— Действительно, красиво, — а затем, уже обращаясь к Диане добавил. — Ну надо же, она не любила карандаши. Да и кто сейчас ими рисует. А у тебя просто какой–то педагогический талант.
— Это у меня талант, — поправила его Вика, и все рассмеялись.
Спустя какое–то время Вика, которой надоело уже просто раскрашивать картинки, спросила:
— Тётя Дина, а ты умеешь просто рисовать?
— Что значит просто рисовать?
— Ну, всяких зверюшек, кукол, домики, деревья.
— Не очень хорошо я это умею делать, — виновато ответила Диана. — Ты, наверное, можешь лучше рисовать, чем я. Ты же, — поясняла она, — рисуешь часто, а я уже очень давно ничего не рисовала.
— А что тогда ты сможешь мне нарисовать?
Диана задумалась о том, что ей такое нарисовать, чтобы оно получилось не корявое.
— Ты знаешь, — нашлась она, — я могу нарисовать флаг.
— Подумаешь, — скривила губки малышка. — И я могу флаг нарисовать. Что его рисовать — только синее и жёлтое.
— Нет, — улыбнулась Диана. — Я тебе нарисую наш, канадский флаг, а он не такой как украинский.
— А какой? — заинтересовалась Вика.
— Он с листочком.
— С каким листочком?
— С кленовым листочком.
— Это такой листочек, какой ела Коза–дереза?
— Нет, — засмеялась Диана. — Не такой. А, вообще–то, может быть, и такой. Я сейчас нарисую, а ты сама решишь, — какой он.
Диана нарисовала прямоугольник, закрасила его боковые части красным цветом, а посредине начала старательно тем же цветом выводить контур кленового листа, а затем и закрасила его. Когда она закончила рисовать, Вика сказала:
— Красиво, только таких листочков не бывает.
— Бывают, Вика. Ты же осенью видела различные цветные листочки. Да, они в большинстве жёлтые или оранжевые. Но бывают и такие — красные. — Виталий, — позвала она. — Подойди, пожалуйста, к нам.
Когда тот пришёл, она сказала:
— Виталий, у меня с Викой к тебе большая просьба: найди, пожалуйста, осенью дочери вот такой листик. Пусть он будет ей памятью о Канаде, — и она показала Виталию свой рисунок.
— Нет проблем, — согласился Виталий и, обращаясь к дочери, добавил. — Мы его обязательно найдём, Вика. И даже не один, а много.
Вообще, Диана в этот день постаралась как можно больше внимания уделить Вике. Она играла с ней во все игры, которая та придумывала, раскачивала её на качелях и, конечно, фотографировала — вместе со всеми или одну, точнее с куклой, с которой она не расставалась. И тут ей пришла в голову одна мысль. Пусть Вика забирает с собой эту куклу. Ранее Диана берегла куклу Машу как зеницу ока — она была светлой памятью о её дочери. Но сейчас кукла отошла для Дианы на какой–то дальний план — зачем ей кукла, когда есть живая Вика — Дэнис.
— Викуля, — обратилась она к малышке. — Я смотрю — тебе очень нравится кукла Маша.
— Нравится, очень, — подтвердила малышка.
— Тогда эта кукла полетит вместе с тобой в Киев, ей же билета не нужно, — пошутила Диана.
— Правда? — удивилась девочка.
— Конечно, правда — я тебе её дарю. Зачем мне куклы, когда с ними некому играть?
— А, может быть, у тебя ещё будет кому играть куклами? — вопросительно и как–то по серьёзному произнесла малышка.
— Нет, — твёрдо ответила Диана. — Куклами у меня никто играть не будет. Всё, хозяйкой куклы Маши с этой минуты становишься ты.
Малышка обрадовалась и обняла свою вторую тётю за шею. Затем она тихонько прошептала ей на ухо:
— Тётя Дина, а у Маши есть нарядные платья? У нас ведь гости, да ещё ей завтра в самолете лететь. Она должна быть красивой. А это платьице у неё уже несвежее.
— Конечно, есть, Викуля! — воскликнула Диана. — Мы сейчас пойдём в дом и поищем, — и они обе радостно поспешили к дому.
Платьев у Маши, действительно было много. Отличить их от платьев других кукол не составляло труда, поскольку на тех тощих куклах они сидели мешком. Диана их все отдала Вике, заберёт вместе с куклой. Вика выбрала понравившееся ей платье, а Диана включила утюг и аккуратно разгладила его. Затем они с Викой нарядили в него Машу и занялись её причёской. Когда они вернулись во двор, то все сразу оценили и куклу, и её наряд.
— Мама, — Вика подбежала к Светлане, — а тётя Дина подарила мне Машу.
— Что ты говоришь, хорошо. А ты её поблагодарила?
