Во-вторых, как этого требует служебный долг, следовало обобщить и распространить опыт описанных боевых действий, поставить смелого и инициативного танкиста в пример всем командирам вверенных Жукову войск фронта. Действительно, если бы все старшие лейтенанты сражались так, как Лавриненко, и так же как он, проявляли инициативу, не дошли бы немцы ни до Москвы, ни до Минска, несмотря на бездарное руководство войсками генералами и маршалами. Тем не менее, несмотря на все эти очевидные факты, в «Воспоминаниях и размышлениях» Жукова находим массу пустых рассуждений, но ни одного слова о подвигах подобного рода, а тем более об их анализе и обобщении.
Соответственно, долгое время и о Лавриненко мало что было известно. Лишь благодаря настойчивым просьбам маршала бронетанковых войск М.Е. Катукова, генерала армии Д.Д. Лелюшенко и некоторых кубанских писателей старшему лейтенанту Лавриненко было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза, но только в 1990 году, то есть спустя 49 лет после его трагической гибели под Волоколамском.
Мог ли Жуков, который руководил контрнаступлением под Москвой, пожертвовать своей одной звездой, чтобы признать выдающиеся заслуги советского танкиста, уничтожившего за короткий срок 52 танка противника и отдавшего жизнь за Родину.
Именно эта же мысль, то есть о готовности и способности советских воинов сражаться смело, решительно, инициативно и дерзко, всю жизнь мучила еще одного выдающегося советского танкиста — механика-водителя старшего сержанта Дмитрия Малько. Он стал участником одного из наиболее невероятных танковых рейдов, который в начале войны совершил по Минску на трехбашенном танке Т-28 совершенно случайный экипаж под командованием майора Васечкина [76]. В состав этого экипажа (кроме Дмитрия Малько и Васечкина) входили еще четыре молодых и необученных курсанта:
■ Федор Наумов — заряжающий;
■ Николай Педан — пулеметчик правой башни;
■ Сергей (фамилия неизвестна) — пулеметчик левой башни;
■ Александр Рачицкий — пулеметчик тыльного пулемета (головной башни).
Вся эта разношерстная команда в силу разных обстоятельств случайно встретилась в районе реки Березина, и, поняв, что находятся в окружении, они решили двинуться на танке в Минск, а не прорываться на восток к своим. Итак, солнечным днем 3 июля 1941 года в Минск, который уже неделю был захвачен фашистами, неторопливо въехал советский танк Т-28. Немцы совершенно не удивились появлению у себя в тылу боевой машины со звездами, так как уже в то время у них на вооружении стояло немало советской трофейной бронетехники. Но и советские танкисты действовали смело и дерзко, тщательно и неторопливо подыскивая наиболее подходящие цели. В итоге этого удивительного похода они уничтожили 10 танков и бронемашин противника, а также 14 грузовиков, три артиллерийские батареи и около 360 человек личного состава врага.
Понятно, что советский танк в конце концов все же был подбит, но Дмитрию Малько удалось выбраться и уйти[63]. В конечном итоге он даже добрался к своим, и читатель, вероятно, предположит, что Дмитрия Малько тут же представили к награде, повысили в звании и, конечно, поставили в пример остальным танкистам. Нет, все было совсем не так: те самые упитанные, хорошо одетые, выспавшиеся и не тронутые лишениями войны особисты устроили ему кровавый допрос, и Дмитрия приговорили к расстрелу. В последний момент кто-то из командиров все же отменил этот преступный приговор сталинских палачей и Малько остался жив.
Пожалуй, он должен быть благодарен сталинскому режиму за то, что ему каким-то чудом сохранили жизнь. Читатель может провести любопытный эксперимент и опросить сто человек, чтобы убедиться, как мало людей в нашей стране (не говоря уже о загранице) знают таких героев, как Лавриненко и Малько.
Описав роль и значение инициативы в военном деле, необходимо совершенно однозначно определить, что инициативу нужно формировать, воспитывать, прививать и всячески поощрять, а Сталин к 1941 году истребил почти всех подготовленных, грамотных и инициативных командиров и начальников. Те же, кто остались живы, уже больше не рисковали проявлять инициативу.
