Лишь осенью Кавказская армия стала получать боеприпасы, пополнения, а ждать весны было уже нельзя. Значительного численного превосходства у нее не было, в ней насчитывалось 154 тыс. штыков и 27,5 тыс. шашек при 373 орудиях и 450 пулеметах. У Камиль-паши было 134 тыс. штыков и сабель при 122 полевых орудиях и более 200 стволов крепостной артиллерии. С ноября Юденич начал подготовку к операции. Работа понадобилась колоссальная. Для зимних действий всем солдатам выдавались валенки, полушубки, ватные шаровары, папахи с назатыльником. Частям, которым предстояло наступать по высокогорью, еще и защитные очки, чтобы не слепнуть на снегу от яркого солнца. Шились белые маскхалаты, чехлы на шапки.
Чтобы турки раньше времени не догадались и все же не направили сюда подкреплений, предпринимались беспрецедентные по тем временам меры секретности. При перегруппировках войск объявляли об учениях, о выводе на зимние квартиры. Противника специально дезинформировали. Днем части снимались с позиций и уходили в тыл «на отдых», а ночью возвращались. Определили участки дороги, которые просматривались с вражеской стороны. Пополнения должны были проходить их только ночью, со строгими мерами светомаскировки. А со 2 января сообщение между армией и тылом было вообще прервано. Все дороги разом перекрыли патрули и заставы. Письма и телеграммы из войск задерживались с отправкой, выезд кого бы то ни было разрешался только по пропускам штаба армии. Турецкое командование до последнего момента пребывало в уверенности — под Эрзерумом перемен пока не предвидится.
На главном направлении, перед Кеприкейскими позициями, сосредоточились 2-й Туркестанский корпус Пржевальского и 1-й Кавказский корпус Калитина. 7 января ударила артподготовка, но сперва только на правом, северном фланге. Корпус Пржевальского ринулся в атаку, захватил передовую линию турецких окопов на горах Гай-даг. Камиль-паша тут же направил сюда резервы. Части спешили, с ходу бросались в контратаки, но подходили по очереди, наши солдаты отбрасывали их, перемалывали и продолжали двигаться вперед. Потом приостановились, подтянули артиллерию. А 12 января перешли в наступление уже оба корпуса, Пржевальского и Калитина.
За двое суток непрерывных боев наши войска смогли взять укрепрайон Верхний Тарходжа, ряд укрепленных селений. Турки дрались отчаянно. Об их упорстве говорит хотя бы тот факт, что за эти дни было захвачено всего 300 пленных (в основном раненых) и 4 орудия. На третий день 1-й Кавказский корпус овладел еще одной линией окопов, по Азапкейским высотам. И лишь сейчас наши воины добрались до самих Кеприкейских позиций! Схватки закипели с новой силой. Атаки сменялись контратаками, артналеты — жестокими штыковыми. Камиль-паша ввел в бой все свои войска, против 2 русских сражались 3 турецких корпуса.
Но Юденич резервы сберег. Он преднамеренно начал битву одним Туркестанским корпусом. Пржевальский глубже вклинился в неприятельскую оборону, на северный фланг оттянулась большая часть защитников. У Камиль-паши не осталось свободных частей, и он начал снимать пополнения для контратак с южного фланга. Когда накал боя достиг предела, Юденич бросил свои резервы именно сюда, на ослабленный фланг. 18 января вражеская оборона дрогнула. Русские вклинились на юге, в центре. Турки начали подаваться назад.
Этим немедленно воспользовались наши командиры, нажали с фронта. Боевые порядки неприятелей стали ломаться, они отступали все более беспорядочно. Взяли 2 тыс. пленных, погнались следом. А командующий бросил из своего резерва Сибирскую казачью бригаду генерала Раддаца. Она рванулась вперед и влетела в крепость Гасан-кала. Отходящие турки не смогли закрепиться в ней, их части перемешались и покатились к Эрзеруму.
Но и это была еще не победа. Теперь-то перед Кавказской армией встали основные твердыни, их протяженность составляла 40 км. Горы у Эрзерума раскинулись в форме буквы «Z» (север сверху). Верхняя черта — хребет Гяур-даг (Собачьи горы), верхний угол — нагорье Карга-Базар, косая черта — хребет Деве-Бойну, нижняя — хребет Палантекен. Русские выходили с востока, а сам город и цитадель Эрзерума лежали за нижним углом, в 10 км западнее. Горы преграждали путь к ним, их высота достигала 2400 м., а по горам была построена мощнейшая оборона. С юга, со стороны хребта Палантекен — 2 форта, хребет Деве-Бойну был превращен в гигантскую крепостную стену, на нем угнездились 11 фортов. С севера в горах имеется проход Гурджи-Богаз, его запирали 2 форта. Каждый форт представлял собой каменную башню из нескольких ярусов с бойницами для орудий. Подступы к ним прикрывались валами, рвами, проволочными заграждениями. В промежутках между фортами были устроены батареи, пулеметные гнезда, траншеи. Вся местность простреливалась перекрестным огнем.
