Кристина расслабилась на сиденье унитаза, ей не хотелось выходить отсюда, потому что было очень приятно наконец присесть. Она взглянула на свои щиколотки, все такие же отекшие, и подняла ноги кверху, чтобы дать им отдохнуть, и в этот момент услышала, как дверь туалета с грохотом открывается, кто-то влетает внутрь, стуча каблучками, и начинает громко рыдать.
– Какой же ублюдок! – плакала какая-то женщина, выкрикивая отрывистые фразы между рыданиями. – …и ведь хватает наглости… поистине у этого урода совести совсем нет…
– Успокойся, милая, успокойся, – отвечала ей другая женщина мягко, – все хорошо.
– Нет, не хорошо! Я сейчас пойду туда и дам ему по морде… стоять вот так перед всеми… такой весь из себя самодовольный… Всем нужно рассказать, какой он мерзавец и притворщик и как он обманывает свою жену!
Кристина продолжала держать ноги на весу, поэтому вошедшие не подозревали о том, что в кабинке кто-то есть. Ей было не очень-то легко, но слишком неловко было бы сейчас обнаружить себя. Судя по тому, что она услышала, кто-то имел отношения с женатым мужчиной. И ей не хотелось ставить в неловкое положение ни себя, ни ту, которая сейчас плакала.
– Милая, тебе нужно успокоиться и высморкаться. Нам надо вернуться туда. Люди могут заметить твое отсутствие.
– Так они же понимают, что я ее лучшая подруга… так что мне можно плакать… он не достоин того, чтобы говорить речи на ее панихиде! Он вообще был ее не достоин! Я знаю, она его действительно любила… но я ей говорила: «Он использует тебя, он никогда не уйдет от жены, никогда…»
Сидя в кабинке, Кристина не верила своим ушам.
«Ее панихида»? Так, значит, женщины говорили о Гейл! Это у Гейл была интрижка с женатым мужчиной – и этот женатый мужчина выступал с речью на панихиде.
Кристина вспомнила тех двух медсестер у дома Гейл – они говорили, что лучшей подругой Гейл была девушка со смешной кличкой. Видимо, эта самая Динк и рыдала сейчас в женском туалете.
– Так несправедливо, что она умерла именно сейчас… когда собиралась бросить его… она даже пыталась встречаться с другими… она поняла, что я была права…
– Умойся и пойдем. Нам нужно вернуться. Постарайся успокоиться и держи себя в руках, Динк. Сделай это ради Гейл, она бы хотела, чтобы ты это сделала.
Точно, Динк. Кристина не ошиблась. Теперь ей не терпелось услышать больше. Если Гейл состояла в любовных отношениях с женатым мужчиной и хотела с ним порвать – тогда у этого женатого мужчины вполне мог бы быть мотив для ее убийства. Это было вполне возможно.
Кристина старательно задирала ноги повыше, чтобы они не догадались, что она здесь.
Рыдания Динк стали тише.
– Он никогда не отпустил бы ее… и никогда не бросил бы жену… он хотел их обеих… эго этого ублюдка… он просто нарцисс! Я всем расскажу, что он просто самовлюбленный лгун…
– Нет, этого нельзя делать. Этим уже никому не помочь, это только расстроит ее родителей. Ну вот, давай, высморкайся. Пойдем.
Кристина в кабинке лихорадочно соображала. Значит, один из говоривших сегодня речь мог быть убийцей Гейл – но кто именно? Они все занимали руководящие должности в администрации больницы, все были примерно одного возраста и все выглядели привлекательно. Вот только она не могла вспомнить их имена. Она даже подумала о том, чтобы достать программку из сумки – но решила не рисковать. Все так же держа ноги кверху, она услышала, как включился кран, потом кто-то оторвал бумажное полотенце с характерным треском.
– Милая, поторопись, нам и правда уже надо идти. Там все ждут.
– Ублюдок! – прорыдала Динк напоследок. – Он не заслуживает ее слез… и даже моих – не заслуживает. Ты права, Эми. На хрен его!
– Вот это правильно. Не обращай на него внимания! Так будет правильно, ты не пожалеешь.
Кристина вдруг подумала, что существование женатого кавалера объясняет, почему Гейл не встречалась ни с кем постоянно. Может быть, Гейл и пыталась когда-то пережить потерю погибшего в Ираке возлюбленного, но в результате она влюбилась в женатого мужчину, и это обрекло ее на одиночество.
Кристина услышала, как кто-то сморкается, затем дверь открылась и послышался стук каблучков – женщины вышли из туалета.
Кристина вскочила, тут же залезла в сумку и вытащила программку панихиды, сложенную пополам. Справа был список выступающих – всего три мужских имени: доктор Адам Вербена, доктор Грант Холлстед и доктор Милтон Коэн. И один из них мог быть убийцей Гейл.
