Главные фазисы и события Тридцатилетней войны: богемское восстание; подступ графа Турна к Вене (1619); занятие Пфальца испанскими войсками; победа имперских войск в битве при Белой Горе (1620); принятие участия в войне с королем Датским и герцогом Голштинским Христианом IV; победы и жестокости баварского полководца Тилли и двукратно предводительствовавшего императорскими войсками Валленштейна; Любекский мир между Фердинандом II и Христианом IV (1629); появление на театре войны шведского короля Густава-Адольфа (1630); его победы; его победа и смерть при Лютцене (1632); победы его сподвижников Бернарда Саксен-Веймарского и Торстенсона; измена и смерть Валленштейна (1634); помощь Франции – сперва субсидиями, потом войском; союз между Францией и Швецией (1639); наконец самый Вестфальский мир (1648) – могут в настоящем очерке быть только упомянуты. Напротив того, к его предмету прямо относится более обстоятельное указание на бедствия, которые постигли Германию в виде последствий несогласия протестантских вероучений с догматическими постановлениями Тридентинского собора.
Тридцатилетняя война создала на немецком языке обширную литературу. Начиная с Шиллера, который в своей истории живописует картину более верную, чем в своей валленштейнской эпопее, и продолжая позднейшими писателями, мы имеем, кроме общих исторических трудов, ряд пространных монографий, относящихся до этой достопамятной эпохи[34]. Почти вся германская территория была, в тот или другой период тридцатилетия, театром военных действий, отличавшихся такими опустошениями, каких Европа не знала со времен нашествий варваров и не испытала впоследствии. Убийства, пожары, грабительства и насилия всякого рода повсеместно сопровождали борьбу и, в особенности, сопутствовали католическим войскам. Поборы, грабежи и неистовства сборищ Валленштейна были поводом к отрешению его, в 1630 году, от командования, хотя ввиду успехов шведов он в 1632 году был вновь призван к сформированию армии. Ужасы, сопровождавшие взятие Магдебурга войсками Тилли, превосходят всякое описание. Всюду истреблялось имущество, и рядом с имуществом постепенно истреблялось население. Следующие цифры достаточно красноречивы. Предполагают, что в одной Саксонии погибло, в два года, до 900 000 человек. Население Богемии уменьшилось, по местным исчислениям, с 3 000 000 до 780 000. В Гессенском курфюршестве подверглись разорению 17 городов, 47 замков и до 400 селений. В городе Нордгейме опустело 300 домов. В Аугсбурге из 80 000 жителей осталось 18 000. К концу войны все гражданские отношения были опрокинуты, нравственные основы подорваны, земледелие и ремесла в полном расстройстве, художество и торговля исчезли[35].
X
В Англии религиозные преследования зависели, при Генрихе VIII, Эдуарде VI, Марии Тудор и Елисавете, от того направления, которого держалась королевская власть, и от связи между политическими противоправительственными элементами и религиозными. Степень жестокости гонений была не одинакова в разные времена; но тем не менее на них долго лежала печать суровости нравов и взаимной ненависти христианских исповеданий. Пытки предпосылались казням. Казни совершались всенародно. Ни сан, ни звание, ни преклонные лета не были защитой. Особою настойчивостью гонения отличалось царствование королевы Марии, стяжавшей прозвание Кровавой (Bloody Mary).
При постепенно обострявшихся отношениях Генриха VIII к Риму (1534 и сл.) число протестантов в Англии стало быстро возрастать, несмотря на карательные меры, которые продолжали тяготеть над ними. Новизна реформаторских учений, говорит Юм[36], самодовольство воображаемого торжества в религиозных диспутах, горячая ревность проповедников реформы, их терпение при испытуемых преследованиях, мучениях и казнях, их почти радостная готовность им подвергаться, а с другой стороны – ненависть, возбуждаемая корыстолюбивым тиранством латинского духовенства, влекли многих к отпадению от римской церкви. Но Генрих VIII, хотя и был во вражде с папским престолом, не переставал враждебно относиться и к протестантской ереси, насчет которой он вступил в личную полемику с Лютером. Его министры могли, однако же, влиять на более или менее строгое преследование еретиков. При канцлере Уольсей (Wolsey) протестантам оказывалось снисхождение, которое было ему поставлено в вину в числе обвинений, имевших последствием его падение и назначение на его место знаменитого ученостью и другими личными достоинствами Томаса Мура. Эти достоинства не воспрепятствовали новому канцлеру проявить фанатизм гонения, ставящий его в один ряд с ревностнейшими испанскими инквизиторами. При нем обучение детей даже молитве Господней на родном языке и чтение на этом языке Св. Писания считались признаками ереси, и дела о том ведались епископскими судами[37]. Несоблюдение постов, укрывательство преследуемых проповедников и произнесение речей против пороков духовенства признавались уголовными преступлениями. Адвокат Бэнгам, обвиненный в сочувствии к ереси, был допрашиваем о своих соучастниках в доме канцлера, подвергнут бичеванию в его присутствии, затем, в его же присутствии, подвергнут пытке в Товере; он не вынес мук и отрекся от своих убеждений; но впоследствии раскаялся в отречении, открыто заявлял те же убеждения, искал мученичества и наконец осужден и публично сожжен в Смисфильде, обычном месте лондонских казней. Католический священник Бильней, приставший к новым вероучениям, также отрекся от них по принуждению, но затем также раскаялся, публично проповедовал свои прежние мнения, был осужден, умер на костре и обнаружил на месте казни такую кроткую и благоговейную твердость, что зрители были ею сильно потрясены, а случившиеся там монахи нищенствующего ордена обратились к нему с просьбою публично заявить, что они его гибели непричастны. Бильней эту просьбу беспрекословно исполнил. Другой осужденный, имени которого Юм не приводит[38], в порыве мученического энтузиазма целовал дрова на сложенном для него костре, как орудие достижения блаженства. Такие зрелища не могли оживлять слабевшую преданность по отношению римской церкви.