Атаковать такой крепостной район с ходу — значило просто погубить солдат. Юденич приостановил наступление. Начал новую подготовку, на нее отводилось 3 недели. Для непосредственного участия в штурме выделялось 60 тыс. человек, 166 полевых орудий, 29 гаубиц и тяжелый дивизион из 16 мортир калибра 152 мм. Командующий провел дополнительную разведку, лично руководил пилотами, вылетавшими изучать укрепления. Завозились запасы снарядов вместо израсходованных. Солдат отводили с передовой, тренировали брать горные кручи. На важнейших направлениях Юденич создавал штурмовые отряды — полкам пехоты придавал орудия, пулеметные команды, саперные подразделения, чтобы взрывать укрепления.
В штабе великого князя Николая Николаевича знали, что представляют собой твердыни Эрзерума. Очень сомневались, что его вообще можно взять зимой. Разрешения на штурм не давали, снова и снова запрашивали Юденича — не отложить ли? Но он сам выехал в Тифлис, повез план операции. В вопросах секретности Юденич был верен себе, план знало лишь несколько человек. Командующий доложил его великому князю, и он поверил — победа реальна. Дал санкцию начинать.
По замыслу Юденича, войска разделялись на 10 колонн, должны были атаковать одновременно по всему обводу. Но колонны были неравнозначными. На южном фланге, на кратчайшем пути к Эрзеруму, где у неприятеля располагалась большая часть фортов, одна колонна состояла из грузинских ополченских дружин, другие — из нескольких пехотных батальонов. Они должны были сковать противника, не позволять снимать отсюда войска. А прорыв намечался на севере, ударами с двух сторон. С севера группировка из корпуса Пржевальского, 5-я Туркестанская дивизия генерала Чаплыгина, должна была захватить проход Гурджи-Богаз. С востока, навстречу ей, пробивалась через горы группировка из корпуса Калитина — донская пластунская бригада Волошина-Петриченко, дивизии Воробьева и Рябинкина. Срезали «верхний угол» буквы «Z» и наступали на Эрзерум с западной, внутренней стороны хребта Деве-Бойну, обходя самые мощные позиции.
В горах стояли 20-градусные морозы, а ночью доходили до 30. Ветер поднимал на вершинах и в ущельях метель. Но на 11 февраля был назначен штурм. Время Юденич выбрал необычное. Не на рассвете, как делалось обычно — артподготовку начали в 14.00, а атаковать было приказано в 23.00. Ночной бой считается вершиной военного искусства, а уж тем более в горах и в такую погоду. Командующий полагал, что его войска достаточно подготовлены. Но подчиненные командиры, когда дошло до дела, заколебались. Уж очень трудная и необычная задача предстояла им. Нервничали, находили у себя разные недочеты, Со всех сторон посыпались просьбы перенести атаку. Юденич ответил: «Хорошо, согласен дать вам отсрочку: вместо 23 часов штурм начнем в 23 часа 5 минут».
Это подействовало. Его уверенность вольно или невольно передалась другим начальникам. Впрочем, он знал что делал. Когда колонны двинулись вперед, турки в темноте не могли разобраться, какие силы с какой стороны их атакуют, где наносятся главные удары. Солдаты карабкались по обледенелым склонам, увязали в сугробах, но ночью во вьюге они были невидимыми в своих маскхалатах. Сотни неприятельских орудий и пулеметов палили вслепую. К утру обозначились первые успехи.
С севера, как и планировалось, развернулся 2-й Туркестанский корпус. Одна из его дивизий, стрелки генерала Азарьева, взобралась на вершины хребта Гяур-даг. Здесь у турок были построены полевые траншеи, шел бой за них. Раненых и обмороженных клали на полотнища палаток и отправляли в тыл, спуская со склонов, как на санях. Полки Азарьева отвлекли на себя 2 дивизии противника, и их соседи, ударная дивизия Чаплыгина, овладела передовыми позициями турок, ворвалась в проход Гурджи-Богаз. Посреди узкого ущелья на конусообразной горе высился форт Кара-Гюбек. К нему подобрались саперы и взорвали стену, форт был взят. Командование направило сюда конницу, 5-ю казачью дивизию. Но двигаться дальше было еще нельзя. Не пускал форт Тафта — сам по себе мощная крепость, окруженная редутами и проволочными заграждениями. Наши части остановились возле устья ущелья.