Кристина достала телефон и торопливо вышла из туалета.
Торопливо идя по коридору, Кристина набрала Грифу, молясь про себя, чтобы он взял трубку. Она хотела нагнать Динк и Эми, но коридор уже был пуст. Однако они не могли далеко уйти – ей нужно было их найти.
– Ну что еще? – спросил Гриф недовольно. Он все-таки взял трубку. – Я увидел, что это вы, на определителе. Сам не знаю, почему ответил.
– Гриф, это важно. – Кристина почти бежала по коридору. – У Гейл был женатый любовник, один из руководителей больницы. Она собиралась с ним порвать или что-то в этом роде, потому что он врал ей, что уйдет от жены, но не уходил…
– И какое отношение вся эта любовная история имеет к…?
– Гриф, это имеет отношение!
– …какие-то женатики, какие-то любовницы…
– Но если она собиралась с ним порвать – может быть, он ее убил, чтобы остановить ее? Или просто от злости. Что будем делать с этой информацией? Может быть, стоит позвонить в полицию и рассказать им, что у него был мотив? Что он подозреваемый? – Кристина добежала до конца коридора и выскочила в приемный покой, где стало довольно много персонала и пациентов, пришедших на процедуры. Она решила, что панихида, видимо, закончилась.
– У кого был мотив? Кто подозреваемый?
– Женатый любовник, – Кристина понизила голос, чтобы никто ее не услышал. Она нигде не видела Динк и Эми, но ведь она даже не знала, как они выглядят, у нее не было даже шанса рассмотреть как следует их туфли. Она высматривала в толпе женщин, которые выглядели бы так, словно только что плакали – но так никого и не углядела, пока шла к выходу.
– И как его зовут, этого любовника?
– Я не знаю. Это один из трех выступающих сегодня на панихиде. Если мы скажем полиции имена всех троих – они уже разберутся сами, правда ведь?
– Кто вам рассказал об этом любовнике?
– Я… подслушала. В женском туалете.
– Сплетни, значит, – фыркнул Гриф.
– Нет, поверьте мне, это правда. – Кристина вдруг поняла, что только женщины знают этот важный секрет: женский туалет – один из лучших и самых достоверных источников информации. – Ее лучшая подруга говорила…
– Как зовут лучшую подругу?
– Динк.
Кристина вышла на улицу и огляделась по сторонам, ища Динк и Эми. Она пробежала по парковке, заглядывая во все машины – нет, никого.
– Динк – это имя?
– Прозвище.
Гриф тяжело вздохнул.
– А как ее настоящее имя?
– Не знаю, но обещаю – я ее найду. – Кристина ступила на лужайку и пошла ко все еще не совсем рассосавшейся толпе. Большинство уже покинули площадку, кто-то направился к стоянке, кто-то пошел в сторону больницы, чтобы вернуться к работе, а некоторые все еще стояли группками, разговаривая, вытирая слезы, утешая друг друга. Она заметила соседей Гейл, которые уходили вместе, Кимберли плакала, ее утешали сестра и Дом, с ними рядом шли Джерри и Рейчел, а Фил, симпатичный студент, увидел Кристину и приветливо махнул ей рукой, и она махнула ему в ответ, озираясь по сторонам, но никто из тех, кого она видела, не был похож на Динк – никто из медсестер не выглядел настолько расстроенной и заплаканной, какой должна была бы быть она.
– А фамилия у нее какая? – спросил Гриф.
– Фамилию я тоже не знаю, но могу выяснить. Она работает в больнице, в том же отделении, что и Гейл.
– Почему вы думаете, что все это правда?
– Потому что я это подслушала, и в этом есть смысл. Гейл встречалась с этим мужчиной, она пыталась с ним порвать, пыталась начать все сначала – поэтому, возможно, и связалась с Закари. – Кристина зашла за сцену, где толпились работники больницы, и внимательно осмотрела стоящих там. Динк и Эми там не было, но она заметила всех троих выступавших: доктор Вербена с бритой головой и в очках разговаривал с представителем городской администрации, доктор Холлстед, высокий и рыжеватый, с приятным акцентом, беседовал сейчас со священником, а доктор Коэн, тоже высокий, с седеющими висками, говорил с группой женщин в костюмах пастельных цветов.
– Это все, что вы нарыли? – спросил Гриф.
– Этого вполне достаточно! Надо позвонить в полицию и рассказать им! Он может быть убийцей Линды Кент, кстати, тоже, он мог нервничать, думая, что Линда его видела. Если он женатый любовник Гейл – то он, скорей всего, неоднократно бывал у нее в квартире. – Кристина торопливо обошла сцену, рабочие уже собирали стоящие перед ней стулья. Она искала взглядом группу сестер ортопедического отделения, справедливо полагая, что Динк и Эми скорей всего могут находиться среди своих коллег.
