— Ты мать моих детей, но мы перестали понимать друг друга. Что бы я ни сказал, что бы ни подумал — все причиняет тебе боль. Дальнейшая совместная жизнь для нас чистое безумие. Очевидно, я должен уйти и считаю, что в твоих же интересах согласиться на развод.
Итак, слово сказано. Казалось, оно повисло в тишине. Кристиан Марманд встал. Мари-Жо пошатнулась, ухватилась за край мойки, чтобы не упасть.
— Я тебя никогда не отпущу! — закричала она.
Кристиан повернулся к жене спиной и направился к двери. Мари-Жо выхватила из мойки, куда она поставила грязную посуду, фруктовый нож с заостренным концом, намереваясь бросить его в мужа. Но Марманд вовремя обернулся и, схватив жену за запястье, вывернул ей руку. Мари-Жо, вскрикнув, выронила нож. Кристиан Марманд замахнулся, чтобы ударить жену, но та попятилась и упала навзничь. Продолжая лежать на линолеуме, Мари-Жо громко выла, а потом заплакала навзрыд. Истерика продолжалась почти четверть часа. Наконец Мари-Жо услышала шум мотора — Марманд уехал.
Она встала и пошла за ножом, отлетевшим в другой угол кухни. Мари-Жо недоверчиво рассматривала это ненадежное оружие. Как же она не подумала о пистолете: ведь это была одна из любимых историй Кристиана. Она знала эту историю наизусть, принадлежа к числу жен, перед которыми мужья не стесняются повторять номера своего репертуара.
Вначале пистолет этот принадлежал певцу Игорю Чуковскому, русскому по происхождению, большому любителю выпить, что в конце концов и погубило его. Еще в тридцатые годы певец подвизался в разных кафе на Монпарнасе; вечно пьяный, вечно без денег, он был вдобавок ко всему еще и азартным игроком. Не раз, потрясая пистолетом, он грозился покончить с собой. Однако доконала его скоротечная чахотка. Пистолет был частью жалкого имущества, доставшегося его вдове, ибо в нескончаемом водовороте связей, страстей и драм он все-таки сумел обзавестись законной супругой по имени Вики. Это была высокая, тощая англичанка, танцовщица из «Парижского казино». Несколько лет спустя Вики объявилась снова — теперь она стала солидной дамой и вторично вышла замуж за своего соотечественника Джона Ландскейпа, владельца каретной мастерской, поселившегося в Леваллуа. У Ландскейпа работал подмастерье по имени Кристиан. Мало-помалу супруги прониклись к парнишке дружескими чувствами («Этот негодяй всегда умел влезть в душу», — подумала Мари-Жо, про себя комментируя историю, неоднократно пересказываемую мужем). Ландскейп и подал ему мысль заняться спортом — начать играть в футбол. Думал ли англичанин, что это обернется для Кристиана началом большой карьеры, окажется истинным его призванием? («И несчастьем для всех нас», — мысленно добавила Мари-Жо.) Кристиан иногда приходил к своим хозяевам с Мари-Жо, но их английский выговор внушал ей робость, и она рвалась поскорее уйти. И это несмотря на то, что мадам Вики часто говорила ей: «Какая вы милашка!» — ведь обычно люди не очень-то щедры на комплименты.
История с пистолетом имела свое продолжение. В годы войны, поражения и оккупации Джон Ландскейп и его жена постоянно дрожали от страха. Они давно получили французское подданство, но все продолжали называть их «англичанами», и они постоянно боялись, что их арестуют и интернируют, а потому жили, что называется, «тише воды ниже травы». Но несмотря на страх, а может быть, именно из-за страха, они все не могли решить, как избавиться от пистолета, который достался Вики после смерти первого мужа, и спрятали его, предварительно тщательно смазав и завернув в тряпки, в кухне за газовой плитой.
Когда вспыхнуло парижское восстание, Кристиан заявился в мастерскую в нарукавной повязке FFJ[23] и с большущим револьвером. («Ему всегда во что бы то ни стало надо было производить впечатление на окружающих».) Каретник прижал своего бывшего ученика к груди. Мадам пролила слезу и обняла его в свою очередь. После чего Кристиан возвратился да баррикады.
Но вскоре его постиг тяжкий удар. У него украли револьвер. Оружия на всех не хватало, и далеко не каждый повстанец был вооружен. Кристиан находился в доме неподалеку от Порт-Шампере, который служил участникам восстания штаб-квартирой и был похож на муравейник. Положив револьвер на подоконник, Кристиан отошел в глубь комнаты, когда же он вернулся, револьвера и след простыл. Искать вора при том, что люди непрерывно приходили и уходили, было совершенно бесполезно. Так Кристиан стал бойцом без оружия, иначе говоря — посмешищем.
