В. В. Тараторин
КОННИЦА НА ВОЙНЕ
История кавалерии с древнейших времён до эпохи Наполеоновских войн
В книге «История боевого фехтования» я уже говорил, что представления наших современников о тактике прошлых веков весьма субъективны и однобоки. По данной проблеме сохранилось чрезвычайно мало информации, приходится на основе отрывочных сведений восстанавливать тактические методы армий прошлых эпох. На наш взгляд, основной недостаток таких исследований в том, что авторы слабо представляют себе действия каждого воина в боевом порядке. Увлекаясь вопросами стратегического характера, они упускают из виду, что любое построение состоит из отдельных бойцов, от того, насколько рационально каждый из них мог использовать в бою свои возможности, и зависел результат сражения. На этом строилась тактика любой армии.
Ганс Дельбрюк в своём фундаментальном труде «История военного искусства» писал, что основным принципом боевого порядка должна быть простота его организации и использования. Можно к этому добавить ещё такое понятие, как целесообразность. Думается, эту работу немецкого историка можно назвать лучшей — в теоретическом плане — из всех, когда-либо издававшихся. Но время идёт, накапливается новая информация, найдены новые материалы. И нам кажется, что пора пересмотреть некоторые устоявшиеся взгляды в вопросах военной истории.
Данная книга посвящена истории конницы с древнейших времён до периода Наполеоновских войн. Пусть читателя не смущает обилие приводимых цитат. Такой стиль изложения выбран намеренно, поскольку читатель получает возможность следить за ходом авторских рассуждений, видеть, на основании каких данных сделаны те или иные выводы. Спустя столетия после рассматриваемых событий невозможно однозначно утверждать, что было, а чего не было; поэтому чтобы суждения не выглядели голословными, мы каждое из них постарались обосновать соответствующей цитатой.
В результате изучения первоисточников можно смело сказать, что тактика армий прошлого строилась на использовании двух основных вариантов построения: сомкнутого и разомкнутого. Они постоянно противостояли и, в то же время, дополняли друг друга. Эти боевые порядки использовались как в пехоте, так и в кавалерии. Каждый из них имел свои достоинства и недостатки, охарактеризовать которые можно следующим образом:
Плотный строй использовался для рукопашного боя. Воины, стоя или двигаясь плечом к плечу, чувствовали взаимную поддержку; каждый понимал, что сражаясь с противником, он всегда может рассчитывать на помощь товарищей; что у нападающего в одиночку врага, будь даже он в индивидуальном плане подготовлен намного лучше, практически нет шансов победить, поскольку ему противодействуют, по меньшей мере, 4—5 человек одновременно.
Однако рассеявшиеся легковооружённые враги имели возможность, не вступая в рукопашную схватку, на расстоянии поражать воинов, стоящих сомкнутой массой, дротиками, камнями и стрелами, постоянно меняя при этом позицию.
Для плотного порядка характерно было тяжёлое вооружение — панцири, шлемы, крупные щиты, поножи, наручи, тяжёлые копья, а для внешних рядов кавалерии ещё и конская броня. Только имея такую защиту, можно было выдержать длительный обстрел, не понеся при этом значительных потерь, и приблизиться к противнику на расстояние удара копья.
Для рассыпчатого боевого порядка характерны лёгкость в движениях, постоянный маневр, поэтому воины имели минимум защитного снаряжения. Основной задачей легковооружённых было поражение противника на расстоянии метательным оружием. Это не означает, что они не могли формировать сомкнутый строй. Всё зависело от условий боя. Конечно, атаковать таким образом тяжеловооружённого противника «в лоб», без соответствующего вооружения и сильных подготовленных коней, было чрезвычайно опасно; удобнее зайти к нему во фланг и тыл. Равных по снаряжению, т. е. легковооружённых, можно было атаковать и «в лоб».
Точно так же тяжеловооружённые в нужный момент могли использоваться для рассыпного боя, но в течении непродолжительного времени и на короткой дистанции. В первую очередь выбор боевого порядка зависел от условий рельефа. Для пересечённой местности был удобен рассыпной строй, для ровной, открытой — плотный. Полководцы практически никогда не использовали какой-то один вариант.
Имея общее представление об элементах боевой тактики, мы можем попытаться реконструировать методы действий конницы в бою.
