– Я очень рад, представь себе! Что касается огня, если бы меня не отправили в вынужденную отставку, я бы до сих пор работал пожарным. Я никогда не был счастливее, чем в те моменты, когда залезал на высоченную лестницу! Никогда!
Он ностальгически скривил губы и улыбнулся:
– Ну, тебе не понять, ты же телка. Но когда я был наверху и вокруг бушевал огонь, я чувствовал себя сильнее всего на свете. Сильнее огня, сильнее ветра, сильнее дерева и железа! Я был «героем Рэем», и это было здорово. Чтоб я провалился, как же это было здорово! Как же здорово! Я слышал, как люди внизу кричат, я знал, что они затаили дыхание, что они не спускают с меня глаз, я держал их в напряжении, и у меня вставало выше и выше…
– А! Вот в чем дело! Причина в члене!
– Ну, называй это как хочешь, но вставало прям до неба.
– Прям действительно?
– Ага. Прям до неба. Но ты не можешь этого понять, ты телка, дырка, в которую надо запихнуть. Мне нравилось в тебя пихать, мне нравилось принуждать тебя силой, слушать, как ты вопишь, от этого у меня тоже еще сильнее вставало! Ух, сука!
И он начал потирать свой член, глядя на нее.
«Не волноваться, не кричать, не выходить из себя, не лезть в драку, оставаться спокойной. Главное – оставаться спокойной. Дыши, Стелла, дыши. Он пытается тебя поймать. Не попадись в ловушку».
Ее сердце начало биться как-то странно. Оно бешено колотилось и стучало в грудь. Голова кружилась, к горлу подступила тошнота, хотелось немедленно вырвать.
Она опять сглотнула, упрямо мотнула головой и справилась с волнением.
– И что же тебе такого сделали женщины, Рэй, что ты так с ними обращаешься?
– Никогда не задавался этим вопросом. Но когда я их лупил или жестоко, походя, трахал, я ощущал то же самое, что в огне. Не так сильно, если честно, но похоже. Я чувствовал себя неуязвимым. И потом я читал страх в их глазах. О, как мне это нравилось… Это меня вдохновляло.
– Надо же, а ты всерьез задумывался на эту тему!
– Ну, у меня было на это время за последние несколько недель.
– Само собой разумеется…
– Но это все изменится, все должно сейчас измениться!
– Может, и изменится, но не факт, что в ту сторону, в какую ты думаешь.
– Вот как? У тебя есть информация?
– Даже лучше!
Тут они услышали, как Фернанда кричит из своей комнаты:
– Раймон! Кто у нас? Я слышу голоса!
– Спи спокойно, мам, ко мне приятель зашел.
– Приятель? Какой приятель?
– Ты не знаешь…
– А почему вы кричите?
– Да тут поспорили! Но он сейчас успокоится, не волнуйся.
– О, как хорошо! Ты мне потом расскажешь?
– Да. Засыпай, все нормально.
– Мне больше не хочется спать, Раймон. Я пить хочу.
– Подожди немного, я сейчас приду. Послушай пока радио. Я положил его тебе под подушку.
Он обернулся к Стелле и объяснил ей любезным и непринужденным тоном:
– У нее есть маленький радиоприемник, он помогает ей уснуть. Старики, они такие. Им трудно заснуть, и тогда они слушают радио и успокаиваются. Я купил ей последнюю модель. С таймером. Каждый час приемник сам собой отключается, чтобы не будить ее. И потом так экономишь батарейки.
– Да-да, береги денежку на черный день, это точно, – сказала Стелла, кивнув.
Фернанда замолчала, из ее спальни доносился только звук радио.
– Ну что, нормально, мам?
– Да, малыш. А ты мне потом расскажешь, а?
– Расскажу, расскажу. А ты пока поспи!
– До завтра, мой малыш!
– До завтра, мам.
Он улыбнулся, как бы объясняя: «Эх, да, вот такая она, но это моя мать, и я ее люблю».
– Ну теперь мы можем говорить спокойно? – спросила Стелла. – Старуха нам больше не будет мешать?
Голос Фернанды разбудил плохие воспоминания. В животе зародился страх, дрожью побежал по телу, ноги стали ватными, пальцы – ледяными, кровь застучала в висках.
– Она сейчас заснет с этим своим радио возле уха.
– А… ну хорошо. Потому что, видишь ли, нужно, чтобы я показала тебе одну вещь. Я вообще-то сюда пришла не разговоры разговаривать. У меня был повод, Рэй.
Он посмотрел на нее, явно заинтригованный.
– У тебя там винтовка, да?
– У меня есть еще кое-что получше.
Он задергался, наклонился вперед, собрался встать. Но Стелла вновь толкнула его назад.
– Не двигайся, говорю же тебе!
– А скажи мне, это не ты случайно стреляла в Тюрке?
– Я? С какой стати мне злиться на Тюрке?
– Ну, у вас были не самые лучшие отношения…
– А! Ты имеешь в виду, что он изувечил мою мать и убил мою собаку? Ты шутишь? От тебя я видела гораздо больше зла. Гораздо больше.