Генрих VIII держал, впрочем, весы казней по-своему ровно. Если Томас Мур мог быть виновником смерти Бенгама и других протестантских мучеников, то он и сам сложил голову на плаху за то, что не признавал духовного главенства короля. Он обнаружил при своей казни не менее спокойствия и твердости духа, чем жертвы его фанатизма.
Под конец царствования Генриха VIII положение протестантов сделалось более льготным. Разрыв с Римом стал явным при отобрании монастырских имуществ и состоявшемся в 1539 г. издании несогласных с латинскими догматами шести «артикулов веры». Другие дела озабочивали короля, и ревность преследований обратилась в другую сторону. Еще прежде канцлера Мура был казнен (1535 г.) рочестерский епископ Фишер, также не признававший присвоенного себе Генрихом VIII церковного главенства. Впоследствии строгим карательным мерам подвергались противники новых «артикулов», и таким образом подготовлялась почва для другого направления дел после смерти Генриха. При Эдуарде VI правительство перешло на сторону протестантов. Им обеспечены актами парламента и влиянием архиепископа Кранмера льготные вероисповедные условия. Прежние 6 артикулов отменены и заменены 42 новыми, допускающими, между прочим, причащение под двумя видами, браки духовенства и общий молитвослов (Common prayerbook). Но при королеве Марии (1553–1558) наступила новая и крутая перемена. Католической церкви возвращено полное господство. Удаленные со своих кафедр епископы – Гардинер, о мнении которого насчет религиозных преследований уже было упомянуто, Боннер, Тонсталь, Дэ, Гис и Везей – восстановлены в своих иерархических правах, и под их руководством началось общее свирепое гонение протестантов и всех, кто в чем-либо разделял их взгляды. Всюду полилась кровь и запылали костры. Первым был сожжен известный своей добродетелью и ученостью пребендарий церкви св. Павла Роджерс. После него таким же образом преданы смерти и с непоколебимым мужеством перенесли мучения на костре Гупер, епископ Глостерский, архидиаконы Филльпот и Саундерс, Феррар, епископ С.-Давидский, Ридлей, епископ Лондонский, Латимер, бывший епископ Винчестерский, множество других известных лиц, и в 1556 году, после долгого тюремного заключения, архиепископ Кранмер. Престарелый Латимер сожжен на одном костре с Ридлеем, и когда его привязывали к столбу, он обратился к товарищу-мученику со словами: «Брат, бодрствуй! Мы сегодня зажигаем в Англии факел, который, уповаю на Бога, никогда погашен не будет». Гукер страдал в огне целых три четверти часа, потому что ветер отгонял пламя в сторону и сырые дрова медленно горели. Одна из его рук отпала, между тем как другой он продолжал ударять себя в грудь. Роджерсу, который был женат и имел детей, Гардинер отказал в просьбе проститься с женой перед казнью, отзываясь, что по своему духовному званию он не мог иметь жены. Некто Гоукс на пути к костру условился с друзьями подать им поднятием рук знак из пламени, если найдет страдание сносным, действительно – простер руки и умер в этом положении. У женщины, сожженной в Гернзее в последнем периоде беременности, один из стражей выхватил из пламени выкинутого ею ребенка, в надежде его спасти; но присутствовавший судья приказал бросить его в огонь, сказав, что ничто не должно пережить упорной в ереси матери[39]. Этих примеров достаточно, чтобы дать понятие о духе, видах и размерах гонения, в то время постигшего протестантов. «Никогда, – замечает Юм, – человеческая природа не представляется в таких отвратительных и вместе с тем в таких безрассудных чертах, как при религиозных преследованиях. Они низводят человека ниже адских духов по злости и ниже зверей по безумию»[40].