Вика растерялась:
— Ой, я забыла. Я сейчас скажу ей спасибо.
Вика обняла малышку, усадила её себе на колени и долго так с ней сидела.
Позже, когда они сидели в беседке, Светлана задумчиво произнесла:
— Ты знаешь Диана. У меня какое–то странное чувство. Я уже говорила как–то тебе, что мы с Виталием больше двух недель не можем выдержать никакого отдыха. Нас неумолимо тянет домой. А вот после двухнедельного пребывания у тебя мне совсем не хочется домой. Такое чувство, что я и здесь как дома. Не хочется уезжать. Если бы предполагала раньше о таком чудесном отдыхе, приплюсовала б все свои отгулы и осталась здесь хотя бы ещё на недельку.
— Да, — согласилась с ней Диана. — Мне тоже совершенно не хочется идти на работу. Со мной такое впервые. В последние годы особенно — работа для меня была отрадой.
К ним подошли Филипп с Виталием, и Филипп сказал:
— Вы знаете, мне кажется, что метод, предложенный Виталием в день нашего прилёта, всё–таки, сработал.
— Какой ещё твой метод? — Лана недоумённо посмотрела на мужа.
— А я знаю какой, — вспомнила Диана. — Он предлагал, чтобы мы говорили на русском языке, а вы на английском.
Светлана рассмеялась:
— Да я сейчас вообще не пойму, на каком языке мы разговариваем — два слова на русском, три — на английском, или наоборот. Но главное — мы понимаем друг друга.
Тут подключилась Виолетта, которая стояла рядом:
— Вы то понимаете, а вот мы с Робертом не очень. Я всё не могла взять в толк — на каком языке вы общаетесь. Вы начинаете говорить — сначала понятно, потом ничего не понятно, затем опять понятно. И так всё время. Тарабарщина какая–то. Теперь мне, наконец–то, стало понятно.
— Понятно? Так быстро ты стала нас понимать? — удивился Филипп.
— Да, нет же, — с досадой ответила Виолетта. — Мне стало понятно после объяснения Светланы, на каком языке вы общаетесь, — и все расхохотались.
— Кстати. Мы по приезду говорили с тобой, что нам нужно подтянуть знания своего английского языка, — обратилась Лана к мужу. — Но, я думаю, что нужно приобщать потихоньку к нему и нашу дочь. Мы ей будем помогать, и. конечно же, дедушка.
— Да, это резонно, — поддержал её Виталий. — Только захочет ли она сейчас. Раньше нужно было начинать.
— Ничего, попробуем. А потом отдадим её в школу с расширенным обучением английского.
— Сейчас мы её спросим, — подмигнул Виталий и обратился к дочери:
— Вика, ты хочешь учить английский язык?
— Нет, — простодушно ответила малышка. — Он мне не нравится.
— Почему? — удивился отец.
— Я ничего не понимаю.
Виталий рассмеялся:
— Так ты и учить его будешь, чтобы понимать. Как ты в дальнейшем с тётей Диной будешь разговаривать?
— А она понимает наш язык. Зачем мне ещё что–то учить.
— Н-да, — протянул Виталий. — Ну и подход к делу. Хорошо, а вот ты приедешь через год к тёте Дине и захочешь пообщаться с детьми. Тебе же интересно пообщаться со своими сверстниками, поиграть с ними?
— Интересно, — подтвердила дочь.
— А как ты будешь с ними общаться? Ты же не знаешь их языка?
Вика немного задумалась, а потом выпалила:
— А пусть они учат мой язык.
Долгий и продолжительный всеобщий хохот был ей ответом.
— Вот это решение проблемы, это по–нашему, — продолжая смеяться и, вытирая заслезившиеся от смеха глаза, сказал Виталий. — Ну прямо маленький Жириновский в юбке.
— А кто такой Жириновский? — спросила Диана.
— Это известный русский политик, профессор, между прочим, — лидер ЛДПР (либерально–демократической партии России). Так вот, он в своё время заявлял, что нечего русским учить английский язык. Если, мол, те же американцы хотят общаться с русскими, то пусть они сами учат русский язык.
— Да, для профессора довольно неожиданное заявление, — произнесла Диана. — Однако он, наверное, неплохо знал американцев и у него были на то основания. Видно они его здорово достали.
— Ты так думаешь? — удивилась уже Светлана.
— Дело в том, что как раз у многих американцев бытует именно такое мнение. Мне приходилось сталкиваться со многими из них. Нет, конечно, грамотные интеллигентные люди придерживаются иного мнения. Но всё равно большинство американцев считают, что их страна — прямо пуп земли, и все должны подстраиваться под них. И разубедить их в этом очень трудно.
— Может быть, ты и права, — заключил Виталий.