Совершенно блестящий пример отношения советских военных начальников к инициативе своих подчиненных приводит Светлана Александровна Герасимова[64] при анализе причин провала Первой Ржевско-Сычевской операции 1942 года [6]. Она отмечает слепое выполнение приказов свыше, неумение или нежелание большинства командиров всех уровней взять на себя ответственность, а про инициативу и тем более дерзость и говорить не приходится. В частности, в боях за деревню Полунине (севернее Ржева) наступавшая здесь советская дивизия[65] пыталась безуспешно овладеть ею почти двадцать дней подряд, упорно атакуя с севера. Как следует из Журнала боевых действий этой дивизии, в период с 30 июля по 6 августа 1942 года при многократных попытках прорвать оборону противника в районе Полунино ее части потеряли более четырех тысяч человек [22].
Когда же был назначен новый командир дивизии, лично изучивший другие пути подхода к деревне, она была освобождена в ходе жестокого, но всего лишь двухчасового боя путем одновременных ударов с юга и севера. Казалось бы, великолепный образец тактической грамотности, умения и инициативы, который надо было бы не только поощрить, но и поставить в пример всем командирам частей и соединений. Однако на очередном совещании у командующего фронтом[66] этого командира дивизии подвергли критике, якобы за неумелое применение танков.
Схожую оценку уровня тактической подготовки и оперативной грамотности у советских командиров и военных начальников можно найти и у других историков. В частности, Илья Борисович Мощанский так объясняет низкий темп наступления советских войск в ходе контрнаступления под Москвой в декабре 1941 года [38]:
«…войска плохо учитывали состояние противника, в боевых порядках которого в то время было множество промежутков и свободных проходов по окрестным лесам и полям. Наступавшие соединения втягивались в бои за овладение опорными пунктами, поспешно создаваемыми немцами в населенных пунктах, узлах дорог и на господствующих высотах, но, к сожалению, при этом они действовали крайне неумело.
Так, части 9-й стрелковой дивизии в течение 8 декабря трижды предпринимали попытку атаковать поселок Снегири на Волоколамском шоссе (11 км юго-западнее Истры), но трижды откатывались назад со значительными потерями. Причем неудачных действий было немало: один из командиров приданных дивизии бригад не умел оперативно управлять боем, другой — с опозданием вывел подразделения на рубеж атаки. Главная же причина неудач в том, что дивизия стремилась выполнить поставленную задачу только ударом с фронта».
Когда автор этих поучительных строк пишет «войска плохо учитывали», он подразумевает не буквально солдат и сержантов, а в первую очередь командующих объединениями и командиров соединениями. От командиров же частей, а тем более подразделений мало что зависит с точки зрения определения направлений главных ударов, оперативного построения войск и взаимодействия родов войск.
Все эти грустные характеристики советских командиров и военных начальников целиком и полностью совпадают и с оценками противостоящей стороны, которые можно, в частности, найти в сочинениях немецкого генерала Меллентина[67] [65]:
«Безрассудное повторение атак на одном и том же участке, отсутствие гибкости в действиях артиллерии и неудачный выбор района наступления с точки зрения местности свидетельствовали о неумении (советских командиров) творчески подходить к решению задач и своевременно реагировать на изменения в обстановке. Только немногие (советские) командиры среднего звена проявляли самостоятельность в решениях, когда обстановка неожиданно менялась.
Что касается русских (то есть советских) военачальников, то хорошо известно, что:
а) они почти в любой обстановке и в любом случае строго и неуклонно придерживаются приказов или ранее принятых решений, не считаясь с изменениями в обстановке, ответными действиями противника и потерями».
Инициативу в советском обществе Сталин «выкорчевывал» не только в сугубо военной среде, но и в военно-технической среде, о чем свидетельствуют следующие его указания от 05.06.1942 [52]:
Полтора-два месяца проводить улучшение существующего танка Т-34.
2. Основной дефект наших танков в том, что они не могут совершать больших переходов.
3. Слабым местом в танках является ненадежность механизмов передачи, трансмиссии.
4. Сосредоточить внимание на улучшении танков.
Не укладывается в голове, какой ерундой занимался Верховный главнокомандующий, особенно если учесть, что в стратегическом плане нерешенных вопросов в июне 1942 года было больше чем предостаточно. Можно напомнить читателю, что именно в этот период немцы, разгромив советские войска под Харьковом, стремительно продвигались к Волге и на Северный Кавказ. В районе Демянска они прорвали кольцо советского окружения, в котором несколько месяцев находилась крупная группировка войск фашисткой Германии, и вывели из окружения без потерь все свои части и соединения. На Керченском полуострове проваливаются все попытки советского командования провести крупные десантные операции.
