Деньги тотчасъ были доставлены Землемѣру, который обѣщалъ, не далѣе, какъ на другой-же день, отрѣзать имъ всю землю y помѣщиковъ. Съ утра собралось троекъ 20-ть, съ колокольчиками, и человѣкъ 100 понятыхъ, верхами. Землемѣръ съ-позаранку нарѣзался, съ большимъ трудомъ взлѣзъ на тѣлегу, и со всѣмъ кортежемъ, окруженный старостою, десятскими и множествомъ однодворцевъ, верхами, отправился на межу.
"Вотъ это все ваше!" кричалъ Землемѣръ, насилу поворачивая языкомъ и показывая на обѣ стороны руками. "Эй5,вы, православные, сторонніе люди, понятые! слышите-ли? Вотъ это все ихъ!" – Какъ-же, батюшка, Ваше Благоуродіе , слышимъ-ста – отвѣчали понятые, снявъ шляпы. – "Да какъ-же, Ваше Благоуродіе, тутъ господскій домъ и усадьба?" – спросилъ староста. – Все ваше, говорю я вамъ. Экой болванъ! Говорятъ тебѣ: все ваше! – продолжалъ Землемѣръ, прикладываясь къ штофу съ ерофеичемъ, который былъ поставленъ для него въ тѣлегѣ. – Все вамъ отдаю: и господскій домъ, и усадьбу – все долой! – «Много благодарны за милость твою»– говорили простосердечные однодворцы. – «Ну, a вотъ этотъ дальній лѣсокъ: пожалуй намъ, батюшка; лѣсокъ-то больно хорошъ!» – Какой лѣсокъ? – продолжалъ Землемѣръ, который отъ чрезмѣрнаго употребленія ерофеича потерялъ равновѣсіе и упалъ въ тѣлегѣ. – «Вонъ тотъ дальній лѣсокъ.» – Вашъ – возмите его, прибавилъ онъ, не смотря, потому что вино совсѣмъ усыпляло его, и онъ лежалъ растянувшись въ тѣлегѣ. – Все ваше! Ну, вотъ все, что глазомъ окинешь, все вамъ отдаю! Знай меня, все ваше! Помѣщиковъ долой, все берите, бей въ мою голову, я за все отвѣчаю! Да, кто противъ меня осмѣлится спорить? Я казенный человѣкъ: отдаю вамъ, да и только! – бормоталъ онъ сквозь сонъ, и потомъ такъ сильно захрапѣлъ, что подводчикъ его остановился.
"Что-жъ намъ теперь дѣлать?" спросили однодворцы y помощника. – Онъ вамъ отвелъ землю – вотъ и дѣло кончено – отвѣчалъ помощникъ. – "Такъ мы теперь-же отберемъ все y помѣщиковъ; свеземъ ихъ хлѣбѣ къ себѣ, разломаемъ и раззоримъ дома ихъ и усадьбы." – О нѣтъ! этого не могите дѣлать; подождите, и пришлите къ намъ въ городъ повѣреннаго вашего. Земля въ натурѣ осмотрѣна, a тамъ все пойдетъ своимъ чередомъ. – Помощникъ, давъ такое наставленіе, велѣлъ везти пьянаго Землемѣра въ городъ, и самъ туда-же отправился, a однодворцы разошлись по домамъ, прославляя великодушіе Межеваго , что отвелъ имъ такъ много земли, которую они впрочемъ никогда не получили въ свое владѣніе, какъ то обыкновенно водится при такомъ отводѣ. Остались въ барышахъ Землемѣръ, Помощникъ его, Земскій Судъ, и больше всѣхъ Игнашка цѣловальникъ. Онъ ту-же самую землю, которую взялъ y однодворцевъ за двѣ тысячи на 10-ть лѣтъ послѣ имъ-же отдавалъ въ наймы, ежегодно по 10-ти рублей за десятину.
Вотъ какъ, часто, и очень часто, поступаютъ крючкотворцы! Плуты пользуются незнаніемъ въ дѣлахъ и простосердечіемъ невинныхъ и несчастныхъ поселянъ, завлекаютъ ихъ въ пустые процессы и раззоряютъ.
Такимъ образомъ, богатство, благопріобрѣтаемое цѣловальникомъ Игнашкою средствами столь честными, ежедневно увеличивалось. Между тѣмъ отецъ его умеръ, и ему, какъ старшему въ семьѣ и смышленному сыну, поручилъ весь свой домъ, капиталъ, нажитый мѣлочною торговлею, и меньшихъ двухъ братьевъ. Одного изъ нихъ Игнашка, вскорѣ послѣ смерти отца, постарался отдать въ рекруты, a съ другимъ поссорился, завелъ тяжбу, и тотъ былъ очень радъ отдѣлаться отъ него, получивъ, можетъ быть, десятую часть того, что ему слѣдовало. Вотъ и еще умножилось богатство Игнашки чрезъ погубленіе и раззореніе родныхъ братьевъ.
Хозяинъ его, уѣздный откупщикъ, велъ худо дѣла свои. Цѣловальникъ Игнашка предлагалъ ему услуги, снабжалъ его, въ крайности, деньгами, показывалъ необыкновенное усердіе, и такъ подбился, что откупщикъ совсѣмъ ввѣрился ему, и сдѣлалъ его главнымъ повѣреннымъ. Тутъ имѣлъ онъ случай еще блистательнѣе показать свои способности, поощрялъ изъ-подъ руки подавать на него ложные доносы о корчемствѣ въ сосѣднихъ уѣздахъ, бралъ взятки съ цѣловальниковъ и позволялъ имъ плутовать; словомъ: обманывалъ хозяина, обворовывалъ, и въ самое короткое время, приведя его въ совершенную несостоятельность, пустилъ по міру, a самъ сдѣлался вмѣсто его хозяиномъ.
