Андрей Гущин - Оборона Порт-Артура: «Сухопутные не признают моряков, моряки сухопутных, да еще и между собою вражда…»

Последнее десятилетие обнажило острый интерес к Русско-японской войне 1904-1905 гг. До сих пор представление об этих событиях читатели составляют на основании литературных произведений А.Н. Степанова и А.С. Новикова-Прибоя. К сожалению, и профессиональные историки предпочитают цитировать известных авторов воспоминаний вроде капитана 2 ранга В.И. Семенова, хотя опубликовали свои мемуары почти 400 участников событий. В книге, которая находится у вас в руках, впервые делается попытка анализа событий Русско-японской войны на основании широкого круга источников личного происхождения. Автор привлекает материалы судебного процесса над порт-артурскими генералами и многочисленные документы военного делопроизводства. И, к большому удивлению читателя, не все эпизоды боевых действий в 1904-1905 гг. оказывались таким уж нелицеприятными для русской стороны, какими их старательно изображали советские историки и современные авторы. Строго говоря, научное осмысление проблем этой войны только начинает освобождаться от идеологических оценок советского периода. Читателю предоставляется возможность посмотреть на события осады крепости Порт-Артур глазами гарнизона. Перед вами развернется потрясающая реконструкция картины разногласий между военными моряками и их сухопутными коллегами. Автор развенчивает миф о преднамеренной сдаче крепости врагу и предлагает взамен реальную картину противодействия между двумя главными сухопутными начальниками — А.М. Стесселем и К.Н. Смирновым. Книга снабжена точными ссылками на все используемые источники и этим выгодно отличается от потока современной околонаучной литературы о событиях военной истории России, захватившей прилавки книжных магазинов.

Автор благодарит Вячеслава Данилова — создателя сайта, посвященного истории Русско-японской войны 1904-1905 гг. (http:// port-arthur.ucoz.ru/), за фотографии современных видов Порт-Артура.

…современники Аустерлицкого сражения в нашем поражении винили генералов Пшебышевского и Лонжерона, историки же наши наших дней видят, что причины этой катастрофы лежали глубже{1}.

Русско-японская война 1904-1905 гг. относится к числу достаточно изученных с позиций истории стратегии, тактики и хода боевых действий эпизодов военной истории. В рамках первой главы мы остановимся на проблеме взаимодействия и взаимной оценке сухопутной армии и сил военно-морского флота России, принимавших участие в этой войне.

