы, – рассказывает Виктор Александрович. – Все несет с собой определенную информацию, с помощью которой узнаешь много нового и открываешь другой мир – красоту, запечатленную в стекле»…
Всякий раз не перестаешь удивляться, сколько же удивительного хранит наш край! И самое главное – мы до сих пор мало знаем о тех сокровищах, которыми обладаем. Одна из таких достопримечательностей – шведская крепость Кивеннапа (по-шведски – Кивинеб или Киванебб), что сохранилась в поселке Первомайское Выборгского района Ленининградской области. Недавно здесь начались археологические исследования.
Автору посчастливилось побывать непосредственно на месте проведения раскопок и пообщаться с археологами. С высокого холма Линнамяки, на котором стоит земляная крепость, заросшая деревьями и кустарником, весь поселок как на ладони. За ним – бескрайние леса. Говорят, когда-то в прежние времена с вершины горы были виден даже Финский залив…
Небольшой экскурс в историю. По поводу названия «Кивеннапа» у краеведов есть несколько версий. По одной, оно связано с финским названием местности Риитамаа (дословно – «спорная земля», то есть территория, спорная между Новгородом и Швецией), которое могло быть переведено на шведский язык как Kivanebb (kiva – спор, nebb – оконечность). Вторая версия возводит топоним к шведскому «Kifvanebbet» – «передовые укрепления». И, наконец, третья версия предполагает финское происхождение: «kivi» – камень, «пара» – пуп, полюс.
«Впервые местность и церковный приход Кивеннапа упоминаются в 1445 году, – рассказал археолог, научный сотрудник Музея антропологии и этнографии имени Петра Великого (Кунсткамера) РАН Станислав Вельский. – Пограничное же укрепление было сооружено здесь, вероятно, не ранее 1540-х годов по указу короля Густава Ваза. Первоначальная крепость была деревянной, но обострившаяся международная обстановка вынудила принять дополнительные меры и укрепить в 1552 году вал каменным фундаментом. Крепость Кивеннапа занимала исключительно выгодное стратегическое положение. Она находилась на очень высоком (124 метра над уровнем моря), господствующем над этой местностью холме, над старой Выборгской дорогой, идущей к пограничной реке Сестре в сторону границы с Московским царством».