Нѣсколько сроковъ сряду держалъ онъ одинъ откупъ, и умѣлъ очень искусно вести свои дѣла; учредилъ, съ пособіемъ друзей, непозволительныя выставки на границъ уѣзда, и продавалъ въ нихъ вино дешевле; нашелъ нѣкоторыхъ помѣщиковъ, въ сосѣдственныхъ уѣздахъ, принявшихъ на себя благородную должность быть его агентами: они брали отъ него бочки съ виномъ, и продавали сами, въ подрывъ своимъ откупщикамъ; умѣлъ запутать многихъ винокуренныхъ заводчиковъ, и завесть съ ними несправедливыя тяжбы въ корчемствѣ; притѣснялъ сдатчиковъ, обманывалъ цѣловальниковъ, построилъ самъ огромный винокуренный заводъ изъ казеннаго лѣсу, который быль названъ негоднымъ къ произрастанію; словомъ: успѣлъ такъ скоро, и такъ искусно разбогатѣть, и наворовать такую кучу денегъ, что не зналъ куда съ ними дѣваться.
Въ это время, какъ то обыкновенно водится съ такого рода богачами, пришло ему въ голову желаніе – быть дворяниномъ. Притомъ-же, куда лучше употребить капиталъ свой, если не на пріобрѣтеніе недвижимыхъ имѣній, которыя y знатныхъ господъ, тогдашняго и нынѣшняго времени, всегда можно покупать за безцѣнокъ? Онъ нашелъ въ одномъ отдаленномъ уѣздъ бѣднаго дворянина одной съ нимъ фамиліи. За весьма умѣренную цѣну согласился этотъ дворянинъ признать Игнашку Сундукова своимъ родственникомъ, и помѣстить его въ свою родословную. Съ друзьями все можно сдѣлать; притомъ-же доказательства Игнашки были такъ ясны , такъ краснорѣчивы , такъ убѣдительны , что невозможно было сомнѣваться въ его дворянствѣ. Онъ, съ потомствомъ своимъ, то есть, съ героемъ нашего повѣствованія, сыномъ Тимошкою, котораго уже давно начали величать Тимоѳеемъ Игнатьевичемъ, признанъ былъ, по всей справедливости , происходящимъ отъ благороднаго рода Сундуковыхъ, и, не смотря на то, что родные его племянники остались мѣщанами ему выдана была дворянская грамата. Тогда поступилъ онъ въ гражданскую службу, и, занимаясь по прежнему воровствомъ и грабительствомъ по откупамъ столь усердно служилъ, что вскорѣ удостоенъ былъ повышенія въ офицерскій чинъ. Сынъ также обнаружилъ большія дарованія, достойныя его папеньки: былъ во всемъ самымъ благонадежнымъ сподвижникомъ его, и даже во многомъ превзошелъ своего отца, то есть, выдумывалъ такія мошенничества и вѣроломства, которыя тому и въ голову не приходили. Онъ также, какъ природный дворянинъ, скоро вышелъ въ чины.
Давно y отца и сына было въ помышленіи купить, изобильныя землею и лучшія въ yѣздѣ, деревни, до пяти тысячь душъ, y богатаго и знатнаго Князя Милославскаго, который никогда не выѣзжалъ изъ Петербурга, служилъ при Дворѣ, любилъ проживать деньги, однакожъ, имѣя большое состояніе, довольствовался малымъ оброкомъ. Крестьяне его были первые богачи въ уѣздѣ. Какимъ образомъ приступить къ этому дѣлу? Честь изобрѣтенія принадлежала сыну цѣловальника, Тимоѳею Игнатьевичу, и онъ взялъ на себя совершить весь подвигъ. Прежде всего онъ отправился въ тѣ деревни, подружился съ управителемъ, поилъ его, дѣлалъ ему всякія услуги, обѣщалъ, что ежели успѣетъ купить все имѣніе, то дастъ ему купчую, безденежно, на особую деревню, триста душъ. Управитель пришелъ въ искушеніе, и, подъ руководствомъ Тимоѳея Игнатьевича, началъ дѣйствовать, сталъ грабить и притѣснять крестьянъ, объявилъ имъ, что получилъ приказаніе отъ помѣщика посадить ихъ на барщину, и вздумалъ отбирать y нихъ землю; крестьяне, подстрекаемые лазутчиками, подосланными къ нимъ отъ Сундукова, не хотѣли слушаться. Именно это и было надобно. Тотчасъ послано объявленіе въ Земскій Судъ, что крестьяне вышли изъ повиновенія. Всѣ гарпіи и вампиры явились немедленно усмирять ихъ. Началась секуція , какъ говорятъ въ деревняхъ, то есть, хватали и ковали правыхъ и виноватыхъ, сѣкли, дѣлали истязанія. Ходоковъ , отправленныхъ отъ міра въ Петербургъ, къ барину, съ челобитною на управителя, поймали на дороги, и, какъ главныхъ возмутителей, сковали и посадили въ тюрьму. Въ тоже время послалъ управитель эстафету къ Князю, что въ деревняхъ его сдѣлался бунтъ, отъ того, что онъ требовалъ уплаты оброка, столь незначительнаго по ихъ состоянію, и «что они, окаянные, забывъ всѣ отеческія милости и милосердіе Его Княжескаго Сіятельства, отдались въ сѣти дьявола, который попуталъ ихъ и заставилъ бунтовать противъ милосердаго отца своего.» Вскорѣ послѣ отправленія эстафеты, и самъ Тимофей Игнатьевичь Сундуковъ поскакалъ въ Петербургъ.