В полной растерянности, считая, что его сражение уже проиграно, он отправился к Ландскейпам. Его вел сюда инстинкт — это были настоящие друзья, покровители, почти родные, и он любил бывать в их доме. («Просто-напросто он всегда был гадиной, которая так и норовила кому-нибудь напакостить».) Супруги Ландскейп, встретив Кристиана, молча переглянулись. А потом Джон пошел на кухню и извлек из тайника старый браунинг, который так славно послужил своему первому владельцу во время скандалов в кафе «Куполь» и «Дом» и который его жена столько лет прятала за плитой, — то ли как последнее средство защиты, то ли как талисман. Кристиану и в голову не приходило, что они могла хранить дома оружие. Вот так заканчивалась чудесная история о пистолете, которую любил рассказывать Кристиан Марманд. Ее продолжение он считал неинтересным, но в памяти Мари-Жо оно запечатлелось навсегда.
Спустя два-три дня после Освобождения Кристиан отправился на вечеринку к своим новым друзьям — соратникам по битве за Париж. Пистолет все еще был при нем. Он извлек браунинг из кармана и стал демонстрировать всем, передавая по кругу. Когда очередь дошла до Мари-Жо, ей захотелось получше рассмотреть пистолет. Она впервые держала в руках огнестрельное оружие и размахивала пистолетом, весело смеясь. По-видимому, она задела курок. Выстрел, раздавшийся в закрытом помещении, оглушил присутствующих. Пуля попала в потолок. Мари-Жо продолжала смеяться — теперь уже истерически. Кристиан с видом смельчака, который еще и не такое видел на своем веку, небрежно сунул пистолет обратно в карман.
Молодой человек и не подумал вернуть оружие по принадлежности. По мере того как росла его спортивная слава, все реже и реже удостаивал он бывших хозяев своим появлением. Впрочем, окончание войны принесло супругам Ландскейп новые испытания — мадам Вики заболела, и, похоже, очень тяжело. Она сильно похудела, лицо ее было уже отнюдь не розовым, как прежде. Увидев Кристиана и Мари-Жо и понимая, что видит их, возможно, в последний раз, она не могла сдержать слезы.
После того как молодые люди поженились, пистолет долгое время валялся у них в ящике буфета. Но когда отношения осложнились и пошли скандалы, Кристиан, зная, что в таких случаях Мари-Жо не контролирует свои поступки, спрятал его. По крайней мере так считала супруга футболиста. Она заметила, что пистолета уже нет на прежнем месте, в тот день, когда ей понадобился карманный фонарик, чтобы спуститься в погреб. Она порылась в ящике, где можно было найти все что угодно: свечи и веревку, отвертку и счета за газ… Накануне Мари-Жо обрушилась на мужа с упреками, угрожая убить его, детей и себя. Она поняла, что Кристиан испугался, восприняв ее угрозы всерьез, и спрятал пистолет. Мари-Жо была убеждена, что муж спрятал его, а не выбросил, отдал или продал кому-нибудь. До сегодняшнего дня ей и в голову не приходило разыскивать пистолет. Но сегодня она решила обшарить весь дом, комнату за комнатой; она рылась в стенных шкафах, проверила все коробки, сумки и чемоданы, осмотрела все уголки в погребе. Наконец, ей пришло в голову, взобравшись на табуретку, приподнять крышку чердачного люка на втором этаже, над лестничной клеткой. Рука нащупала бумажный пакет, перевязанный веревочкой. Вернувшись в кухню, она развернула его и стала рассматривать злосчастный пистолет. Ей вспомнился день, когда она впервые взяла его в руки и раздался выстрел, повергший ее в ужас. Но сегодня она проявит осторожность. Это, должно быть, нетрудно… Она взяла пистолет, захватив указательным пальцем курок, выставила руку далеко вперед и нажала курок. Послышался щелчок — пистолет оказался не заряжен. Она вспомнила, что в тумбочке возле кровати мужа валялась металлическая коробка из-под сигарет, в которой она видела четыре пули. Маловато, но все равно должно хватить. Ей не сразу удалось вложить их в магазин пистолета. У дверей кто-то позвонил. Сунув пистолет в кухонный шкаф, она пошла открывать. Оказалось, это соседка привела Жозиану из школы, — Мари-Жо совершенно забыла про время.
— Что-нибудь случилось? — спросила соседка. — Почему ты в халате? Ты заболела?
— Мне нездоровится. Но ничего страшного.
— Хочешь, я покормлю девочку обедом? Какая ты бледная…
— Нет, спасибо. Я отведу ее обратно в школу сама.
Дома обедала одна Жозиана, старшие дети учились в лицее и питались там в столовой. Жозиана, посещавшая начальную школу, была слабенькая девочка, и Мари-Жо ежедневно приводила ее из школы, чтобы покормить дома. Она подала дочери обед, но сама не села за стол, — она стала одеваться, не желая терять времени на то, чтобы умыться и накраситься. На ней, что называется, лица не было. Она положила пистолет в сумочку, но он занял столько места, что сумка не закрылась, и тогда Мари-Жо зажала ее под мышкой, стараясь, чтобы она не торчала из-под накидки.