Он замолчал. Запустил руку в трусы, щелкнул резинкой.
– Однако некоторые факты говорят мне, что это ты.
– Нет, увы и ах. Я не стала бы рисковать свободой ради Тюрке. Это того не стоило. Меня интересует более крупная добыча. Гораздо более крупная.
– А…
– Я веду охоту на тебя. На тебя.
Он расхохотался. Поискал в стакане кубик льда, но не нашел ничего, кроме ледяной воды, тогда он выплеснул ее себе на грудь, вздыхая от восторга.
– Ну тогда ты промахнулась!
– Ты полагаешь?
– Ну сама же видишь… Ничего не произошло после твоих угроз в больнице. Ничегошеньки!
– Ты и правда так думаешь?
– Ну конечно. Я ждал. Читал газету. Я подумал, что ты, может, говоришь правду, что Виолетта меня сдала с потрохами и все выплывет на свет божий. И потом – ничего! Ничего! И не только не было никаких признаков тревоги, но, представь себе, люди внезапно стали… ну как тебе сказать? Более приветливыми, что ли. Не так, как было раньше, конечно. Но они уже вступили на правильный путь. Так что все, что ты там наговорила, я думаю, был сплошной блеф.
– А я тебе не верю.
– Ты никогда не верила мне! Никогда! Это твоя проблема, Стелла. Ты не доверяешь людям.
– Знаешь что, Рэй? Ты сейчас будешь сидеть спокойно-преспокойно и глядеть во все глаза. Потому что вещь, которую ты сейчас увидишь, не пара пустяков.
Он насмешливо улыбнулся, вылил на себя остатки ледяной воды, жмурясь от удовольствия.
– Ты меня раздражаешь. Ты всегда меня раздражала этим своим идиотским видом борца за справедливость. Вечно задеваешь меня, ходишь с видом мстительницы из плохого кино. Думаешь, ты меня терроризируешь? Ты мне просто мозги полощешь. Я мог бы тебя вырубить одним щелчком, но я даю тебе возможность высказаться. Это единственное удовольствие, которое ты можешь себе позволить.
– Ну тогда смотри хорошо, Рэй, смотри хорошо, но только тебе нельзя трогать это руками, потому что я хочу поместить эту штуку в рамочку и повесить к себе в комнату.
– Ну давай, давай! Умираю от страха! Вот ты несчастная сучка, надо же!
Он загоготал. Заложил руки за голову, принял позу туриста в шезлонге, загорающего на солнышке.
– Ну давай уже, выкладывай!
Стелла расстегнула парку, достала номер «Свободной Республики», развернула его и сунула под нос Рэю:
– Ты читать умеешь или мне вслух прочесть?
Рэй увидел заголовок и выпрямился как ужаленный. Он побледнел и откинулся назад:
– Это что еще такое?
– Это первая полоса завтрашней газеты.
– Это неправда! – закричал он.
– Как это неправда? Это мне моя подруга Мари передала. Готово к выходу в печать. Расследование, о котором я говорила, наконец завершилось, и тебе конец, Рэй, конец. Вот за этим я и пришла сегодня… Я, конечно, немного оттянула удовольствие, но так приятно было видеть тебя доверчивым и улыбающимся, расслабленным, в труселях, чисто по-домашнему. Даже как-то трогательно.
– Но это невозможно! – в ярости воскликнул он, колотя кулаком по дивану.
– А вот так. А то, что люди стали с тобой с некоторых пор любезны, так это оттого, что они знают: с тобой все кончено. Посмотри хорошенько, я ведь не выдумала ее, эту статью. Я знала, что они собирают материал на тебя, я не блефовала, когда сказала тебе это в больнице. Я только не знала, что это расследование займет столько времени. Они должны были расспросить людей, установить связи между тобой и другими, расколоть Жерсона и Лансенни. Поговорить с Виолеттой. Она-то как раз первая тебя и сдала.
– Вот стерва!
– Она рассказала мне историю про мисс Тиф-Тиф. С этого все и началось. Потому что, пойми же, Рэй, не нужно унижать людей. Никогда. Никогда. Это даже хуже, чем забрать у человека жену или бабло.
– Нет, ну какая же стерва!
– Ну, я ей немного помогла, признаюсь. Свела ее с Дюре, с Куртуа. Ты ведь их тоже унизил, Рэй. А моя подруга Мари нас поддержала. Она работает в газете и предложила главному редактору начать расследование. Ух, какая будет сенсация!
Стелла краем глаза следила за Рэем. Ликовать еще рано. И нужно придерживаться фактов.
Он опустил голову, сжал кулаки, повторяя: «Стерва, стерва, как же я подставился!»
– «Развенчание героя». Но это только заголовок, а там, внутри, все расследование и все твои старые фотографии: с мэром, с Жаком Шираком, с префектом. Есть даже обложка твоей книги. Все следующие дни говорить будут только о тебе. Это хорошая новость. Плохая новость: завтра ты уже будешь ночевать в тюрьме…