Смоленск, 22 декабря 1998 г.До того времени, когда конница заняла надлежащее место в военном искусстве, на полях сражений её с успехом заменяли боевые повозки — колесницы — самых разных конструкций и способов запряжки.
О том, где и кем был впервые использован этот род войск, до сих пор ведутся споры. Одни учёные считают, что колесницы появились в Передней Азии, в конце IV тысячелетия до н. э., а затем распространились в Юго-Восточной Европе, на Кавказе, в Южно-Русских степях, Иране и Северо-Западном Индостане. Другие полагают, что родиной боевых повозок являются Евразийские степи. Палеонтологические и археологические данные позволяют предположить, что областью приручения коня были Южно-Русские степи от Дуная до Волги в IV тысячелетии до н. э. Образовавшаяся здесь скотоводческая культура, где коневодство играло доминирующую роль, распространилась затем по другим регионам Европы и Азии.
Доводы, приводимые сторонниками обеих точек зрения, весьма убедительны. Аргументы, высказываемые приверженцами и той, и другой теории, логичны, но страдают субъективностью. С одной стороны, такая сложная конструкция как колесница могла появиться только в достаточно развитых странах, где металлургия и деревообработка стояли на довольно высокой ступени развития. Несомненно, мастера всегда имели нужное количество материала для работы, стало быть, на территории этих стран находились залежи металлов и рос строительный лес, что в степных регионах невозможно. Производство боевых повозок должно было стать массовым, потому что только большое число колесниц обеспечивало успех в сражении, а для этого нужна была централизованная власть, которой под силу профинансировать и наладить бесперебойную доставку производственных материалов[1].
Но, с другой стороны, для колесничных упряжек нужны были лошади, причём в большом количестве. Нужен был резервный фонд конского состава, чтобы заменять погибших и покалеченных животных. Нужны были опытные люди, на практике постигшие искусство выездки лошадей. Наконец, нужны были воины — эниохи и парабаты[2] — в совершенстве владеющие всеми навыками колесничного боя.
Такими ресурсами могли обладать индоевропейские кочевые народы, но оседлые земледельцы их не имели.
Здесь-то и возникает противоречие. Передняя Азия, в частности Месопотамия, обладала мощной производственной базой и материалами для изготовления боевых повозок, но в этом регионе в III тысячелетии до н. э. не было развито коневодство, хотя лошадь здесь, несомненно, знали. А индоевропейские степные племена, хотя и имели в избытке конское поголовье и людей, умевших обращаться с лошадьми, материальной базой и нужными природными ресурсами для массового производства колесниц не обладали.
Напрашивается вывод, что колесницы с конской упряжкой могли быть созданы, опробованы, доведены до нужного технического уровня на территориях, занимающих пограничное положение между степью и развитыми в экономическом плане (для того времени) земледельческими государствами, имеющими нужное количество олова, меди, железа, а также лесные угодья.
Судя по археологическим данным, одной из таких территорий могла быть Анатолия, находившаяся в восточной части Центрального плато Малой Азии. До прихода туда индоевропейцев: хеттов, лувийцев, палайцев, митаннийцев, возможно, хурритов[3] здесь обитали племена хатти, занимавшиеся, в основном, скотоводством и жившие в конце III тысячелетия до н. э. первобытно-общинным строем. (175 т. 2., с. 233-234).
Хлынувшие сюда через Кавказ кочевники без труда завоевали местное население и ассимилировались с ним. В основном это были племена хеттов, говоривших на несийском языке. К югу и юго-западу от них осели лувийцы. Возникшие племенные союзы вели между собой постоянные войны. Им также приходилось отбиваться от новых волн индоевропейцев, вслед за ними хлынувших в Азию. Возможно, одним из народов, претендовавших на эти земли, были гиксосы[4], пришедшие в XVII в. до н. э., но образовавшееся до того (в середине XVIII в. до н. э.) хеттское государство смогло отбросить пришельцев, и те были вынуждены пройти стороной на юг, вбирая в себя по пути более мелкие племена. Объектом их нападения стал Нижний Египет, пришельцы продержались там более ста лет, пока фараон Яхмос, основатель XVIII династии, не выбил их в Азию. Возможно, после этого часть гиксосов откочевала в Северную Месопотамию, где они объединились с ранее пришедшими туда хурритскими племенами и образовали, между 1450 и 1390 г. г. до н. э. Митаннийскую империю (175 т. 2, с. 156; 199, с. 91).