В исторической литературе изучение падения Порт-Артура реконструируется в форме двух независимых подходов: либо как борьба на море{2}, либо как оборона полевой крепости{3}. Для понимания актуальности проблемы ведомственного конфликта между сухопутными и моряками при обороне крепости требуется остановиться подробнее на проблемных сюжетах, таких как оборона Цзиньчжоуского перешейка. На упомянутом перешейке имел место жестокий бой за проход к Порт-Артуру, в ходе которого русский флот не поддержал сухопутные части, что главным образом и повлияло на результат. В.А. Апушкин сравнивал положение генералов А.В. Фока и М.И. Засулича, бой на реке Ялу и перешейке Цзиньчжоу и сделал вывод, что виноваты в обоих случаях были генералы, неумело использовавшие резерв и далеко державшие его от позиции{4}. Даже в многотомном труде военно-исторической комиссии, без преувеличения поминутной «реконструкции» событий 1904-1905 гг., операции японцев против Порт-Артура рассматриваются не столько как блокирование морской базы, а скорее как полноценная крепостная война{5}. Риторика вышеуказанных работ такова: Порт-Артур — сухопутная крепость, основная тяжесть по ее защите должна была лежать на сухопутном гарнизоне, следовательно, и роль флота при обороне не могла быть значительной, хотя крепость и использовалась как морская база. Следовательно, основная ответственность за судьбу крепости лежала на коменданте, начальнике Квантунского укрепленного района и прочих сухопутных начальниках. Борьбе за Порт-Артур и осаде его с суши предшествовали небольшие сухопутные столкновения на подступах к крепости 3 мая 1904 г. в районе деревень Шисалитезы и Чафантаня{6}. Русские войска в количестве 6 батальонов и 26 орудий, согласно приказу A.M. Стесселя, заняли позиции на Цзиньчжоуском перешейке в 62 км от Порт-Артура и готовились к упорной обороне. Цзиньчжоу, Киньчжоу, Нанынань[1] — географические названия самого узкого места Ляодунского полуострова, доступного огню с моря, но защищенного с севера и имевшего узкие проходы с юга{7}. Силами 5-го Восточно-Сибирского стрелкового полка, возглавляемого полковником Н.А. Третьяковым, сапером по образованию, удалось укрепить позицию. Русские стянули к району битвы 4 дивизии генерала А.В. Фока. Комендант Порт-Артура A.M. Стессель рассчитывал задержать как можно дольше на Цзиньчжоу японцев, о чем и указывал неоднократно генерал-майору А.В. Фоку. 13 мая 1904 г. при поддержке орудий флота приблизительно 40 тысяч японских солдат{8}, превосходя 5-й Восточно-Сибирский стрелковый полк и приданные ему части в десять раз, атаковали горный перешеек Цзиньчжоу. Несмотря на то что противник сосредоточил на направлении удара 1-ю, 3-ю и 4-ю дивизии — всего около 36 батальонов пехоты, 3 саперных батальона, 9 эскадронов кавалерии и 216 полевых орудий 1-й артиллерийской бригады и 48 пулеметов{9}, — захватить с ходу позиции не удалось. Активные боевые действия закончились к ночи 13 мая. Японцы потеряли от 4 до 6 тысяч человек{10}, русские — 1087 человек{11}. Четвертая дивизия генерала А.В. Фока вместе с остатками 5-го полка отошла к крепости Порт-Артур. Японцы, отчасти вследствие громадных потерь, отчасти желая обезопасить себя со стороны южного авангарда русской Маньчжурской армии, временно приостановили наступление на Порт-Артур. Возобновить свое наступление японские войска смогли только с прибытием 11-й дивизии во главе с генералом Ноги 17 мая 1904 г.{12} Советские историки выработали стандартное объяснение оставления позиций на Цзиньчжоуском перешейке. Объяснение отступления с Цзиньчжоуского перешейка сводилось либо к поиску предателей, преступно открывших проход к Порт-Артуру для противника, либо же неудачный бой объясняли слабой подготовкой и скромными способностями царского генералитета. «Оборона Чинчжоу была поручена генералу Фоку, который был трус и предатель», — писал А.Л. Сидоров{13}. «Не вводя в бой основные силы, генерал Фок предательски отступил», — утверждал все тот же автор{14}. Вторит А.Л. Сидорову и А.И. Сорокин: «С Кинчжоу началась явно предательская деятельность Фока»{15}, а также подчеркивает, что «царские генералы Стессель, Фок и другие предали русских героев крепости, изменили русскому народу»{16}. Советские военные историки, такие как комдив Б. Колчигин, полковник Е. Разин, считали, что: «атаки японцев были бы отражены (имеется в виду под Цзиньчжоу. — А. Г.), и осада Порт-Артура была бы отсрочена до высадки крупных частей 3-й японской армии ген. Ноги»{17}, если бы генерал А.В. Фок своевременно поддержал 5-й полк силами 4-й дивизии. Для их исследования главным стал вывод о том, что бездеятельность генерала А.В. Фока под Цзиньчжоу значительно помогла японцам ускорить обложение крепости{18}. Аналогичные оценки причин неуспеха русской стороны находим и у В.П. Глухова: подавляющее превосходство противника и неправильные действия русского командования. Автор повторяет мысли своих предшественников о том, что А.В. Фок, командир 4-й дивизии, фактически устранился от управления боем, а основные силы его отряда не поддержали обороняющихся в районе Цзиньчжоу и оказались в роли пассивных зрителей{19}. Описание боя при Цзиньчжоу именно без участия флота для советской историографии стало очень важным элементом в хронологическом перечне событий обороны крепости, без которого сложно вывести «предательскую сдачу Артура». Тем более что к моменту написания вышеназванными историками исследований флот получил в советском обществе устойчивую репутацию «колыбели революции» и «кузницы революционеров» в рядах вооруженных сил и поэтому акцентирование внимания читателя на участии или неучастии моряков в Цзиньчжоуском бою было для советских историков нежелательным. Важно помнить еще и о том, что 1-я Тихоокеанская эскадра в отличие от 2-й и 3-й эскадр все-таки нанесла ущерб противнику[2] и не запятнала себя массовой сдачей в плен «без единого выстрела», как отряд контр-адмирала Н.И. Небогатова. Итак, и в дореволюционных, и в советских реконструкциях боя при Цзиньчжоу суда 1-й Тихоокеанской эскадры не фигурируют. И поэтому позиция, чьи фланги упирались в воды Желтого моря, описывается авторами как проход, скрытый со всех сторон неприступными горными массивами по аналогии с греческими Фермопилами, что, безусловно, не соответствовало действительности. Взаимодействие же моряков и сухопутных ускользало из фокуса исследователей. В своей работе Ф.И. Булгаков хотя и указывал на отдельные факты взаимодействия сухопутных и моряков при обороне Цзиньчжоу: «со стороны Дальнего показалась японская эскадра на том месте, где стояла наша канонерская лодка “Бобр”», но такие эпизодические упоминания мало что дают{20}. После прочтения основного историографического нарратива создается впечатление, будто бы речь шла о двух разных крепостях с одинаковыми названиями: один Порт-Артур защищали сухопутные, а из другого пыталась прорваться 1-я Тихоокеанская эскадра. Характерный пример: 22-страничная статья «Порт-Артур» в Военной энциклопедии под редакцией профессора Николаевской инженерной академии, генерал-лейтенанта К.И. Величко, изданная в Петербурге в 1915 г., разбивается авторами-составителями на две части: на сухопутные боевые действия и собственно «Морские операции»{21}. Все вышеперечисленные историки очень свободно оперируют при описании событий обороны крепости такими лингвистическими конструкциями, как «солдаты и моряки», «гарнизон и экипажи эскадры» и пр. Они практически не используют источники личного происхождения, и выходит, что мнение самих участников событий остается без должного внимания. Это объясняется существованием стандартных военно-исторических работ, где традиционно в фокусе внимания — передвижения частей и имена командующих. Кроме того, в работах советских историков вообще, и военных в особенности, проявлялось отношение к мемуарам как к источнику ненадежному из-за его «субъективности». Историки механически переносят ситуацию, возникшую в Севастополе во время Крымской войны, на оборону Порт-Артура. Здесь в полной мере сказался «культ» Севастопольской обороны. С другой стороны, не существует самостоятельных работ, выявляющих степень конкуренции сухопутных и моряков в условиях боевых действий, их взаимную оценку действий друг друга по обороне Порт-Артура. Поэтому задача данного исследования — попытаться взглянуть на привычную схему изображения обороны крепости как на борьбу ведомств и продемонстрировать рамки ведомственных противоречий, искусственно ограничивавших как начальствующий состав, так и основную массу офицеров и нижних чинов.